Линда Ховард - В огне Страница 24

Ларкин не верил в случайности. И не верил в отсутствие скрытых мотивов при бронировании этих люксов. Наоборот, скрытые мотивы наверняка имели место, ни единого вздоха не бывает без тайной причины. Таковая, возможно, и не связана напрямую с ним лично, тем не менее подобную вероятность не стоит сбрасывать со счетов.

Как бы то ни было, он знать не знал Райана и Фэйт Натерра, и это вызывало подозрения.

У Фрэнка болела голова. Постоянно болела. Неотступное, надоедливое напоминание о том, что в конце концов нашлось препятствие, которое он не в силах преодолеть. Он слегка помассировал виски. Проверено –  это не облегчит боль, но действие чисто машинальным. Фрэнк так привык к непрерывной боли, что до недавних пор замечал ее лишь изредка. Хотя в последнее время ему казалось, что внутри головы пульсирует маленькая горящая точка, будто червь прогрызает мозг.

Это и есть рак? Может, он действительно чувствует, как растет опухоль? Врач сказал, что это невозможно, но откуда ублюдку знать? Сам-то он разве страдал раком мозга? Приходилось ли ему когда-либо жить – блин, чертовски плохой каламбур – с мыслью, что болезнь пожирает мозг и ни он, ни кто-то другой ничего не могут сделать, чтобы это остановить?

Доктор пытался объяснить, что мозг Фрэнка ничто не «пожирает», а, наоборот, болезнь добавляет клетки, которые не участвуют в нормальном функционировании… бла-бла-бла… и какая, на хрен, разница? В любом случае это убивает его. И он таки чувствовал это огненное ядрышко. Можно вытерпеть боль, непрекращающуюся, но не мучительную. Что действительно невыносимо, так это приводящая в бешенство утрата контроля над самим собой, беспомощность. Ну и хрен с ним! Он не собирается подыхать, свернувшись в комок, скуля от боли и мочась под себя, потому что больше не способен управлять мочевым пузырем. Он выбрал свой путь, и, ей-богу, никто никогда не забудет Фрэнка Ларкина.

Но сейчас не время, еще не время. Прежде чем момент наступит, нужно уладить множество дел.

– Разузнай об этих Райане и Фэйт Натерра, – приказал Фрэнк главе своей службы безопасности Дину Миллсу, – никогда не слышал о них, и мне это не нравится.

Дин был коренастым мужчиной лет сорока, с очень светлыми коротко стрижеными волосами и острым взглядом голубых глаз. За кажущейся приземистостью скрывалась  впечатляющая мускулатура, и большинство людей недооценивали мощь Дина, однако Ларкин высоко ценил помощника за качества, не имевшие ничего общего с физической силой – за чрезвычайно полезное для дела сочетание интеллекта и отсутствия моральных устоев. Дин был беспощаден в своем стремлении выполнить работу, какой бы та ни была. Он быстро просмотрел сведения, предоставленные четой Натерра при бронировании кают, сказал «Сделаю» и вышел, чтобы поискать информацию о супругах в различных источниках.

Ларкин снова вернулся к списку пассажиров. Большинство имен было ему знакомо, даже если он не знал людей лично. Те, кто мог позволить себе этот круиз, принадлежали к небольшой, довольно тесной кучке сверхбогачей, у которых имелось достаточно денег, чтобы выбросить толику на ерунду вроде этой благотворительной акции, поэтому присмотреться к большинству из них было несложно, особенно вращаясь в тех же кругах. Ларкин не принадлежал к самым сливкам, однако относился к сильным мира сего и часто сталкивался с толстосумами на деловых вечеринках.

Он чертовски хорошо зарабатывал за их счет, так что с точки зрения бизнеса имело смысл поддерживать отношения со столькими из них, со сколькими удастся. В настоящий момент, благодаря своим «экологическим» компаниям и программам, Фрэнк загребал больше денег, чем первоначально рассчитывал. Богатые идиоты чувствовали себя виноватыми из-за того, что они такие богатые, и стремились что-нибудь сделать во имя спасения планеты. Настоящая лафа для него. Подобно множеству других торгашей, ухвативших удачу за хвост, Фрэнк был несказанно счастлив взять шальные деньги и воткнуть дурацкое дерево куда угодно. Львиная доля его так называемых «зеленых» предприятий была не более чем мошенничеством – если что зеленое и имело к ним отношение, так только купюры, – но раз он помогает людям облегчить совесть, то в полном праве извлечь выгоду для себя.

При всем при том легкая нажива усиливала его и без того уже беспредельное презрение к легковерности тех дураков, которые покупали его «изделия» и раскошеливались на его  мнимо благие дела. По большому счету, американцы просто идиоты, готовые из кожи вон лезть в своем ослином стремлении «спасти природу», или какая там еще донкихотская идея пользуется всеобщей поддержкой в настоящий момент. Некоторые восхищаются последовательным идеализмом, но они тоже идиоты. Умные люди понимают, как извлечь из поветрия выгоду, и пользуются моментом.

Свою долю Ларкин заработал, манипулируя политикой правительства так, чтобы создать наилучшие условия для деятельности принадлежащих ему жульнических предприятий, и теперь денег у него куры не клюют. Ну, и какая от этого польза? Ни за какие деньги не купить исцеления или хотя бы приемлемого курса лечения, способного дать ему больше, чем еще месяц или около того – и все равно на протяжении этого срока он оставался бы смертельно больным, что делало такую попытку пустой тратой времени.

Прежде чем снова войти в просторный офис, Дин Миллс коротко постучал, заставив Ларкина осознать, что его мысли где-то бродят и растрачиваются минуты, столь драгоценные, что он теперь почти не спал, во всяком случае, пока не достигал той степени изнурения, когда слабость становилась неодолимой.

– Ничего подозрительного, – доложил Дин. – Живут в Сан-Франциско, женаты почти шесть лет, детей не имеют. Деньги Райану достались в наследство от мачехи, которая была одной из Уолтонов. Своих детей она не завела, а за его отца вышла замуж, когда мальчику только исполнилось три, так что он ей вроде сына. Время от времени он баловался тем-сем, даже в «Майкрософт».

Действительно, ничего подозрительного. Ларкин тщательно изучил переданную Дином распечатку, но даже ему не удалось найти ни единой  сомнительной детали.

Ничего подозрительного? Разве это не отличительная особенность тех, кто работает под глубоким прикрытием? Фрэнк подумал о встрече, запланированной на Гавайях, о том, сколько еще правительств стоит за Северной Кореей, и приказал:

– Поменяйте каюты. Переместите всех, кто сейчас поблизости от моих апартаментов.

– Но заказчики бронировали…

– Мне по хрен, что они там бронировали. Это мой гребаный лайнер, и я хочу всех перемешать. Не желаю, чтобы рядом со мной поселился тот, кто просил об этом, понятно? Если кто-нибудь пожалуется, скажите, что произошла досадная ошибка компьютера и уже поздно вносить изменения.