Наталья Андреева - Любовь.ru Страница 27

—  Да? Интересно. Подожди, я в ванну схожу. Люба вздохнула. Самый момент, чтобы нести подобную  чушь!   Ненормальная  она   все-таки женщина.

—  Ты, конечно, есть хочешь, — сказала она, когда Стае вернулся из ванной. И подумала: «Это уже нормальнее.»

—  Конечно, хочу. А что, сосиски остались? — С интересом спросил он.

—  Сосисок нет. Но я могу позвонить и зака­зать пиццу. Хочешь?

—  Дорого, наверное.

—  Сейчас узнаю. Отвернись.

Не обращая внимание на его сдавленный смешок, она обернулась простыней и, соскочив с дивана, включила компьютер. Где он, этот теле­фон? 722-21-77. Какой, однако, зверский после этого голод!

—  Тебе какую, Стае? С грибами, с ветчиной?

—  Ту, что побольше. И потолще.

—  Тогда «Ассорти».

Люба взяла телефон, стала набирать номер. Стае заглянул ей через плечо:

—  722-21-77? Надо запомнить, вдруг приго­дится.

«Пиццу обещали привезти минут через двадцать. Значит, в течение часа», — подумала она.

—  Хорошо бы была горячей!

—  Иди ко мне, — позвал Стае.

Она прилегла обратно на диван. На самый краешек.

—  Подвигайся ближе.

—  Жарко.

— Ты стесняешься, что ли? Откуда такие комплексы у психолога?

—  А ты думаешь, врачи не боятся болеть? А у сапожника подметки не отваливаются? Все мы прежде всего люди. А я о тебе к тому же почти ничего не знаю.

—  Это веский аргумент, чтобы меня стеснять­ся. В силу своей профессии ты ищешь мотивы любых поступков. А зачем?

— Я тебе нравлюсь?

—  Разумеется.

—  И все-таки  я  ничегошеньки  о  тебе  не знаю!

—  А о муже знала? Много? Если тебе непри­ятно...

—  Прошло уже. Об Олеге могу говорить почти спокойно... Да, оказалось, что почти ничего о нем не знала. Я так долго ждала своего счастья, что потом боялась спугнуть его, задавая лишние во­просы.

—  Меня можешь спросить, о чем хочешь.

—  Да? — Она приподнялась на локте. — Ког­да ты первый раз влюбился?

—  В школе. Как и все, наверное. В шестом классе.

—  Это была самая красивая в классе де­вочка?

—  Вовсе  нет.   Наоборот,   некрасивая.  Пол­ненькая, рыжая, с веснушками. Но это я потом понял, что некрасивая. Когда вырос. А когда был влюблен, казалось, что красивей ее нет никого на свете. Просто имя у нее было необычное: Эль­вира. Я тогда страшно увлекался фантастикой, и мне казалось, что ее имя похоже на название далекой звезды, вроде Альтаира. Я так и любил ее до десятого класса, но ни разу не пригласил ее танцевать, ни на одном вечере.

—  Ты был застенчивым подростком?

— Что ты! Наоборот. Крутил романы со всеми I. девчонками напропалую. Но именно к ней почему-то не мог подойти.

—  А может, и она была в тебя влюблена?

—  Может, — равнодушно сказал Стае.

—  Но вы бы могли пожениться и быть счаст­ливы.

—  Может, и могли. А может, и нет. Й потом, светлые воспоминания мне дороже, чем несколь­ко счастливых мгновений и на много лет испор­ченная жизнь.

Люба наконец-то пододвинулась к нему по­ближе. Провела рукой по волосам. Стае подста­вил ей плечо:

—  Ложись поудобнее.

—  Ты вспомнил бывшую жену, да?

—  Это тема не запретная, но неприятная.

—  А дети у тебя есть?

—  Нет, детей, слава богу, нет. Не успели.

