Битва самцов - Юлия Узун Страница 25

Он снова целовал мою шею, легонько покусывая нежную, обгоревшую кожу. Но мне не доставляло это боли. Теперь я хотела только одного — чувствовать его тело, вдыхать его аромат и ни о чём не думать. Он опускался всё ниже и ниже, его губы захватили сосок, и я застонала, крепче прижимаясь к нему.

— Как ты это делаешь, черт бы тебя побрал? У меня всё внутри горит огнём! Так не должно быть.

Подняв голову, он улыбнулся.

— Значит, я смог добиться невозможного?

Читтапон резко взял меня за талию и посадил себе на колени.

— Ты неотразима, Элора! — пробормотал он. — Я хочу ласкать и целовать всё твоё тело. Это ведь не грех, мы принадлежим друг другу.

Его руки, ласкавшие мои груди и живот, дарили мне божественное наслаждение.

— А ты ненасытный, — ответила я.

— Я никогда, слышишь, никогда не смогу насытиться тобою до конца. — И прежде чем снова захватить мои губы в свою власть, добавил: — Я люблю тебя, Элора Бессон.

С этого момента запах любви соединился с запахом страсти. Читтапон любил меня, а я испытывала физическое влечение. Такая тонкая, незримая нить стала удерживать меня рядом с ним.

8

Брак с Читтапоном Ли постепенно входил в привычку. Мы мало разговаривали. Завтракала я всегда одна, изредка мы вместе обедали, а ужин переходил в словесную бойню, поэтому Читтапон предпочитал молчать. Ночи, если мой драгоценный муж не очень уставал, были полны страсти и наслаждения. Я уже перестала думать о том, что до сих пор расплачиваюсь за свободу Фаррен. Всё стало обычным, будничным. Отсюда можно было бы сделать вывод, что я смирилась. Это не так.

С тех пор, как мы приехали в Сеул, я неустанно думаю о будущем. Читтапон вернулся к работе, а я проводила время в одиночестве. Корбин по-прежнему дулся на меня, мы переписывались, но все наши беседы выжимались, словно сок из несочного лимона. Я не могла поделиться с ним тем, что творится у меня в душе, ведь я по их мнению должна быть на седьмом небе от счастья. Для ответов на их вопросы я выбирала самые впечатляющие моменты из дней нашего с корейцем брака. Так моё враньё звучало правдоподобно, никого не смущая. Нола звонила лишь дважды, чтобы удостовериться в том, что я хорошо устроилась. Что касается Фаррен, я не спешила связываться с ней, хотя она забрасывала меня сообщениями во всех соцсетях, откуда и стало известно, что она знает о моем браке с Читтапоном. Я боялась ее реакции и не хотела ничего объяснять. Пусть я после этого не самая лучшая подруга для неё. Мне всё равно. Жизнь моя теперь не такая, как прежде. И прежней уже не будет.

И если говорить о смирении, то стоило мне остаться с собой наедине, как мой мозг усиленно начинал работать, обдумывая пути к свободе — к полной свободе. Я не намерена ждать год или два, чтобы развестись с корейцем. Проблему нужно было решать сейчас. Одна из самых лучших мыслей была превратить наш брак для корейца в кошмар. Но мой покладистый характер мешал сделать хотя бы шаг. Стоило Читтапону поцеловать меня или приласкать, как я тут же таяла, откладывая худшие для него дни на потом.

Я выполняла любой его каприз. Он нанял преподавателя по корейскому, и я даже в этом случае подчинилась, хотя с меня ещё тот ученик. Я не смогла выучить ноты в детстве, а тут целый язык, состоящий из странных букв. Вот если бы у меня здесь была машина и гараж, как дома в Орландо, тогда я бы не скучала. Но Читтапон пока боялся выпускать меня одну в город. «Другая страна, другие правила», — этим всё и объяснялось.

В один из таких скучных дней, когда Читтапон был загружен работой, я решилась на безумный поступок. Похожая мысль давно плавала в моём сознании, но страх не давал мне шанса воплотить задуманное. Сегодня, после ухода преподавателя по корейскому, я сказала себе: «Хватит бояться, Элора. Он украл у тебя жизнь, но ты не рабыня».

Я не рабыня и не пленница. У меня есть свои интересы, есть друзья. В конце концов, если я позвоню Забдиелю, мир не распадётся на части.

И я позвонила.

— Элора! Как я рад тебя видеть! — воскликнул Забдиель. На экране я увидела заспанного парня, моргающего и зевающего.

На моём лице непроизвольно рот расплылся в улыбке.

— Прости, я давно должна была это сделать.

— Это твой новый номер?

— Э… временный. Расскажи, как ты поживаешь. Как у Эрика дела? Я вас мало знаю, но уже безумно соскучилась!

— Эрик уехал домой. Я гулял три дня.

— Ну не надо так! — засмеялась я. — Он милый.

— Он милый, если не твой брат. К тому же, он вернётся, потому что вопрос с наследством ещё не решён. Я обещал заняться этим делом, так что заработал себе очередную головную боль. — Он улёгся на подушку, его карие глаза внимательно изучали моё лицо на экране. — В общем, у меня ничего интересного. Как ты там? Уехала и пропала. В Орландо не собираешься?

— Как будет возможность, сразу приеду. Обещаю, что о тебе не забуду.

— А для чего ты уехала? — полюбопытствовал Забдиель, отчего моя улыбка сползла с лица. Вот он и начал подбираться к правде. — А, подожди-подожди, не говори. Ты уехала на учёбу, так?

«На учёбу брачной жизни. Почти верно», — подумала я.

— Ну, в каком-то смысле, да, — вслух ответила я и снова улыбнулась.

Забдиель разглядывал меня столь откровенно, что у меня не возникло сомнений в том, какие желания его одолевали. Засмущавшись, я резко отвернулись.

— Ты очень красивая, когда краснеешь, — услышала я и ещё больше смутилась.

Мы могли бы с ним дружить, могли бы начать отношения. Я не была бы против, ведь Забдиель симпатичный парень. Не вижу никаких причин отказывать