Екатерина Черкасова - Сладкая ночка Страница 3

Абдул Азиз, знаменитый на весь мир египтолог, встретил меня, как всегда, радушно. Это был красивый сорокалетний мужчина, похожий на Омара Шарифа. Он не пользовался кондиционером, и в его кабинете было настежь открыто окно. Горячий западный ветер трепал белые занавески.

— Горячего каркадэ? — предложил он.

Я отрицательно покачала головой. Честно говоря, я не понимаю, как в такую жару можно пить что-то горячее.

— Как добралась, Лейла? — спросил Абдул Азиз. Лилей меня называли только в Москве.

— Прекрасно. Привезла предварительный вариант доклада на Королевском обществе, взглянешь? — По старой привычке, еще с тех времен, когда писала диссертацию, я обратилась к нему за советом.

— Конечно, моя девочка, но я думал, что больше не нужен тебе. Ты уже взрослый самостоятельный ученый, и я очень тобой горжусь, как гордился бы Ра своей дочерью золотой львицей Хатор, его солнечным Оком! «Фивы исполнены ликования, и весь Египет радуется. Идет Хатор к своему дому. О, как сладостно, когда она приходит!» — легко процитировал Абдул Азиз древний гимн.

— Но в образе львицы Хатор она чуть не уничтожила род людской, — рассмеялась я.

— Это была месть за ее отца Ра, — почему-то тихо сказал Абдул Азиз, внимательно глядя на меня.

— «Когда Ра состарился, кости его стали из серебра, плоть из золота, волосы из чистой ляпис-лазури, люди перестали почитать бога и даже замыслили против него злые дела…» — я продолжила, а вернее, начала читать текст легенды о Солнечном Оке.

— Как всегда, блестяще, — удовлетворенно заключил египтолог. Он обнял меня и заглянул в глаза совсем не по-учительски. — Я скучал по тебе, моя золотая богиня…

Абдул Азиз — вот последняя, но главная причина моего приезда в Луксор. Мы познакомились шесть лет назад, когда я писала диссертационную работу, и Абдул Азиз здорово мне помогал. Египтяне вообще с трепетом относятся к тем, кто изучает их культуру и историю. Но здесь было не просто сотрудничество ученых. Я, как могла, сдерживала себя, боясь повторения судьбы моей матери. Несколько лет я бредила Луксором, рыдала в аэропортах, без сна бродила по квартире долгими зимними вечерами. Я вспоминала наши прогулки на фелюге по Нилу, заброшенные гробницы Долины Царей, куда не пускают туристов, низкое звездное небо благословенной Нут, покровительницы любовников, горячий влажный ветер в окна — он терпеть не мог кондиционеров… Сейчас, спустя годы, боль притупилась, разлуки стали привычными настолько, насколько это возможно, я перестала вздрагивать от длинных телефонных звонков и сходить с ума от их отсутствия. Но я любила Абдул Азиза и была уверена в его любви, спокойной и надежной.

— Но я хочу познакомить тебя с участниками мистерии. — Профессор взял меня под руку и повел длинным темным коридором.

Вскоре мы вошли в залитый солнцем кабинет. Из-за стола поднялся высокий араб средних лет и почтительно с нами поздоровался. Его арабский несколько отличался от нашего. Абдул Азиз пояснил:

— Наш гость из Триполи, профессор университета Ибрагим Джами. Правда, его специализация — период Римского владычества, династия Птолемеев. Обычно его интересует Александрия, но раз уж он здесь, в Фивах, то я пригласил его принять участие в нашем празднике. Ибрагим будет Сетом. Конечно, ему придется немного поносить маску осла, но, я думаю, это не страшно.

Мы дружно улыбнулись.

— Лейла — египтолог из Москвы, — представил меня ученый.

— Не может быть, — изумился Ибрагим. — Я бы руку дал на отсечение, что вы египтянка. И ваш язык…

— А я и есть египтянка. По отцу. Так что вы почти не ошиблись, — пояснила я. Обычно мне приходилось это делать по нескольку раз на дню.

Ливиец пригласил меня выпить кофе на набережной. Мы сели в тени, разложили перед собой сценарии и попытались порепетировать. Мы увлеченно произносили древние тексты, подкрепляя свои слова жестами, пока не заметили, с каким изумлением на нас смотрят официанты и немногочисленные посетители. От смеха я едва не выплеснула кофе на свой белый костюм, что было бы непоправимо…

— А кто будет Гором, Осирисом и Нефтидой? — поинтересовалась я.

— Насколько я знаю, Гором будет Абдул Азиз, Осирисом — директор музея, Нефтидой — точно не знаю, кажется, кто-то из аспирантов. Но это такая маленькая роль, что неважно.

Мы медленно пошли по аллее в сторону храма. За нами тащилась повозка, на которой обычно катают туристов, и извозчик довольно навязчиво предлагал нам свои услуги. Он обогнал нас, только когда мы пришли. Я удивилась, что в повозке, оказывается, кто-то сидел.

— Я слышал, вы будете выступать с докладом в Лондоне, — сказал Ибрагим.

— Да. А вы тоже там будете? — обрадовалась я.

— Непременно, — уверенно ответил он.

— А потом в Триполи?

— А потом в Триполи.

— Ну и как вам там живется?

— В Ливии настоящая власть народа, — заученно произнес Ибрагим.

Он напомнил мне меня саму, зубрящую материалы последнего съезда для поступления в комсомол. Поэтому я не стала продолжать этот разговор, не хочет, ну и не надо.

Я развернула роскошное одеяние Изиды. Абдул Азиз и здесь побеспокоился: все было точно впору. Я надела тяжелую нагрудную пластину с чеканным текстом гимна Осирису — настоящую музейную редкость, узкое, облегающее платье, шитое блестящими пайетками, сандалии. Прежде чем надеть парик и корону с коровьими рогами, держащими луну, я занялась макияжем.

Современная косметика плохо приспособлена для того, чтобы сделать меня похожей на древнюю египтянку, но я постаралась. Для этого пришлось подводку для глаз наложить на толстый слой пудры, чтобы линии не оплыли. Глаза получились огромными и длинными, почти до висков, золотые тени оттеняли их глубину и роскошь одежд. Губы я сделала очень четкими и темными, словно иссушенными пустыней. Наконец я водрузила на свою голову парик и корону, посмотрела в зеркало и осталась вполне всем довольна.

Площадку в центре храма, обрамленную гигантскими колоннами, упирающимися в черное небо, ярко освещали прожектора. Резкие перепады света и тени вычерчивали причудливую резьбу на колоннах. Кроме освещенной площадки, колоссальное храмовое сооружение тонуло в ночи. Я часто бывала здесь, но впервые мне стало страшно. Я убеждала себя, что знаю в Карнаке каждый камень, каждую колонну, каждый проход, но меня колотила нервная дрожь.

Кто-то тихо подошел сзади и молча тронул меня за плечо. Я вздрогнула, резко обернулась и увидела ослиную морду. Слава богу, это был всего лишь Ибрагим в маске Сета. В отличие от меня и Гора, задействованных позже, уже был его выход.