Евгения Михайлова - Закат цвета индиго Страница 3

– Нет. Все точно. Мне даже не по себе. А как?..

– Ничего сверхъестественного. Я врач по образованию. Неплохой диагност. Давайте говорить о цели вашего визита. Я так понимаю, речь пойдет о муже. Вы принесли фотографию?

Тамара вынула из сумки старую черно-белую фотографию мужчины с нечеткими чертами лица, квадратным подбородком и неуверенным взглядом небольших, почти круглых глаз. Ирина внимательно рассмотрела снимок, затем положила на него ладонь. Заранее прикрыла глаза. Она готовила себя к сигналу, но сердце по-прежнему реагирует слишком сильно. Вот. Горячая волна – как выстрел в голову. Мозг вспыхнул, в глазах багровое сияние. Сердце болезненно сместилось, как будто пытаясь спрятаться. Ирина издалека услышала глухое клокотание, переходящее в хрип. Кровь отлила от ее лица. Она с трудом подняла веки и восстановила дыхание.

– Что с вами? – Тамара с ужасом смотрела на побелевшие губы Ирины, обострившийся нос, затуманенные глаза.

– Когда вы видели своего мужа в последний раз?

– Позавчера он не пришел ночевать… Он часто не ночует дома… Но вчера я вечером вернулась с работы, стала убирать и нашла у зеркала в ванной вот это. Утром этого точно не было. Значит, он приходил днем. И не один. – Тамара положила перед Ириной тюбик дешевой красной губной помады. – Что? Почему вы молчите? Вы что-то знаете?

Ирина молча придвинула к посетительнице снимок, положила на него помаду.

– Он не просто не пришел ночевать вчера. Полагаю, у вас есть основания заявить в милицию. Попытайтесь убедить их принять заявление. Это может совпасть с информацией об убийстве.

– Что вы такое говорите? Вы думаете…

– Да. Я практически уверена. Вашего мужа нет в живых. Мне очень жаль. Сейчас Вера вам поможет. Не теряйте наш телефон. Он вам понадобится.

ГЛАВА 2

Тамара Коркина не первый раз обходила свою квартиру по периметру. Она пыталась логически выстроить совершенно алогичную ситуацию. Муж две ночи не ночевал дома. Между тем днем, похоже, захаживал, и не один. То есть чувствовал себя неплохо. Момент болезненный, но, мягко говоря, не новый. Бывало, он по неделям не приходил, и она его не искала. Это бессмысленно. Он может быть с кем угодно: с компанией, с женщинами и, наконец, с женщиной. Одной. Какие основания именно сейчас требовать от милиции, чтобы они искали его труп? Там зададут дежурный вопрос: «Так уже было?» После чего посоветуют возвращаться домой и ждать, пока муж не нагуляется. Она всегда страдала во время его отсутствия – от тоски, разочарования, обиды, унижения, одиночества. Боялась, что он может совсем бросить ее. Но это все, чего она боялась. Ничего более страшного она себе не представляла. Может, когда-то, в самом начале, когда не хотелось верить в добровольность его отлучек… Таким образом, в этот раз ситуация изменилась не из-за него, а из-за нее самой. Она дошла до края в своей усталости, ощущении уходящей, загубленной жизни. Ей показалось, что самостоятельно из этого мрака выбраться невозможно. И она дала себя уговорить одной подруге, которая все уши прожужжала небылицами о могуществе какой-то колдуньи, ведуньи, ясновидящей, как там их еще называют. Тамара, никогда не обнаруживавшая в себе мистической придури, не то чтобы поверила в эту чушь. Она просто почувствовала необходимость совершить не поступок, а его имитацию, обмануть собственную боль, а может, и разделить ее с кем-то посторонним, чье мнение не так уж и важно. Она не очень волновалась перед этим визитом, рассчитывая увидеть нечто среднее между деревенской бабкой с травами и заговорами и фокусником из цирка. Но серьезная, интеллигентная, очень сдержанная женщина, которая окинула ее проникающим насквозь взглядом, была похожа на профессионального врача и, как выяснилось, им и являлась. Тамара не успела понять, что она чувствует: облегчение или разочарование, – когда произошло это… Что-то невозможное, невероятное произошло, когда ясновидящая рассматривала фотографию Вадима. Тамара вспоминала, как страшно менялось ее лицо, как сжималось вокруг них двоих невидимое кольцо, как отхлынула вдруг кровь от сердца самой Тамары. Она вновь почувствовала, что у нее холодеет кожа, немеют кончики пальцев, застывает перед глазами живое лицо мужа. У нее не было объяснений, но она верила Ирине. Неужели такое возможно? Чтобы человек обладал таким даром: взять обычный снимок и прочесть в нем весть о беде. Нет. Это, конечно, обычные приемы мошенниц. Пусть эта даже так достойно выглядит и так уверенно, разумно себя ведет. И все же… Господи! А если это был не страшный фокус, а правда? Но не рассказывать же об этом в милиции. Тамара стала судорожно рыться в ворохе старых газет на полке в прихожей. Объявления! В них сейчас печатают что угодно. Вот. «Частный детектив. Телефон…» Она набрала его.

