Элина Самарина - Сепсис Страница 26

— А, поздравляю вас от души. Значит, на пенсию собрались?

— Так я ведь хочу и пенсию… и работать. Если можно, а?

— Конечно, можно. Никаких проблем, — Алексей взялся за ручку.

Но тетя Шура заступила вход своим сухоньким телом:

— Сегодня уже надо документы в собес. Для пенсии и…

— Прекрасно. Сдавайте документы. Так что, и пенсия будет, и…

— А как же документы-то? Ведь без вашей подписи…

Алексей недовольно отнял руку и посмотрел на часы: не любил он, когда нарушался привычный график.

— Ну идемте.

Тетя Шура энергично последовала за ним, шикнув на внука, чтобы тихо сидел на лавочке.

Юра выключил мотор и, выйдя из машины, пристроился к пацаненку.

А Алексей, расположившись в своем кресле, в ожидании пенсионных справок тети Шуры, позвонил.

— Влада, котенок мой, минут на пятнадцать-двадцать задержусь… Что приготовила?

— Сегодня борщ. Такой красивый: прямо рубиново-перламутровый!

— Это на что намекаешь?

— А я не намекаю: присмотрела я колечки. Два. На каждый день. Одно — с рубином, а другое — серебряное с перламутром.

— Я чувствую, — рассмеялся Алексей, — скоро…

Что чувствовал Алексей, осталось невыясненным, потому что громкий хлопок прямо под окном нарушил связь. В одном из окон разбилось стекло. Тревожно заныла сигнализация в машине Алексея.

Он выглянул в окно: в задней части крыши «Волги» зияла рваная дыра. Водитель Юра, схватившись за голову, совершал круги. Испуганно и завороженно смотрел на него какой-то пацаненок.

…Осмотрев машину, эксперт озабоченно подошел к Алексею:

— Не хило. — Он с важным видом оглядел окрестность, как будто террорист все еще сидит здесь, за кустиком. Но и сам понял тщету подобного поиска, остановил на Бравине неумный, но очень суровый взгляд: — Провидение вас спасло.

— Имя этому провидению — тетя Шура, — бодрился все еще бледный Алексей. — Она меня чуть ли не из машины вытащила.

— Кто это, тетя Шура, — еще больше посуровел следак. — Гадалка, что ли?

— Нет, не гадалка. Это наша сотрудница. На пенсию она собралась. Надо было ее документы подписать. Потому я и вернулся. А машина как раз… Я же всегда в это время нахожусь в пути. Без пятнадцати час выезжаю. В час ровно бываю дома. А взрыв был без семи минут. Я посмотрел на часы. Это точное время взрыва.

— Как вы думаете, кто мог это сделать? Враги у вас есть?

— Очевидных — не знаю. А так… конечно же… Есть, конечно.

— Вы как думаете, это на личной или на коммерческой почве?

— Не знаю. Пока ничего не могу вам сказать…

— А как вы думаете, эта сотрудница ваша, тетя Шура… в ее поведении не было подозрительного?

— Да нет. Говорю же, она меня, считай, с того света вытащила… Если бы не она… Да вон она сама.

Следователь с подозрением оглядел тетю Шуру. В это время внук ее подошел и дернул за рукав Алексея:

— Дядя, а я знаю, кто гранату вам подбросил.

Алексей невнимательно посмотрел на пацана и кивнул. А угрюмый следователь наклонился к малышу:

— Какую гранату? Ты видел, как в эту машину положили гранату? — Он разговаривал внятно, поясняя каждое слово движением руки. — Гранату — в эту машину?

— Да! Это, наверное, тот мальчик на велике. Велик у него классный был.

— Какой велик? — Следователь поочередно посмотрел на Алексея, тетю Шуру и стоящего чуть поодаль водителя Юру. Тот, морщась от тупой боли в голове, махнул рукой:

— Не слушайте его. Никакой гранаты в машину никто не закладывал. Упал пацаненок с велика. Но все это на моих глазах было. Внутрь ничего он положить не мог… Я сидел за рулем, моя дверца была приоткрыта. А остальные — закрыты и стекла подняты.

— А почему вы решили, что взрывное устройство было подброшено внутрь. Судя по характеру… взрывное могло быть и под машиной… — дознаватель снова повернулся к мальчику и присел на корточки: — Ты, малец, если что видел, так говори, не бойся! Мы тебя в обиду не дадим…

— Я видел, как он под машину залез. И велик чуть не сломал.

— Да не слушайте его! — сердился водитель. Боль все усиливалась и теперь его раздражала любая мелочь. — Там пацан — совсем еще недоросль. Велосипед его… юзом понесло, вот он и влетел… Чтобы специально так упасть — профессиональным каскадером надо быть… Я сам все видел… Так что, отбросьте эту… версию.

Следователь поднялся и зачем-то отряхнул колени. Будто он на коленях стоял. А мальчуган обиженно засопел:

— Я сам видел. Он специально упал. И велик у него, как в цирке.

— Иди сюда, Валерий, — строго приказала тетя Шура, испытывающая глубочайшую досаду от того, что задержала, вот, Алексея Юрьевича, и пока она его отвлекала, машину взорвали. Не влезла бы она со своими бумажками — не случилось бы этой беды!

Дознаватель огорченно вздохнул — в который уже раз!

— Судя по характеру акта, это спланированное, целевое покушение. А значит, в интересах следствия, — он зачем-то открыл свою папку, — мы вынуждены провести аудит вашей финансовой деятельности.

Алексей посмотрел на него с нескрываемым презрением:

— Хорошая у вас работа, шеф! Не удастся найти террориста, — будем искать, за что бы ухватить жертву. Хорошая работа. Мне бы такую.

Он взял следователя под руку, но брезгливо, двумя пальцами, и повлек его в кабинет. Усадив в кресло туповатого, но ушлого следака, без обиняков заявил:

— Если вы начнете аудит — это отнимет у меня и моих сотрудников массу времени. И повлечет финансовые потери. Так ведь, шеф?

Тот солидно закивал, сложив губы дудочкой.

— Потому сделаем так: оформляйте этот взрыв, как несчастный случай. Там, бензобак шарахнул или газовый баллон… Ну не мне вас учить… — Дознаватель снова кивнул.

— А я в виде моих личных симпатий к вам сделаю вам презент. — Алексей вытащил из бумажника несколько стодолларовых купюр и неприязненно положил их следователю в карман пиджака. Уголки двух бумажек выглядывали из кармашка, как фрачный платочек. И по цвету совпадали с галстуком следователя. Однако элегантности ему не прибавили.

А Алексей решил сам заняться поиском этого террориста. В конце концов, не глупее же он этого горе-следователя!

Вечером заявился Рудик. Таиться от него дальше было бессмысленно.

— Помнишь, как-то ты приходил ко мне, а от меня выходил… Дмитрий. Ты его еще как-то назвал, кликухой.

— Дон, что ли? — саркастически прищурился Рудик. — Значит, от тебя он выходил? А ты, брательник, налим. Я-то мараковал, что между нами нет секретов, а ты гнедым заходом, вальсом прочесал… Не канает так, Леха! Жить надо дружно. — Голос был елейным, рука отечески благосклонно постукивала по колену Лекса, а от этих примет благожелательности тянуло холодом.