Беверли Лонг - Невеста с бурным прошлым Страница 26

Он посмотрел ей в глаза.

– Понимаю. Правда. Но не позволю тебе попасть в беду. Не могу этого допустить.

– Я чувствую то же самое по отношению к тебе.

Он поразмыслил над ее словами, и что-то поменялось в его взгляде. Она увидела бледный отблеск того, что можно принять за отвращение.

– Прости. Я совершил ошибку.

Она хотела, чтобы он понял ее, а не подчинился.

– Я все понимаю, правда. Просто…

– Должен тебе кое-что сказать.

Что-то ей подсказывало, что сейчас у нее появится возможность быть сильной, поддержать его.

– Слушаю.

– Я уже говорил, что мой отчим был плохим человеком. И это слабо сказано. Он был злобной тварью.

Она молчала. Об этом нетрудно догадаться.

– Я не всегда выглядел так.

Она улыбнулась:

– Ты родился не ростом под два метра и весом под сто кило?

Он покачал головой, но, казалось, слегка успокоился.

– Я начал как следует расти уже в колледже. А в школе был тощим, как жердь.

Она не понимала, к чему он клонит.

– Чейз на три года старше, на тридцать сантиметров выше и на тридцать килограммов тяжелее. Но он все равно был не соперником Брику.

Дело начало проясняться.

– Брик его бил. Иногда сильно избивал.

Ее сердце разрывалось при мысли о нем как о маленьком мальчике. Ему приходилось быть этому свидетелем. Наверное, еще и бояться, что вскоре подобная участь ожидает и его.

– Меня он не бил.

– Это же хорошо. Правда?

– Знаешь почему? Хочешь знать почему?

Она не была уверена, что хочет, но уже догадалась, что он собирается ей сказать.

– Почему?

– У Чейза с ним был уговор. Брик будет избивать его сколько угодно, а Чейз не будет отбиваться и жаловаться на него. Взамен Брик обещал не трогать меня.

О господи!

– Наверное, твой брат очень тебя любит.

Он будто не слышал.

– А знаешь, как я узнал? Брик сам сказал. Они с матерью приехали ко мне на выпускной в колледж, тот самый, за который платил Чейз, иногда работая сразу на трех работах. И это был подарок, который сделал мне Брик Дуган. Рассказал правду.

– Почему?

– Он, по-моему, знал, что это рассорит нас с Чейзом. И это ему грело душу.

– И что, рассорило?

– Я так злился на Чейза. Так злился на себя, что был таким дураком и не понимал, что происходит. Игнорировал все признаки. Потому что боялся.

– Ты был ребенком.

Кэл долго молчал.

– Когда попросил тебя спрятаться в шкафу, я делал то же, что Чейз для меня. Защищал. И, может быть, не зря. Но это неправильно.

– Я не сержусь.

– А я сердился. Когда Брик рассказал, у меня в голове помутилось. Мне был понятен смысл. Ты не можешь защитить себя, поэтому тебя буду защищать я. Любой ценой. Понимаешь, что я должен был чувствовать? Я же парень. А чувствовал себя слабаком, импотентом.

– Что ты сказал Чейзу?

– Ничего. Просто не мог. Сразу же, как только смог, завербовался на флот и уехал из дома. Чейз был в шоке, и это еще мягко сказано. Я только что окончил колледж со степенью по машиностроению. Ни разу даже не заикался о военной службе. И вдруг в форме и отправляюсь в учебку.

– Почему ты так поступил?

– Не мог иначе. Я должен был доказать, что не нуждаюсь в чужой защите. И твердо решил быть лучшим, самым крутым. Никому больше не придется заботиться обо мне. Когда появилась возможность стать «морским котиком», я не колебался.

Она сидела молча, обдумывая все, что он сказал.

– И вы с Чейзом никогда об этом не говорили?

– Нет. Я вообще перестал с ним разговаривать. Знаешь, я этим не горжусь, но мне было двадцать два, и я очень злился на него. И все-таки любил его и знал, что многим ему обязан. Меня обуревали такие противоположные чувства, что лучше было уехать куда-нибудь подальше. Мы с Чейзом общались после этого, но никогда не говорили по душам. Вот почему я поехал домой на День благодарения. Пора. Давно уже пора.

Теперь она гораздо лучше понимала мириады эмоций, которые слышала в его голосе всякий раз, как он говорил о брате.

– Уверена, это будет очень хороший разговор. Ты прекрасно справишься.

– Посмотрим. Он должен понять, что я больше не злюсь. Понимаю, почему он так поступил. И очень постараюсь больше не просить тебя прятаться в шкафу.

– Спасибо. И за то, что рассказал о Брике и Чейзе. Знаешь, с твоей головой все в порядке.

Он пожал плечами:

– Я подумал, что ты должна знать, особенно потому, что мы…

– …переспали, – шутливо договорила она, желая поднять ему настроение.

– Именно. – Он встал, потянулся и широко зевнул. – Знаешь, я все еще счастлив из-за этого.

Ей стало тепло.

– Наверное, я скоро пойду спать. Надеюсь, ты не собираешься ложиться внизу.

Она хотела спать с ним в одной кровати. Ощущать его жар, силу, невероятную мужественность. Чтобы они заслонили ее от остального мира.

Хотела, чтобы он снова был внутри ее.

Она протянула руку:

– Пойдем со мной.

Когда она проснулась следующим утром, Кэл не спал. Смотрел на нее.

– Привет, – сказала она чуть застенчиво. – На что это ты смотришь?

Он улыбнулся:

– На десерт.

Она подняла брови:

– Насколько я помню, прошлой ночью ты уже брал несколько порций.

– Бывают моменты, когда глупо считать калории.

А она считала оргазмы. Четыре.

– Ничего больше не вспомнила, пока спала? – спросил он мягко.

Она покачала головой.

– Сегодня важный день. Я это чувствую.

– Я знаю, ты очень надеешься, что нам удастся что-то узнать у Пьетро, но не хочу, чтобы ты разочаровывалась.

Она села в постели. Простыня упала, и она тут же натянула ее, но недостаточно быстро, чтобы Кэл не успел оценить ее чисто по-мужски.

– Конечно, я буду разочарована. Но не смертельно. Уже пятница. Времени остается совсем мало.

– Надо вставать и ехать.

Она бы лучше осталась в кровати.

– Да. – Она уже свесила ноги.

Они быстро позавтракали хлопьями и хлебом. Вый дя наружу, она почувствовала, что стало значительно теплее, пожалуй, градусов до пяти – семи. К тому же светило солнце, и снег со льдом быстро таяли.

Когда они проехали мимо дома Фицлера, она не стала больше дразнить его насчет покупки дома. Но увидела, что он посмотрел на него долгим взглядом, будто оценивая размер.

На том месте, где Кэл ее нашел, в снегу появились проталины, в которых виднелись уродливые зеленовато-коричневые пятна земли и травы. Все казалось совсем другим, нежели всего двое суток назад.

Но и она уже стала другой.

Ни одна женщина не осталась бы прежней, побывав в постели с Кэлом Холлистером.

Кэл тронул и ее сердце. Конечно, она изменилась. Когда он выслушал и по-настоящему услышал просьбу не заставлять ее прятаться в шкафу, она поняла, что произошло нечто знаменательное. Между ними установилась связь, в значении которой она еще не вполне разобралась, но это сказало о Кэле Холлистере и о том, что это за человек, все, что нужно знать.