– Мне нужна ваша помощь. Возможно, – сказала она сбивчиво, как школьница, – у меня несчастье. То есть, может быть, оно случилось. Мне сказали… Одна… Ну, это неважно. Короче, мой муж. Его нет дома. С ним могла случиться большая беда. Конечно, это звучит глупо, но я хочу вас попросить мне помочь. Понимаете, мне некому помочь. Я одна.

– Успокойтесь, пожалуйста, – ответил ей приятный мужской голос. – Приезжайте сейчас, мы постараемся во всем разобраться. Все может оказаться не таким уж страшным.

– Приехать? Но я не знаю… Я в таком состоянии, я просто вас не найду.

– Хотите, я к вам приеду?

– Да, пожалуйста, я буду очень вам признательна. Запишите адрес. Меня зовут Тамара Ивановна Коркина.

– А меня Сергей Кольцов. Ждите. Вы больше не одна.

* * *

Дома Ирина тяжело опустилась на стул в прихожей. В последние часы работы потребность остаться наедине с собой, спрятать от чужих посягательств мгновенно возбуждаемый механизм, спрятанный в хрупкой черепной коробке, она ощущала как приступы хронической болезни. Сейчас ее мозг, кожа, волосы оживали в покое, в ожидании чувства безопасности, а взгляд уже привычно скользил по вешалке, по столику в прихожей, где лежат сумки. Женя. Хорошо, что ее сейчас нет, но нужно определить по отсутствующим вещам, давно ли она ушла, далеко ли собралась, когда вернется. Необходимо отодвинуть беспокойство подальше. Дочь Женя. Смысл жизни. Самое большое счастье. Самый большой крест. Именно потому, что счастье.

Так. Любимая, очень дорогая куртка из тончайшей бирюзовой кожи с серебристой чернобуркой на месте, бледно-голубая сумка тоже лежит на столике. Значит, у зеркала должна быть большая косметичка с парадным набором косметики. Стало быть, после занятий в Гнесинке она не собирается в гости, на дискотеку, в клуб. Возможно, скоро появится. Ирина сунула ноги в мягкие тапочки, добрела до ванной, напустила очень горячей воды, разделась и скользнула в нее, прикрывая глаза от истомы и блаженства. Руки, плечи, затылок ныли так, будто она целый день таскала мешки с кирпичами. Ирина легонько зашевелила губами. Это была не молитва, не заговор, просто она договаривалась с облепившими ее чужими бедами. Растворитесь в чистой воде, оставьте меня на время, успокойтесь, мы еще встретимся. Мы с вами разберемся… Она долго, тщательно растирала тело жесткой мочалкой, лежа в горячей ванне, включила холодную воду и постояла под обильным, резким душем. Потом тщательно вытерлась большим полотенцем. В кухне выпила чашку кофе со сливками, и ноздри ее вздрагивали от чудесного аромата, успокаивающего нервы, согревающего кровь. Впереди только покой и радость. Ирина посмотрела на настенные часы и почувствовала, что ровно через тридцать минут повернется ключ в замке входной двери, и на пороге появится Женя. Скажет: «Ой, мам! Ты дома? Как хорошо. У меня желудок просто высох от голода». Они поужинают, найдут в программе самый глупый сериал и лягут в гостиной на широком диване. Будут смотреть, шутить, смеяться, жевать фрукты и жалеть, что так быстро кончается вечер. Ирина вынула из холодильника куски парной телятины, помидоры, огурцы, красный и желтый сладкий перец и принялась готовить ужин. Она смочила мясо легким белым вином, немного налила себе в бокал, сделала несколько глотков. И вдруг отчетливо услышала женский голос: «Я одна. Я не знаю, что мне делать». Ирина напряглась. Срочно собраться, сделать контакт невозможным, закрыться. Она допустила ошибку, не окончательно очистилась от полученной информации, не прервала какую-то связь. Ирина прикрыла глаза, сжала зубы, скрестила руки на груди. Но женский голос вдруг застонал жалобно и умоляюще. Перед закрытыми глазами, как на экране, появилось тонкое, печальное лицо. Женщина плакала. Затем видения замелькали, как во время перемотки пленки. И вдруг появилась четкая картинка. Тело обнаженного мужчины на окровавленной постели. Множество беспорядочных ран. Открытые глаза с застывшим выражением недоумения и страха и темный, толстый язык в отверстии рта… Ирина быстро вошла в свой кабинет, остановилась у стены, на которой висели географические карты. Она очень близко подошла к карте Москвы, провела ладонью по кругу. Большой круг, меньший, еще меньший… Ладонь вдруг вздрогнула и застыла. Ирина прижала ее теснее и почувствовала покалывание. Минуту она стояла в раздумье. Затем решительно набрала телефон секретарши: