Чудо для Алисы - Елена Левашова Страница 3

Таланты моей будущей тещи обширны: она преподает игру на фортепиано в музыкальном училище, заведует учебно-воспитательной работой факультета, сочиняет музыку к популярным хитам, а также готовит музыкантов к участию в международных конкурсах. Римма Москвитина – уважаемый, известный в городе человек.

Из коридора в гостиную Римма Сергеевна вплывает уже в сопровождении Ванечки – тощего прыщавого подростка лет тринадцати, мечтающего о славе певца. Ваня готовится к участию в шоу «Голос. Дети».

Он стягивает мокрые шапку и шарф и небрежно сует их в рукав куртки. Римма Сергеевна подходит к окну, завешенному синими бархатными портьерами, и аккуратно отодвигает их. Перед глазами предстает знакомый, с недавнего времени ставший привычным пейзаж: деревья и декоративные кустарники, узкие тротуары, фонарные столбы и многочисленные лавочки Лебедянского парка.

– Ребята, ну и сыплет сегодня! – громко произносит она, перехватывая портьеры витым шнуром с бархатными кисточками на концах. – Снегопад, как в разгар зимы! Будьте осторожны по дороге в загс, – добавляет убедительно она.

Я увлекаю Аллу в соседнюю, смежную с гостиной, комнату и плотно закрываю дверь. Алла не одобряет моего «смелого» поступка и приоткрывает ее, оставляя тонкую щель. «Чтобы мама ничего такого не подумала», – без слов понимаю я.

– Я счастлив… – шепчу на ушко Аллочке и нежно целую ее. Наши отношения давно перешли в горизонтальную плоскость, но при Римме Сергеевне мы ведем себя невинно.

– Выше, Ванечка, тяни, ты же можешь! – кричит Римма Сергеевна. Ваня играет и поет песню Криса Айзека Wicked Game.

– No, I-i-i don’t want to fall in love…contentnotes0.html#n_1 – надрывается парень.

– Выше, сказала! – стучит указкой по лакированной поверхности пианино его строгая учительница. – Давай еще раз с этого места!

– No, I-i-i don’t want to fall in love.

– With you… With you…contentnotes0.html#n_2

– Давай уйдем… – шепчу я, оторвавшись от губ Аллы. – Поедем ко мне.

Второй раз за день я наблюдаю за тем, как быстро меняются ее чувства. Затуманенные страстью глаза проясняются, она размыкает объятия и отходит к окну. На подоконнике стоят керамические горшки с фиалками и каланхоэ. Не к месту вспоминаю высказывание Риммы Сергеевны, что «сок каланхоэ заживляет ранки».

Алла теребит свой длинный локон и покусывает нижнюю губу. Она что-то хочет сказать мне. Может, подыскивает правильные слова для отказа? Сердце пропускает пару ударов в ожидании ее слов.

– Богдан, мама уже договорилась с регистратором в загсе. Бракосочетание назначено на тридцать первое декабря, – тихо шепчет Алла, виновато опуская глаза в пол.

Я облегченно вздыхаю. Мне хочется смеяться и плакать одновременно: Римма Сергеевна управляет нами, как марионетками, и я почему-то позволяю ей это…

– The world was on fire and no one could save me but youcontentnotes0.html#n_3.

– Хорошо, хорошо… Если так споешь, они все обернутся, обещаю! – гремит Римма Сергеевна за стеной.

– Любимая, есть хоть одна сфера твоей жизни, в которую не влезла мама? – «Грязными сапогами», хочется добавить мне, но я сдерживаюсь.

– Богдан, в этом вопросе я абсолютно согласна с мамой! – пылко шепчет Аллочка. – Мы просто распишемся, а на сэкономленные деньги купим квартиру побольше. Ты же понимаешь, что твоя двушка слишком мала для семьи…

От ее слов я теряю дар речи. Мое лицо превращается в напряженную тоскливую маску. Я сам виноват… Первое время я закрывал глаза на тотальный контроль Риммы Сергеевны, пытался оправдать ее фанатичную любовь к дочери. Поначалу меня даже забавляло ее поведение, а сейчас раздражает до чертиков!

– Богдаша, милый, ты расстроился? – Алла скользит ладонями по моим плечам и зарывается пальчиками в волосы на затылке. – Разве это важно? Для тебя так необходимо застолье, торжество?

– Нет, – смягчаюсь я. – Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Если ты хочешь, пусть это произойдет тридцать первого декабря.

В загсе нас ждали. Мы приехали, чтобы подать документы и написать заявление. Римма Москвитина заранее договорилась о визите дочери с женихом и о брони на тридцать первое декабря. Вездесущая женщина словно залезла в мою голову и точно узнала, когда именно я сделаю предложение Алле – другого объяснения я не нахожу!

Регистрация тридцать первого декабря в четыре часа вечера – моя последняя уступка, дорогая теща!

В один день отметим сразу два праздника – Новый год и свадьбу! Отличная экономия! Квартиру будем подыскивать после свадьбы, моя подруга работает в агентстве недвижимости, она обещала помочь. Богдаша, что ты думаешь насчет Гоа? Там сейчас тепло, рекомендую поехать именно туда!

Я высаживаю Аллочку возле ее дома и уезжаю, ответив на ее предложение подняться в квартиру вежливым отказом. Меня сбивают с толку собственные растерянность и беспомощность. Крепче сжимая руль «Бентли», я мчусь по заснеженным улицам вечернего города. Дворники шелестят, стирая с лобового стекла непрерывно падающий снег. Урчанье мотора старины Бэна под сиденьем наполняет душу умиротворением.

Мы поженимся, и все изменится… Я грезил этой девушкой несколько лет, терпеливо добивался ее благосклонности не для того, чтобы сдаться. И я добьюсь, чтобы со мной считались.

Вера в счастливое будущее распускается в моем сердце, словно бутон, наполняя его нежностью и теплом. В туманной вечерней мгле призывно мерцают яркие неоновые вывески торговых центров и кафе, под козырьками автобусных остановок прячутся от снегопада люди. Мне хочется запомнить этот последний день ноября, высечь в памяти только то, что по-настоящему важно для меня. Ее тихое «да»…

– Я люблю тебя, – шепчу я Алле в трубку. – Скучаю… Мы только расстались, и я предвижу недовольство Риммы Сергеевны, но предлагаю тебе переночевать у меня.

– Богдан, ты с ума сошел? – чуть слышно бормочет она. – Что я скажу родителям?

Я грустно улыбаюсь, вспоминая забитого безмолвного отца Аллочки – Семена Леонидовича. В их семье все решает Римма Сергеевна, и упоминание второго родителя выглядит комично.

– Скажешь, что переночуешь в квартире своего жениха, – настаиваю я.

– Приезжай в одиннадцать. Родители уснут, и я смогу незаметно улизнуть, – мягко произносит она.

Перед глазами маячат картинки ее обнаженного соблазнительного тела. Я трепещу от предвкушения заполучить Аллочку в свою берлогу на всю ночь и снова сдаюсь… Нервно облизывая нижнюю губу, отвечаю ей:

– Хорошо. Приеду в одиннадцать.

Глава 2

Я паркуюсь возле главного входа в областную больницу. Семиэтажное здание из красного кирпича утопает среди высоких елей и дубов. Сквер разделяют узкие дорожки, вдоль которых стоят бетонные лавочки. Дворники убирают снег большими лопатами, освобождая место для подъезда машин «Скорой помощи». Откидываюсь на спинку кресла, расстегиваю куртку и в третий раз набираю телефонный номер Мира. Не отвечает.

Печка старины Бэна работает исправно, заполняя салон теплым