Нора Робертс - Любовь Лилы Страница 27

Он лихорадочно перебирал в голове безопасные варианты и не нашел ни одного.

— Послушайте, я понимаю, вы привыкли к тому, что мужчины…

Ее суженные глаза вспыхнули.

— Что мужчины?

Если уж суждено пропасть, решил Макс, то можно сделать это с размахом.

— Просто замолчите.

Он схватил ее за руки, решительно рванул к себе и обрушился на ее губы.

Лила вкушала его расстройство, раздражение, неукротимую страсть. Казалось, его эмоции в точности отражают ее собственные. Впервые она боролась с ним, пытаясь сдержать свой отклик. И впервые он проигнорировал ее протест и предъявил права на нее.

Макс пальцами запутался в ее взъерошенных локонах, удерживая голову, чтобы, ни о чем не думая, наслаждаться сладостной атакой. Лила выгнулась, стараясь отпрянуть, но он притянул ее ближе, настолько близко, что даже ветер не смог бы проскользнуть между ними.

Все совсем по-другому, осознавала она. Никогда ни один мужчина не вызывал в ней таких чувств… Ей не нужна эта мука, эта потребность, это отчаяние. С последнего раза, когда они были вместе, она убедила себя, что любовь должна быть безболезненной, естественной и удобной, надо просто проявить благоразумие.

Но боль не уходила. И никакая страсть или желание не могли полностью утолить ее.

Разъяренный ими обоими, Макс оторвал от Лилы рот, но руки продолжали впиваться в ее плечи.

— Ты этого хочешь? — потребовал он. — Хочешь, чтобы я забыл все правила и нормы приличия? Желаешь знать, что я чувствую? Каждый раз, когда ты приближаешься ко мне, мне нестерпимо хочется коснуться тебя, а потом утащить куда-нибудь подальше и заниматься любовью до тех пор, пока ты не забудешь, что у тебя когда-либо был кто-то еще.

— Тогда почему?..

— Потому что забочусь о тебе, черт бы все побрал. Потому что стремлюсь выказать тебе хоть немного уважения. Потому что слишком сильно тебя жажду, чтобы стать просто очередным партнером в твоей постели.

Гнев исчез из ее глаз, сменившись уязвимостью более трогательной, чем слезы.

— Ты и не стал бы.

Лила подняла ладонь к его лицу.

— Ты первый, Макс. Никогда не было такого, как ты.

Он промолчал, и сомнение в его взгляде заставило ее опустить руку.

— Ты мне не веришь.

— С тех пор как встретил тебя, не могу ясно мыслить.

Внезапно он понял, что все еще стискивает ее плечи, и ослабил захват.

— Можно сказать, ты ослепляешь меня.

Лила прикрыла веки, осознав, как близко подошла к раскрытию самого сокровенного. Унизила себя, смутила его. Если между ними существует только физическое влечение, то у нее хватит сил принять это.

— Тогда оставим пока эту тему.

Лила изобразила улыбку:

— Мы слишком серьезно все воспринимаем.

Чтобы успокоить себя, подарила ему мягкий ленивый поцелуй.

— Друзья?

Он глубоко вздохнул.

— Конечно.

— Прогуляйся со мной до дома, Макс. — Лила скользнула пальцами в его ладонь. — Чувствую, пора вздремнуть.

Час спустя Макс сидел на солнечной террасе, примыкающей к его комнате, с блокнотом на коленях, о котором, впрочем, уже забыл, и размышлял о Лиле.

Он и близко не подошел к пониманию этой женщины… и был уверен, что не сможет постичь ее, даже если на это уйдет несколько десятилетий. Но действительно тревожился, с достаточно ощутимым толчком страха, об остальных вызываемых ею эмоциях. Что он, ничем не примечательный профессор, относящийся к среднему классу, может предложить великолепной, экзотической и свободолюбивой красавице, которая дурманила источаемой сексуальностью, как другие женщины духами?

Он так прискорбно неловок, то заикается в ее присутствии, то в следующее мгновение ведет себя как неандерталец.

Возможно, самое лучшее — осознать, что ему гораздо комфортнее и, конечно, привычнее с книгами, чем с женщинами.

Как признаться ей, что хочет ее так сильно, что едва может дышать? Что боится дать волю своим потребностям, потому что прекрасно понимает — если уступит желаниям, то никогда не освободится от нее? Для нее — необременительный летний роман, для него — любовь, навсегда изменившая жизнь.

Он влюбился, что просто нелепо. Ему нет места в ее жизни, и Макс уповал на то, что у него хватит ума сдерживать эмоции, пока они не завели его слишком далеко. Через несколько недель он вернется к повседневной, упорядоченной рутине. Именно к этому он и стремится. Именно это и должно случиться.

Но это невозможно, если они будут так часто видеться.

— Макс? — Трент, направляясь к западному крылу, остановился. — Помешал?

— Нет. — Макс поглядел на чистый лист на коленях. — Нечему мешать.

— Выглядишь так, словно пытаешься разрешить особенно трудную задачку. Что-то связанное с ожерельем?

— Нет.

Макс искоса взглянул против солнца:

— Женщины.

— О. Удачи. — Трент поднял бровь. — Особенно, если это Калхоун.

— Лила.

Измученный Макс потер лицо руками.

— Чем больше думаю о ней, тем меньше понимаю.

— Идеальное начало отношений.

Ощущая самодовольство, Трент решил на минутку задержаться и присел.

— Она очаровательная женщина.

— Я бы сказал переменчивая.

— Красивая.

— Ей нельзя этого говорить. Она откусит тебе голову.

Макс заинтриговано взглянул на Трента:

— Кики угрожала ударить, если скажешь, что она красивая?

— Пока нет.

— А я-то решил, что это семейная черта.

Макс начал водить карандашом по блокноту.

— Я не слишком хорошо разбираюсь в женщинах.

— Что ж, могу поделиться всем, что знаю о них.

Сцепив пальцы, Трент уселся поудобнее.

— Они сводят с ума, возбуждают, озадачивают, восхищают и приводят в бешенство.

Макс подождал немного.

— Это все?

— Да.

Трент приветственно махнул рукой приближающемуся приятелю.

— Перерыв на кофе? — поинтересовался Слоан и, найдя идею привлекательной, достал портсигар.

— Обсуждаем женщин, — сообщил Трент. — Можешь добавить еще что-нибудь к моему короткому трактату.

Слоан взял паузу, раскуривая сигару.

— Упрямые, как мулы, хитрые, как бездомные кошки, и самая лучшая чертова авантюра на всем свете.

Он выдохнул дым и усмехнулся Максу:

— Я так понимаю, речь о Лиле?

— Ну, я…

— Не робей. — Слоан усмехнулся еще шире, попыхивая сигарой. — Ты среди друзей.

Макс не привык обсуждать женщин и тем более свои чувства к конкретной особенной женщине.

— Трудно не увлечься ею.

Слоан хмыкнул и подмигнул Тренту.

— Брат, если ты не увлекаешься женщинами, значит, уже умер. Так в чем проблема?