Иосиф Гольман - И весь ее джаз… Страница 25

– У меня удостоверение. Я в милиции работаю. В Астрахани.

«Вот круг и замкнулся», – подумала Мария. Парень ей нравился. Но никакого желания делиться с ним своими проблемами у нее не возникло. Это ж не его близким угрожал страшный визитер. А то, что он не обманет и будет убивать, Машка не сомневалась.

Джама не стал настаивать с расспросами.

Просто решил для себя, что главное в его жизни уже случилось – он ее встретил. Значит, со всем остальным можно не торопиться.

А Грязный с большим пакетом на коленях уже сидел в очередном шайтан-такси, везущем его к арт-центру «Винзавод». Из динамика неслась какая-то бесконечная восточная мелодия, давно уже ставшая неотъемлемым атрибутом новой Москвы.

Не доезжая пары кварталов, вышел, рассчитавшись с неразговорчивым водителем.

К скверу зашел с другой стороны.

Девушку увидел на той же лавочке, в той же позе.

«И страница наверняка та же», – усмехнулся про себя Краснов. Впрочем, когда он подошел ближе, улыбка с его лица сошла окончательно.

Девушка сидела над книгой, недвижно как статуя, не видя ничего вокруг себя. Только слезы время от времени падали на вздувшуюся от влаги мелованную страницу.

– Я пришел, – сказал Грязный.

Она встрепенулась, как после сна. Взглянула на Грязного и улыбнулась ему так, как никто еще в его не такой уж короткой жизни ему не улыбался.

– А я вот тебе шубу купил, – неожиданно сказал он.

Она не шевельнулась. Он взял ее руку, сунул внутрь пакета и окунул узкую ладонь в теплый пушистый мех. Девушка вся сжалась, ничего не ответив.

– Ладно, пошли, – скомандовал он. Ему, непонятно отчего снова хотелось плакать.

9. Москва. Рублево-Успенское шоссе. Полеев и Амиров

Пробок в общем-то не было, но за один цикл машина проскочить светофоры не успевала.

– А чего мигалку не включишь? – подколол Амир своего одноклассника. Они вольготно расположились на широком заднем сиденье длинного «Ягуара XJ». – Или отсутствует?

– Присутствует, – буркнул одутловатый, выглядевший старше своего возраста Полеев. – Просто надо быть ближе к народу.

Булатов заливисто заржал.

– Ты всегда был юмористом, – оценил он.

Некоторое время ехали молча. За окнами мелькали высоченные заборы вдоль дач государевых людей и примкнувших к ним коммерсантов. Изредка попадались и нероскошные пейзажи, которые тут же могли смениться видами люксовых вилл, бутиков, торговых центров.

– Сколько ж сюда денег вбухано, – никак не мог успокоиться Амир. – Продать десяток дач – можно перестроить пол-Астрахани.

– Продай половину своего бизнеса и перестрой всю, – огрызнулся Полей. Не любят чиновники критику, даже от старых друзей.

– Слушай, Полей, – не обратил внимания на резкость Булатов. – Все хотел спросить – а почему ты на этом английском сарае ездишь? Не западло? Ваши вроде все на «аудюхах» длинных. А этот даже не бронированный.

– У тебя два вопроса получилось, – ухмыльнулся одноклассник. – Отвечаю. На «Ягуаре» – потому что красивый: уже имею право ездить на чем хочу, а не на чем все. Насчет брони – это все ваши южные штучки. В Москве – стабильность. И бизнесом я не занимаюсь, как ты знаешь.

Амир чуть снова не заржал, но решил, что при водителе этого делать не стоит. Хотя его и про южные штучки тоже порадовало. Будто он не помнит подвигов юного прокурорского сынка. В том числе – с летальным исходом.

Тем временем подъехали к дому Полея.

Не успели остановиться, как зеленые, метра три в высоту ворота плавно пошли назад, в глубь двора. «Ягуар» въехал внутрь и остановился напротив главного входа в большое трехэтажное здание классического темно-серого цвета и столь же классических форм. Верх был отделан клинкерным кирпичом, низ – более темным природным камнем.

К задней дверце подскочил слуга – или охранник? – открыл ее и подал руку грузному Полееву. Амир выбрался сам – он и сейчас баловался на татами, не позволяя себе, как он выражался, освинеть.

– А где твои? – войдя в дом, спросил Амир.

– Полина с детьми в Италии.

– Хорошо устроился, – усмехнулся Булатов.

Вышколенная горничная подала удобные тапочки и пригласила в гостиную, идя перед ними и раскрывая двери.

Булатов с интересом разглядывал ее аккуратную попку, обтянутую шоколадного цвета длинной юбкой.

Когда остались одни, прокомментировал:

– Ну, с этой можно и без жены перекантоваться.

– С этой – нельзя, – тихо сказал Полей. – Неизвестно, кто узнает раньше: Полина с ее отцом или те, у кого она на службе.

– О-о, как все запущено, – даже расстроился Амир, в мыслях уже облапавший миловидную домработницу. – И как из положения выходишь?

– Потом расскажу. Когда гулять пойдем.

Вот это уже решительно не понравилось однокласснику. Что ж, Полея в родном доме прослушивают? Ну и что это за жизнь? И на хрена тогда миллионы?

Хотя друг детства знал, куда перся. Наверняка знал. И несмотря на все заморочки, игра наверняка стоила свеч. Без Полькиного папы сын районного прокурора тоже бы делал карьеру в районе. Потому что у городского прокурора есть свой сын.

Да и Амир немало поимел от такого родства и детской дружбы.

Впрочем, детская дружба, похоже, подходит к своему естественному концу. Или – противоестественному?

Посидев минут пять и выпив по стакану необыкновенно вкусного чая – Полей стал большим гурманом, даже винотеку в подвале собственную заимел на две тысячи бутылок, – старые друзья покинули дом через заднюю дверь, пересекли огромный, засаженный соснами внутренний двор и вышли через калитку прямо в лесок.

– Тут тоже микрофоны на каждом дереве? – уточнил Булатов.

– Тут – не на каждом, – успокоил Полей.

– Уже легче, – пробормотал Амир. Похоже, лучше бы было им встретиться в какой-нибудь городской кафешке. Хотя в спальном районе зеленый «Ягуар» с кошачьими росчерками задних фонарей тоже бы выглядел необычно. А на метро Полей небось уже лет двадцать не рассекал.

В итоге они оказались на небольшой полянке со вполне цивильными красными скамейками. Не в полном уединении – то и дело по тропинке проходил кто-нибудь из дачников, – но, похоже, вне зоны досягаемости ушей Полины и ее длиннорукого папаши.

– У меня двадцать минут, – предупредил Полей.

– Мы так не договаривались, – начал всерьез злиться Амир. – Зачем я к тебе тогда летел?