Людмила Бояджиева - Умереть, чтобы жить Страница 27

— Перец такой красавец, жалко резать. — Верочка выложила перед собой три сладких перца — желтый, зеленый и красный — крупные, глянцевые, без единой помарочки.

— Португальские. Помидоры голландские, баклажаны… А, черт знает, откуда. Главное, все доступно и без всяких проблем. Как ты думаешь, тесто не перестоит?

— Сейчас начну разделывать. — Подойдя к плите, Верочка попробовала соус. — Может, лимона добавить, как Алина просила по-колумбийски приготовить, чтоб на наш плов похоже не было?.. Не пойму, — засомневалась она после дегустации, — отнесу ей на пробу.

— Потом. Кажется, она задремала. Пусть отдохнет — воздух в Москве сплошной канцероген. После Женевы девочка захирела. Ведь жили же на самом берегу озера — там только миллионеры дома имеют, — вздохнула Инга, не одобрявшая возвращение дочери.

Прослужив в Богате почти год, Южный попал в жернова перестройки, но не растерялся — перешел в коммерческую структуру некой российско-швейцарской фирмы с центром в самой Женеве. И вот оттуда нагрянул в Москву — бизнес разворачивать.

— Ну что поделать-то? Денис на службе. Получил назначение, — выполняй. Слава Богу, не в Китай и не на Дальний Восток услали, — успокоила Ингу Верочка, посмотрев на лежащую в прозрачной тени Алину. Такие штучки только в иностранных фильмах, да в Ильинском имеются — под полосатым тентом с фестонами по краю целый диван наподобие качелей. Лежи, раскачивайся, словно в лодке. Красота!

— Был бы поактивней, мог и там остаться. Сейчас все как-то ухитряются. Контракты, договора, ну, я не знаю… Нужно же не только о себе думать. У Линочки будут дети. И мы с Альбертом, в конце концов, достойны лучшей участи. Кудяков сегодня — никому не нужный пенсионер. Да и я за бортом. Какая теперь общественная работа?

— Вот и отдохните. Квартира у вас огромная, если что, можно на две отдельные разменять. Этот дом — настоящий дворец. Здесь и зимой жить можно, вот только печки починить… А там у них хоть и на озере, а чужое, арендованное жилье.

— Что ещё за печки? — Донесся голос Алины. — Газовое отопление будем ставить. Сортир, ванную реконструировать. Тысяч двадцать баксов… Это жилье представляет лишь историческую ценность: памятник эпохи сталинизма… Одна морока.

Налив в тарелку соус, Инга вышла к дочери:

— Не думай ты об этом. Сегодня двадцать человек принять надо. И по высшему разряду. Попробуй. Кажется, мало помидор.

— Неплохо… Побольше киндзы и перца. Горького, конечно. — Алина потянулась. — Вроде, с головой полегче стало. Спазм сосудов.

— Очень уж активный темп взяли — каждый вечер в ресторанах. Смотри, Денис пить начнет.

— Ах, мама! Денис — пьяница. Я — алкоголичка! Что за бред. Сейчас время такое. Мы вернулись — надо о себе заявить, нужным людям представиться. Нас приглашают, хотят присмотреться в непринужденной обстановке. У Дениса серьезный бизнес — крупная строительная фирма совместно с европейцами. Кто ж будет денежки просто так вкладывать? Теперь все основывается на личных контактах. Я и так крутилась, сокращая списки приглашенных. — Встав, Алина качнула диванчик с осторожно присевшей на краешек матерью. — Выглядишь, как домработница. Хватит тебе на кухне возиться. Где Анька? Она же видит, в каком я состоянии.

— Они с Денисом на станцию поехали кое-что докупить: масло, яички для салата.

— Уже часа два катаются. — Накинув вязаный жакет, Алина ушла в дом.

Ее почему-то все сегодня раздражало. Голова тяжелая, на губе лихорадка, под глазами набухли какие-то мешки, волосы пора стричь. — Она отбросила щетку и бухнулась поперек кровати. Он, возможно, не придет. В сущности, и прием-то затеяла ради него, соскучилась, хотела блеснуть, пофлиртовать в ночном саду, услышать горячий шепот, просьбу о свидании… А он заявил: «К сожалению, не получится. Деловой визит». И, наконец, уступая просьбам Алины, пообещал: «Постараюсь не надолго вырваться».

Выбросив из шифоньера на кровать платья, Алина сосредоточилась: так или иначе, а блеснуть просто необходимо.

Она услышала, как подъехала машина Дениса и звонкий, чересчур бодрый голос Ани доложил: «Все купили, окромя ванили. Стихи».

— Анют, поднимись ко мне, нужна консультация, — высунулась из окна полуобнаженная Алина.

— А потом живо столы накрывать. У нас все готово, — только резать и ставить. — Верочка залюбовалась дочкой, — активная, покладистая, в хорошем настроении. Может, и вправду лучше, что Алина вернулась?

Инга вздохнула:

— Правильно твоя Анна делает, что с замужеством не торопится. Рановато на Алиночку все свалилось — жизнь за границей в роли жены ответственного работника. Все время на виду. Не оступись, не промахнись, слова лишнего не скажи. Завистников полно, и языки-то у всех длинные.

— Зато муж хороший, — как за каменной стеной, такого ещё поискать надо. — Верочка старательно перемешивала длинной деревянной ложкой салат в большой кастрюле. Среди майонезной белизны мелькали розовые креветки.

— Ну, у твоей тоже, вроде, неплохо складывается. Карлос этот, парень, конечно, со странностями, но из хорошей семьи. Придет время — образумится. Укатите вы все в Испанию — прямиком в фамильный трехэтажный особняк. Выложив торт на серебряное блюдо, устланное кружевной салфеткой, Инга облизала палец. — Крем настоящий, со взбитыми сливками. Научились печь, не то, что раньше — песок с цементом и джемом из гнилых фруктов — «Сказка»!

— До Испании далеко. Не клеится у них как-то. То один дуется, то другой. А парень мне нравится, хоть и артист.

— Тебе же, вроде, артисты по душе были? — мимоходом заметила Инга и подумала: «Неужели никто так и не узнает, что Лаури с Венцовой родня? А кому проговориться? Кроме самой Инги посвященных в тайну нет…»

С возвращением дочери жизнь приунывшей пенсионерки забила ключом. Денис оказался не как-нибудь, а в самом передовом отряде «новых русских» с такими запросами и размахом, что аж голова кружится. Его новые друзья ездили на мерседесах, BMW, джипах, говорили о покупке земли, строительстве особняков, обсуждали за водкой конструкции домашних бассейнов, преимуществах французской Ривьеры, Гавайских островов, испанского побережья в приобретении недвижимости. Запросто мелькали имена тех, кого только по телевизору в «Новостях» и увидишь.

Инга вновь почувствовала себя на коне. В кругу дочери она представляла собой нечто вроде антиквариата — ценный предмет, свидетельствующий о настоящих аристократических корнях семейства Лаури. У заслуженной балерины целовали ручку, преподносили цветы, просили рассказывать о былых театральных достижениях и скандалах недалекого прошлого. В таком расположении духа Инга всем сердцем стремилась к благодеяниям и покровительству. Узнав от Алины о встрече с Аней, ставшей обычной кордебалетной девчонкой, сказала: «Ты бы её хоть как-то пристроила. Может, найдется приличный человек из вашего круга. Девочка хорошенькая, неглупая, и характер от благополучной жизни, глядишь, исправится».