Александра Авророва - Отстрел непуганых мужчин Страница 25

— Я видела Лешу часов в десять, и он сказал… он сказал, что не верит, будто Петра Михайловича убили те двое, и что у него есть какая-то мысль. Я спросила, какая, но он не сказал и велел про это забыть. Я не знаю, важно ли это…

— Вряд ли важно, но вы правильно сделали, что сообщили. Что-нибудь еще?

Продолжить мой почин никто не пожелал, и, по примеру прошлого раза оставив при нас лейтенанта Игаева, майор удалился.

Глава 16. Решение Бэби

Мы с Бэби вернулись к себе в домик. Я подавленно забилась в угол, зато моя подруга неожиданно стукнула кулаком по столу, да так, что упала банка с собранными мною цветами, и гневно выкрикнула:

— Ну нет!

И для верности постучала еще несколько раз.

— Что — нет? — опасливо поинтересовалась я. Я редко видела ее в подобном состоянии.

— Все — нет! — гневно пророкотала она. — Я этого так не оставлю! Я этого не позволю! Живых людей убивать! Совсем оборзели! Живых людей! Чуть ни каждый вечер! Развлечение себе, видите ли, устроили! Не позволю!

И Бэби пару раз топнула ногами, причем в том, что доски пола не провалились, была отнюдь не ее вина.

— А что ты можешь сделать? — удивилась я.

— Как это — что? Что-нибудь сделать можно всегда. Главное, не сидеть сиднем, как колода замшелая, а действовать. Я оказалась дурой, понадеявшись на милицию. Нельзя надеяться ни на кого, кроме себя, это очевидная истина. Два дня прошло, а они в этом занюханном поселке, где жителей три с половиной человека, не могут найти двух местных идиотов! Да я завтра отправлюсь и в пять минут их найду! Найду и своими руками приволоку в отделение!

Я уточнила:

— Значит, ты уверена, что это они?

— Не уверена! — продолжала бушевать моя подруга. — Я не такая дура, как эти милиционеры, чтобы быть уверенной! Мне галочку в отчете ставить не надо — мол, раскрыла все за полчаса и премию могу получать! Но найти их все равно нужно. Найти и расколоть. Если признаются, что они, так навеки изолировать от общества. Раз человек убивает из-за такой ерунды, его уже ничем не исправишь. А если не они…

— То что?

— То кто-нибудь из нас, — несколько сбавив тон, прокомментировала Бэби. — Только нас теперь не четырнадцать подозреваемых, а тринадцать. Все же легче.

— Ага, — не удержалась я, — но мне такой способ сужать круг подозреваемых как-то не по душе. Хотя рано или поздно отстреляют всех непуганых мужчин, кроме одного, и станет ясно, кто убийца.

— Во-первых, их не стреляют, а режут, а во-вторых, убийцей может быть и женщина, если она сведуща в медицине. Мы же с тобой это обсуждали. Важна не сила удара, а его направленность.

Я кивнула:

— Ну да, ты даже нас, по-моему, снова включила в список убийц, да?

Моя подруга пожала плечами:

— А что я могу поделать? Чем мы лучше других?

И тут меня осенило.

— Слушай, а ты можешь представить, как я ударю ножом человека и преспокойно убегу домой? По-твоему, я с этим справлюсь?

— Нет, — обрадовалась Бэби. — Ты не можешь видеть чужой крови, сразу теряешь сознание. Правда, было темно, но тебе становится плохо даже при одной мысли, что кто-то порезался. Сто раз замечала. Если б ты и сумела ударить ножом, так тебя бы нашли в отключке рядом с трупом. Значит, это действительно не ты, и над доказательством твоей непричастности можно голову не ломать. А вот со мною хуже. Боюсь, при крайних обстоятельствах я бы могла зарезать человека. Не уверена, но полагаю, — она сосредоточенно сдвинула брови и повторила: — Да, могла бы. И притвориться потом непричастной тоже бы могла.

— Но ведь не зарезала же, правда, и прекрасно об этом знаешь! Так не морочь мне голову чепухой. Подозреваемых максимум одиннадцать. Только я не понимаю, за что кому бы то ни было убивать бедного Лешу.

— За что? — хмыкнула моя подруга. — Это как раз ежу понятно. Он догадался, кто убил Петра Михайловича, и проговорился не только тебе, но и убийце. Вот тому и пришлось… Это-то элементарно, а вот за что Петра Михайловича?

— Так ведь он что-то о ком-то узнал, — напомнила я. — Он еще нам намекнул, а мы, дуры, не стали слушать.

— Не мы, а я, — горько добавила честная Бэби. — Ты бы как раз с удовольствием послушала, ты такая. А вообще, очень логичная картина. Петр Михайлович узнает чью-то тайну, и его убивают. Леша догадывается, что к чему, и его убивает тот же мерзавец тем же способом.

— Мне кажется, убийца — человек без нервов. Два раза повторить одно и то же — это надо решиться.

— Почему? — удивилась моя подруга. — Если один раз операция блестяще удалась, глупо выдумывать что-то новое, гораздо разумнее снова использовать удачный вариант. Я бы и сама так поступила.

— Значит, он разумный, — сделала вывод я. — Или она. Так что я отметаюсь и по данному параметру, можешь успокоиться.

Бэби прервала радостное сообщение, резко и требовательно спросив:

— А кто тебе кажется самым подозрительным? Быстро отвечай!

— Юрий Андреевич, — вырвалось у меня.

— Ага! Поскольку у тебя неплохо с интуицией, эту информацию стоит принять к сведению. А чем он тебе подозрителен?

Я задумалась, а моя подруга принесла ручку и блокнот.

— Терпеть не могу дилетантизм, — заявила она. — К любому делу надо подходить серьезно или не браться за него вовсе. Итак, номер один — Юрий Андреевич. Причины для подозрений…

— Я встретила его у туалета примерно тогда, когда убили Петра Михайловича, и выглядел он ужасно, — неохотно сообщила я. — Просто сам не свой. Хотя меня уверял, что все в порядке. И, помнишь, когда мы нашли мертвого Петра Михайловича, Юрий Андреевич вместо того, чтобы идти звонить в милицию, сперва бросился к телу и что-то такое сказал… не помню, но что-то странное. И сегодня тоже… тоже наклонился над телом и сказал что-то странное.

— Что именно?

— Никак не вспомню, но что-то, что меня поразило. А потом почему-то отказался идти в администрацию, а захотел остаться у тела. Хотя нормальный человек предпочел бы уйти.

— Пожалуй, — кивнула Бэби. — И еще. Зачем он сообщил ментам, что якобы видел на территории базы тех двух типов? Вернее, то ли видел, то ли не видел. Если он их узнал, так бы и говорил. А если не узнал, то нечего было вообще выскакивать со своими откровениями. Мало ли южных мужиков шляется по базе, мы все их видим, но не наводим тень на плетень! Он словно нарочно решил поддержать версию милиционеров и в то же время оставил себе путь для отступления на случай, если у подозреваемых имеется алиби — мол, обознался, и все. А милиция и уши развесила. Конечно, им легче отработать одну версию и больше ни во что не вникать. А вот твои слова о том, что Леша что-то знал о смерти Петра Михайловича, они явно пропустили мимо ушей. Итак, я записываю.