Мадина - Николь Келлер Страница 25

– Жень, привет.

– Доброе утро, Лёва. Кто ходит в гости по утрам…? – весело шутит надо мной товарищ, но мне сейчас не до его юмора, надо спасать малышку.

– Жень, мне нужен твой профессиональный взгляд со стороны на больного. Ты сможешь подъехать?

– Лёва, я в хирургии же не силен, ты же знаешь. Немного не по адресу, – серьезно и растерянно отвечает друг.

– В том-то и дело, что мне нужен диагноз от терапевта, который знает сове дело. Здесь проблема по твоей части, я думаю.

– Понял. Жди, скоро буду. Адрес, надеюсь, тот же?

– Да, жду. Поторопись.

Все время, пока не приехал Женя, я снова замеряю температуру, отпаиваю Мадину, переживая за ее состояние все сильнее.

Наконец, раздается звонок в домофон, и я несусь открывать дверь.

– Здорово, – протягивает мне руку. – Ну, кто у тебя заболел?

– Невеста, – не задумываясь, отвечаю я. Но у меня и мысли не возникает исправиться, потому что я не ошибся. Мадина – моя девочка. И я все сделаю, чтобы это было так.

– Ну, веди что ли, посмотрим, что это за чудо, которой удалось сломать убежденного холостяка и переманить на темную сторону, – хохотнул Женька, проходя в ванну, чтобы помыть руки.

А я лишь скрипнул зубами и сжал кулаки. Вдох – выдох. Если бы я не нуждался в помощи Жени, хрен бы я позволил ему говорить о Мадине в таком тоне, да еще и показать при этом свою девочку постороннему мужчине. Пусть даже и врачу.

Мысленно усмехаюсь. Никогда бы не подумал, что в тридцать два года во мне проснется собственник и ревнивец. А ведь я действительно ревную! Моему мозгу не объяснишь, что Женя – отец двух чудесных малышей и давно и прочно женат.

Женя тщательно осмотрел Мадину, изучил мои записи, динамику и какие препараты я ей давал. Послушал легкие, осмотрел горло, прощупал лимфоузлы.

– Вообще никаких признаков вируса и инфекции я не заметил. На первый взгляд она здорова. Я рекомендую тебе сдать анализы, могу оставить контакты лаборатории, они выезжают на дом, и к вечеру ты получишь результат на почту. Перешлешь его мне, я посмотрю, и, если понадобится, назначу дополнительное лечение. Сейчас я сделаю ей укол, температура должна снизиться.

– Договорились, спасибо огромное, Жень, – от души пожимаю руку товарищу.

– И еще: у нее стрессы были какие-нибудь в последние дни? Обычно организм так реагирует, когда бывают сильные потрясения, – внимательно рассматривая меня, интересуется друг. Я напрягаюсь, но все же отвечаю:

– У нее мать умерла позавчера.

– Вот ты же вроде бы врач, а всю информацию сразу не выдаешь! – сердито восклицает друг.

– Извини, когда дело касается Мадины, мой мозг напрочь отключается.

– Мадина? Интересное имя, как и внешность девочки. Красивая, кстати,– небрежно бросает Женька, а я снова напрягаюсь. Не хочу, чтобы ее кто-то оценивал, даже если это и хороший друг. Он, видимо, чувствует напряжение и снова возвращается к теме. – Купи это успокоительное, пить строго по рецепту. И смотри на ее поведение, если будет что-то беспокоить, я бы рекомендовал все же обратиться к психологу.

– Я понял тебя, Жень. Буду должен.

– Конечно, будешь. Я очень «Хеннесси» люблю, если что, – весело добавляет друг и покидает квартиру.

Я смотрю на часы. Арсений уже должен быть на пути к клинике. Конечно, мне придется выслушать кучу всего в свой адрес, но это последнее, что меня волнует в данный момент.

– Если ты хочешь сказать, что тебя сегодня не будет, я тебя уволю нахрен, Ворошинский, – вместо приветствия недовольно начинает Арсений. Он знает, если я звоню ему, да еще и с утра, то ничего хорошего не жди.

– Я тебе больше хочу сказать: я беру отгулы. Сначала на неделю, а там как пойдет. И да, можешь смело меня увольнять, хоть работать начну, как белый человек – с девяти до шести и только бумаги подписывать, никаких тебе пулевых, ножевых и криминальных авторитетов!

Петренко крепко выругался.

– Что на это раз? – успокоившись, процедил сквозь зубы партнер.

– Невеста заболела, – просто ответил я, пожав плечами.

– Не знал, что у тебя кто-то есть.

– Я просто не трепался.

– Ну-ну, а месяц назад драл у себя в кабинете операционную медсестру. Хорошо, между прочим так, качественно, я аж курить пошел.

– До связи, Арсений, – оставляю без внимания его последнее замечание, отключаюсь и иду проверить Мадину.

Она лежала, забывшись тревожным сном. Температура заметно спала, что меня радовало, и я смог выдохнуть хотя бы на короткое время.

Все следующие дни я не отходил от Мадины. Я ложился спать с ней рядом, зная, что если она придет в себя, она будет здорово смущаться, но мне было по барабану. Я боялся упустить момент, если вдруг температура снова скакнет вверх, и она начнет бредить. Но все же, чтобы не смущать девчонку, я спал прямо в одежде. Правда, спал – это очень громко сказано. Так, дремал пару часов в сутки. Хорошо, что кто-то придумал доставку продуктов на дом. Потому что, несмотря на то, что ее физическое состояние не вызывало опасений, оставить девочку в одиночестве было страшно: она ушла в себя, за три дня не произнесла ни слова, как бы я не старался ее разговорить. Малышка меня не слышала, потому что была не здесь, не со мной. Она отказывалась от еды и просто лежала и смотрела в одну точку. Я знал, что Мадине нужно побыть одной, но не мог себя заставить уйти.

В одну из ночей, когда я не мог уснуть, обуреваемый различными мыслями, я в очередной раз аккуратно, стараясь не потревожить мирно спящую девочку, ушел на кухню. Открыл окно, запуская в дом прохладный ночной воздух. Выдыхаю сигаретный дым, стараясь вместе с ним отпустить из головы часть мыслей.

– Ты много куришь, – неожиданно раздался тихий голос за моей спиной.

Резко оборачиваюсь, а передо мной стоит Мадина: бледная, пошатывающаяся, осунувшаяся, с огромными кругами под глазами и впалыми щеками. Она такая маленькая, босая и завернутая в это огромное одеяло. Но все равно моя.

Я посмотрел на сигарету, которую продолжал сжимать в руке.

– Я давно пытаюсь бросить, но обстоятельства складываются так, что не получается, – оправдываюсь я.

–Это из-за меня? – тихо и печально спрашивает Мадина.

– Иди сюда, малышка. Ты тут не при чем, –