Инстинкт Убийцы. Книга 3. Остров Черной вдовы - Элеонора Бостан Страница 25

За приличную сумму из своего скрытого счета – не всё же надо светить, у нее ведь было две жизни, одна теневая, вторая на виду, и обе были обеспечены всем необходимым – она купила себе вторую пару глаз, теперь она могла раздвоиться. Маленькая камера питалась от аккумулятора, заряда хватало на полгода, но ей столько и не понадобится, спутник транслировал картинку 24 часа в любую точку мира, так что закрепив этот маленький глаз где нужно, она могла спокойно уезжать и жить своей обычной жизнью, при этом наблюдая за базой в прямом эфире или отсматривать записи.

Чудо техники, подумала Фатима, получая на почте соседнего города посылку, за срочность ей пришлось еще доплатить, но чудеса никогда не бывают дешевыми, и она считала, что еще немного отдала за возможность быть одновременно в двух местах. Теперь оставалось только установить этот электронный глаз и убираться восвояси, этот занюханный поселок и пьяные туристы ей уже порядком поднадоели. Ей надо было знать, как часто прилетает вертолет, и самое простое и самое верное решение – лесополоса напротив воинской части.

Все гениальное просто, думала Фатима, весь вечер возясь с инструкциями и настройками, а наутро отправилась в ставшую уже почти родной лесополосу. На этот раз она прихватила с собой ноутбук, она ведь должна была проверить картинку – какой от камеры прок, если она будет исправно показывать ей поле или ветки. Несколько раз она лазила туда-сюда, пока наконец не нашла идеальное место, позаботилась о том, чтобы ветки не закрывали обзор, но при этом скрывали бы крошку от возможных наблюдателей. Хотя в глубине души понимала, что эти меры уже чересчур, военные здесь напоминали сонных пчел поздней осенью, они лениво и медленно блуждали по территории, не замечая ничего и совершенно не ожидая подвоха. Но правила есть правила, железная дисциплина – залог долгой жизни, а она хотела прожить еще много лет, хотела увидеть, как вырастет Ян, как девушки станут виться вокруг него, черт, да она даже подумывала о внуках, а почему нет?

И уж точно она не хотела умирать, так не узнав, кто был тот голубоглазый молодой человек, именем которого она назвала сына, так и не получив ответа на главный вопрос: что он испытывал к ней, и что она испытывает к нему? Когда-то давно, когда она еще не была Фатимой, она хотела умереть, но с тех пор многое изменилось, ее жизнь снова обрела смысл, а когда есть что терять, начинаешь бояться, и этот страх заставляет цепляться за жизнь, защищать ее всеми доступными способами.

Итак, потратив почти весь день на установку и настройку своих вторых глаз – или третьего глаза – Фатима уже ночью, лежа в кровати, любовалась прекрасной картинкой, даже ночью инфракрасное излучение делало видимым всё, что творилось на сонной военной базе. Звука, правда, не было, но зачем ей звук, слушать пение птичек она могла и у себя дома. Главное – было четкое изображение в любое время суток и показатель время/дата, так что она могла составить график прилета, уж за 2 месяца вполне могла. Молодец я, подумала она, с наслаждением погружаясь в сон, такой желанный и такой долгожданный, но недолгий – ее ждало еще одно дело, самое приятное прощальное дело. Упаковав все вещи и приготовившись к отъезду, Фатима отправилась на скалу, к волшебному месту силы.

Едва она вышла за пределы города-поселка, как местность стала абсолютно безлюдной, как будто за невидимой линией с надписью Ухтинск начиналась зона отчуждения. Но ее это радовало, компанию они никогда не любила, особенно в таком волшебном месте. Ветер свистел в ушах, трепал одежду, как будто пытался схватить ее своими невидимыми руками и увести куда-то за собой, пустая дорога и низкое темное небо выглядели как ожившая картина, иллюзию нарушали только голоса и шум моторов, ветер приносил их из поселка. Если здесь, на равнине, ветер имеет такую силу, подумала Фатима, любуясь окружающей ее зловещей красотой, то там, на скале, он, наверное, как ураган, еще сдует в море. И мысль эта вызвала улыбку. Да, она любила играть с опасностью, и ничего не могло ее исправить, она была такой, какой ее родила мать, и научилась принимать себя, пусть на это и ушли долгие годы.

По тропе она поднималась глубоко погруженная в свои мысли, ветер, действительно усилившийся на высоте, толкал ее, пытался вырвать сумку, которую она перекинула через плечо – в ней был термос с чаем и булочки, она хотела пообедать именно здесь – если уж получать удовольствие, то по полной. Была и еще причина: ей хотелось провести здесь как можно больше времени, потому что в глубине души она знала, что больше никогда не вернется сюда, никогда не увидит это место и этот фантастический вид.

Она так погрузилась в себя и свои мысли о камере, Аде и ее острове, что даже не заметила сразу, как перед глазами промелькнуло что-то яркое, лишь когда боковое зрение поймало объект и послало сигнал в мозг, ее рефлексы проснулись. Фатима резко повернула голову, сильный порыв ветра заставил ее прижаться к валунам, она поднялась уже достаточно высоко и увидела, что ветер унес платок, женский и яркий, и унес его с вершины. На ее месте кто-то был. Разочарование и даже злость кольнули ее сердце, это место было волшебным, оно требовало уединения, оно не предназначалось для компаний, там был только один источник энергии, и подключиться к нему можно было лишь в полном одиночестве. И что, пойти обратно, спросила она себя, прекрасно понимая, что если сейчас уйдет, то уже не увидит эту красоту, другого времени на визит у нее не было. Сейчас или никогда, подумала Фатима, проклятая фраза проклятой жизни, вечный выбор, и, как правило, не из приятных вещей. Несколько секунд она постояла, вслушиваясь в ветер, но ничего не услышала, тот, кто был наверху, молчал, что ж, уже что-то. Когда решения нет, подумала она, лучшее, что можно сделать – дать выбрать судьбе… или прислушаться к себе.

Пока она размышляла, ветер крутил платок в своих невидимых рука и вдруг внезапно бросил, только что ветер дул почти с ураганной силой, и вдруг разом затих. Яркая шелковая ткань красиво спланировала на склон и повисла на ветке кустарника. Вот тебе и ответ, подумала Фатима, как зачарованная глядя на пеструю материю, как огромный цветок украшающую куст. Особенно не