—  Конечно, ты сейчас будешь ее ругать, но я-то знаю, что в разводе всегда виноваты оба.

—  Не собираюсь я...

Любе показалось, что, услышав звонок в дверь, он вздохнул с облегчением. Правильно, не­чего донимать человека вопросами, которые ему неприятны. Даже если он готов на них ответить. Что готов, это уже хорошо.

—  Пиццу,   наверное,   принесли,   —   сказал I Стае, натянув джинсы.

—  Я выйду.

—  Не надо. Лежи.

—  Быстро они.

Не надевая рубашки, Стае выскочил в при-I хожую. Его не было несколько минут. Вернулся с высоко поднятой на вытянутых руках короб­кой.

—  О ля-ля! Да здравствует жизнь! Да здрав­ствует пицца!

—  Давай ее сюда, злодей! Есть охота. Пицца была не горячей, но теплой. Запивая холодной кока-колой вкусную еду, Люба мыс­ленно благодарила Клауса за хороший совет. Что сейчас не хватало для счастья, так это хорошо приготовленной пиццы. Стае потянулся за тре­тьим куском.

—  Жить хорошо! М хорошо жить хорошо то­же... А странный, однако, разносчик.

—  Почему странный?

—  Буркнул   что-то   неразборчивое,   сунул пиццу, схватил деньги и убежал. Необщитель­ный. По-моему, они должны вежливо улыбаться и деньги пересчитывать. А этот, кажется, очень удивился, что я вышел к нему полуголый, может, поэтому шарахнулся прочь. Что, я плохо выгля­жу с обнаженным торсом? — самодовольно спро­сил Стае и напряг бицепсы.

—  Хочешь, чтобы я похвалила твои мышцы? Это к Люське. Она знгаток и любительница муж­ских бицепсов, к тому же сразу сказала, что ты симпатичный.

—  Ну да? Что ж ты молчала!

—  Поздно. Место занято. И, увы, ты проигры­ваешь ее мужчине по всем статьям. Включая зарплату.

—  Для твоей подруги это имеет такое боль­шое значение?

—  Зарплата или внешность?

—  Ты сказала «увы».

—  А ты обидчивый. И хочешь нравиться всем женщинам сразу. А этот разносчик был что, вы­сокий, красивый?

—  Знаешь, у вас на площадке лампочка перего­рела. Или ее вывернули. Он был в бейсболке с длин­ным козырьком и в какой-то бесформенной одежде с эмблемой фирмы. Но ростом, кажется, выше ме­ня. Хотя мне в этом не легко признаваться.

—  Ага! Комплексы! — обрадованно сказала Люба.

—  Не выйдет. — Стае облизнул пальцы. — Давай сначала займемся твоими.

—  Тебя дома не ждут?

—  Ждут. Причем всегда. Но если я не приду ночевать, то это не очень удивит мою маму...

Утром ей стало не слишком весело. Вот он сидит за столом в ее кухне, пьет кофе, который, слава богу, у нее еще остался, ест гренки, приго­товленные ею из черствого батона и наполовину засохшего сыра. Что дальше?

—  Что дальше, Стае? — спросила она вслух.

—  Дальше? Возьмусь за этого Иванова.

—  Мне почему-то кажется, что убийца Олега имел на него за что-то «большой зуб».

—  Само собой! — рассмеялся Стае.

—  Их пути где-то раньше пересекались. Оле­га и Ромео.

—  Не можешь ты никак успокоиться!

—  Кроме Интернет-кафе зайди,  пожалуй­ста, в магазин «Чай, кофе». Он находится там же, рядом. В магазине сидит странная девушка с телефоном. Очень красивая девушка. Проверь, пожалуйста, у нее документы.

—  Это еще зачем?

—  Не знаю. Просто посмотри документы.

—  Вечером зайду! — поднялся с табуретки Стае.

Он сказал это, как само собой разумеющееся, чмокнув Любу в щеку.