Нора Робертс - Северное сияние Страница 30

Короче, желание Дарта быть лидером и мое положение замыкающего спасли одному из нас жизнь.

От веревки мы отказались. Я, кажется, упоминал, что на таком морозе от нее толку чуть. Мы снова уверенно продвигались вверх, используя короткий световой день, а ветер так бушевал, что заглушал даже нашу перебранку.

И тут я вижу, как Хэн спотыкается и начинает скользить вниз. У него будто земля ушла из-под ног.

Секундная потеря бдительности, снег проскальзывает под подошвой — и он уже летит прямо на меня. Клянусь, я так и не понял, то ли это я его подхватил, то ли он распростер крылья и взлетел над пропастью. Помню только, мы сцепили руки, я засадил ледоруб в лед и стал молиться, чтобы он нас удержал и чтобы стерва-гора не скинула нас обоих в пропасть. Не знаю, сколько я пролежал на животе, держа Хэна за руки, и сколько он провисел над бездной. Мы оба вопим, я пытаюсь закрепиться носками ботинок, но мы скользим, скользим и скользим… Еще несколько секунд, и пришлось бы выбирать — или выпустить его руку, или сорваться обоим.

И вдруг рядом со мной в скалу врубается ледоруб Дарта — в каком-то дюйме от моего плеча. Используя ледоруб как точку опоры, он перехватывает руку Хэна. Теперь, когда часть нагрузки с меня снята, мне удается закрепиться и чуть отползти от края. Мы оба потихоньку отползаем и вытягиваем наверх Хэна, в ушах стучит кровь, а сердце до боли колотится о грудную клетку.

Мы откатились от края и лежим на снегу. Под холодными желтушными лучами солнца нас бьет озноб. Так мы лежим, кажется, много часов в каком-то футе от гибели.

Тут уж нам не до смеха. Даже по прошествии нескольких часов мы не можем вспоминать это происшествие шутя. После такого потрясения мы не в состоянии идти дальше, к тому же у Хэна повреждена лодыжка. Ему на эту вершину уже не взойти, это ясно.

Ничего не остается, как расчистить площадку, разбить лагерь и разделить наши скудные припасы. Хэн при этом горстями ест болеутоляющее. Он ослаб, но не настолько, чтобы не реагировать на порывы ветра, треплющие нашу палатку, — в такие моменты глаза у него округляются от ужаса.

Надо возвращаться.

Надо возвращаться. Но стоило мне заговорить об этом, как Дарт как с цепи сорвался, стал Хэна клясть на чем свет стоит, а на меня — орать как баба. Он как помешанный, а может, и вправду? Мечется в темноте, как медведь, в бороде и бровях — лед, в глазах — свирепый огонь. Все твердит: и так из-за Хэна день потеряли, но если до вершины не дойдем — пусть Хэн тогда пеняет на себя.

В этом есть резон, отрицать не стану. Мы совсем близко от цели. Может, отдохнув, Хэн и осилит последний рывок.

Завтра мы идем на вершину, а если Хэну это окажется не под силу — оставим его в лагере, сделаем свое дело, а на обратном пути его заберем.

Конечно, это безумие. На Хэна, даже после лекарств, смотреть жалко. Но я уже увлекся. Точка возврата пройдена.

Ветер воет, как стая бешеных собак. От одного этого воя можно свихнуться.

ГЛАВА 8

Тридцать часов падал снег и выл ветер. Весь мир превратился в холодного белого зверя, который бушует денно и нощно, обнажив клыки и приготовившись кусать, гнаться, рвать на части любого, кто осмелится выйти и оказать сопротивление.

Гудели и рычали генераторы тока, а из всех видов связи функционировало одно радио. Передвижения исключались, поскольку этот зверь лютовал по всей Аляске. Легковушки и грузовики были погребены под снегом, самолеты прочно застряли на земле. И даже ездовые собаки притихли и ждали, когда все утихнет.

Городок Лунаси был отрезан от мира и напоминал замерзший остров в белом океане.

Нейт решал какие-то неотложные задачи и был слишком занят, чтобы остановиться и подумать, и слишком поражен происходящим, чтобы как-то выражать обуревающие его эмоции. Неотложные задачи были примерно такого рода: малыш ударился об угол стола, и требовалось срочно наложить швы; мужчина получил сердечный приступ, когда откапывал свой пикап; от искры из очага начался пожар; муж с женой опять полаялись.

В незапертой КПЗ у него отсыпался после кутежа Пропойца Майк — не путать с Большим Майком, поваром. В запертой — обдумывал свое поведение Мэнни Озен-бергер, умудрившийся наехать своим пикапом на соседский снегоход.

По распоряжению Нейта все снегоуборочные силы были брошены на главные улицы, и сейчас, когда ему понадобилось попасть в Угловой магазин, пришлось пробираться буквально через каньоны снега.

Гарри и Деб он застал за карточным столом, а Сесил свернулся в своей корзинке.

— Ну и ветрило! — прокричал Нейт от входа.

— Адский!

Нейт откинул капюшон и погладил собаку. Он едва отдышался.

— Мне продукты нужны. Пока это безобразие не кончилось, переселяюсь в участок.

Деб лукаво улыбнулась.

— А что, «Приют» не устраивает?

— Да нет, устраивает. — Нейт снял рукавицы и принялся заполнять корзину. — Но кто-то должен сидеть у приемника, а к тому же у нас там гости.

— Я слышал, Пропойца Майк к вам угодил? Вист.

— Вист? Вот так всегда, Гарри!

— Да. Надрался и буянил, пришлось забрать, — подтвердил Нейт и выложил на прилавок хлеб, консервированную ветчину и чипсы. — Шатался по улицам — и снег ему нипочем — и песни горланил. Потом снегоуборочная команда обнаружила его посреди дороги, лицом в снегу. — Нейт взял упаковку кока-колы. — Хорошо — заметили, а то замело бы его. Как раз в апреле бы его и нашли, не живее Элвиса.

— Сейчас, шеф, запишу ваши покупки. — Гарри открыл журнал. — Я, кстати, совсем не убежден, что Элвис умер. Все взяли, что хотели?

— Да, пожалуй. Придется умерить аппетит. И так-то не знаю, как до участка доберусь.

— Может, присядете на минутку? Кофейку выпьем? — Деб уже встала. — Давайте я вам бутерброд сделаю.

Нейт был приятно удивлен. С полицейскими так обычно не разговаривают.

— Спасибо, но мне нужно ехать. Если какие проблемы — пустите ракету, что ли…

Он натянул капюшон и рукавицы и взял пакет с покупками.

За пять минут обстановка на улице лучше не стала. Нейт нащупал веревку и кое-как добрался до места.

Он предусмотрительно оставил в участке свет.

Слышался рев бульдозера, и Нейт стал молить господа, чтобы маршрут Бинга пролегал не по этой улице, а то еще раздавит, глазом не моргнет. «Зверь», — как он мысленно окрестил буран, — делал все возможное, чтобы свести на нет усилия снегоуборочного отряда, и все же результат был — теперь он шел не по пояс, а всего лишь по колено в снегу.

Раздались выстрелы. Три подряд. Нейт остановился, сообразил, откуда они шли, покачал головой и продолжил путь. Он искренне надеялся, что никто не лежит в снегу с огнестрельным ранением, потому что в таком случае помочь он был бы не в силах.