Ирина Лобановская - Анатомия развода Страница 3

Она выбирала их, а они — ее… Кто вообще кого выбирал?! Аня думала, что первые шаги делала все-таки она… Но видимо, ошиблась. И сейчас ее выбором руководил этот психолог, отлично знающий человеческие души, и Анькину заблудшую в том числе. Он сыграл на ее желании изменить свою жизнь. Он его угадал, вычислил. И почти заставил поступить так, как хотел именно он. Она догадалась правильно…

Аня не успела спросить, почему вдруг на «Алексеевской». Запели короткие гудки…

2

— Аннушка!.. — Мама ласково касалась Анькиного лица, пытаясь ее разбудить. — Пора вставать! Тебе опять что-то снится?

Ходит рядом, говорит, настаивает… Мама… Опять…

Аня с трудом разлепляла веки. Неужели утро?! И вновь просыпаться, подниматься, одеваться… Какой-то ежедневный непрерывный кошмар…

Она родилась жуткой соней. Самой совиной совой из всех сов. И утренний подъем казался ей пыткой, каторгой, нечеловеческим издевательством.

Мама, мамочка… Ее руки, ее голос, ее нежность… Сколько лет они будили Аню по утрам… а когда перестали, потому что появились другие «будильники», Ане так не хватало маминых прикосновений!.. Но лучше бы ее никто не трогал по утрам…

— Мне опять приснился сон, тот же самый. — Аня смотрела на маму сквозь непослушные, ленивые ресницы. — Мы куда-то летим в космическом корабле… Со мной какие-то парни… И почему-то Алик… Вот… А Земля погибла. Ее больше нет.

Мама улыбалась, не слишком вслушиваясь в Анькин полусонный лепет. У нее хватало забот, и дочкин сон, почему-то неизменно повторяющийся, матери немного надоел. И знала она его до мельчайших подробностей.

— В школу, в школу, — повторяла мама. — Аннушка, пора в школу!

И Аня, наконец, вспоминала про школу. И начинала проворно собираться.

В девятом классе она его не видела. И в десятом тоже. Хотя не увидеть его было трудно, даже попросту невозможно. Юрка вымахнул за метр девяносто. Раскосые, светлые глаза и не поддающиеся усилиям расчески русые волосы. Но невнимательная Анька заметила его лишь первого сентября выпускного одиннадцатого класса. Приметила и задумалась. Кто это? Откуда? Ах да, это же такой хорошо знакомый, такой привычный Юрка Воробьев, с которым они учатся в одном классе уже третий год… Подумать только! Третий год!.. Сколько времени пробежало зря, бессмысленно и впустую! Куда же она смотрела?.. А никуда… Вокруг да около. В саму себя. В книги. В дурацкие сны про всяких там Аликов… Теперь надо попытаться срочно наверстать упущенное.

Тем летом они с мамой здорово отдохнули в Крыму. И загорелая счастливая Анька привычно подпрыгивала возле школьного крыльца в ожидании тронной речи директора. Рядом толпились одноклассники, галдели и делились впечатлениями о летнем отдыхе. Старые деревья в школьном саду гнули ветки к земле, словно пробуя на время прилечь отдохнуть.

Аня смотрела на сад, на мокрые, готовые вскоре спокойно умереть листья, на толпу школьников… И пыталась избавиться от внезапного убеждения — в этом году обязательно случится что-то новое, неожиданное, странное… Что— она пока не знает. Но вскоре… завтра… через неделю… через месяц… да, самое позднее — через месяц это произойдет… Что же это будет?..

— Ну, ты как? Рассказывай! — подлетела к ней лучшая подруга Оля Маттис. — Черная, как из шахты! А я не успела тебе даже позвонить! Только вчера вечером приехала из Карелии! Ань, ты что? Что с тобой?

Оля дернула ее за рукав и попыталась заглянуть в глаза. Аня отвернулась.

— Очень вежливо. — тотчас обиделась Оля. — Ты даже знать меня не хочешь?

— Хочу, — равнодушно отозвалась Аня.

— «Хочу»! — передразнила Оля. — Не похоже! Ну и ладно! Подумаешь! Придешь в себя — позвони!

Она гордо повернулась, вздернула маленький курносый нос, махнула роскошной светлой косой ниже попы и поплыла к другим девчонкам.

Аня одиноко стояла в стороне и думала, что напрасно обидела верную Олю, безмерно дорожащую дружбой с Анютой. Оля в глубине души признавала Анькино превосходство во всем и нередко посматривала на Аню снизу вверх, но усиленно это скрывала. Хотя Аня догадалась обо всем давным-давно. Да и что тут особенно отгадывать? К Анюте в классе относились сложно, со смешанным коктейлем зависти и восхищения, ненависти и любви.

В каждом классе всегда обязательно есть самая красивая девочка и завидная невеста, что не всегда совпадает, и самый привлекательный парень и завидный жених. Аня прекрасно знала: одноклассницы ее недолюбливают за аристократическую внешность, за папу, известного физика, и маму-архитектора, за безупречный вкус, за изящество и ловкость, за удачливость… Ей и впрямь всегда везло. Да разве она в том виновата?

В общем, причин для нелюбви оказалось более чем достаточно. И Анюта, хорошенько вникнув в ситуацию и оценив свое необычное положение, старалась держаться особняком. В тесные дружеские отношения ни с кем не вступала, но гордость и гонор не показывала. «Ты у меня умница», — часто повторяла мать. За это Аню тоже не любили. Чем меньше у девушки ума и красоты — тем для нее лучше. Меньше завистников. Или вообще нет. А это как раз то, что требуется для нормальной спокойной жизни. Но тут уж кому как повезет…

Анькины родители вообще-то официально так и не поженились. Почему-то поленились или не захотели прогуляться до милого заведения под названием ЗАГС. Только никого из них сложившееся положение не угнетало и не шокировало. Хотя в те времена, когда Аня еще не появилась на свет (чудовищно дикая, нелепая, дурацкая мысль — как это ее могло не быть?!), гражданские браки модными не считались. Их не понимали и осуждали. Но мама — тогда еще и не мама вовсе, просто девочка Женя — плевала на все законы и обычаи. Абсолютно равнодушная к условностям, она всегда жила по-своему, чересчур самостоятельно и вызывающе для обывателей. И Анька уродилась в нее. Правда, мама упорно это отрицала и старалась не замечать. Обычно никто не думает о том, чем награждает детей при рождении. Просто все хотят родить и рожают — вот и все! О чем тут долго размышлять? А дети, как правило, подбирают почти все плохие качества и черты родителей, будто в упор не замечая хороших. Им так нравится, детям.

Во времена Жениной молодости буквально все помешались на физиках. И выйти замуж именно за физика, желательно атомщика, сделалось заветной мечтой каждой мало-мальски смышленой девчонки. И не только девчонки. Даже родители и те начали по-юношески грезить женихами-физиками для своих заневестившихся дочек. Всеобщее сумасшествие продолжалось довольно долго. И Женя Литинская, полька, у которой предки давно обрусели и забыли родной язык, угодила в самые горячие страсти по физикам, как в эпидемию гриппа.