Энн Стюард - Черный лед Страница 30

Но на это потребуются часы, а пока он попытает судьбу. Хлою требуется перевязать, отмыть, накормить и прочистить ей мозги настолько, насколько он успеет, не имея под рукой соответствующих лекарственных средств. Он пока не решил, что собирается ей сказать. Не убеждать же ее, что ей все это приснилось: шрамы на руках и обрезанные как попало волосы будут свидетельствовать против него. Ее лицо было бледным, под одним глазом чернел синяк, но избавиться от этого поможет лед.

Он заехал на закрепленную за ним стоянку и заглушил двигатель. Этот уровень гаража в это время пустовал — слишком рано для богатых бездельников, слишком поздно для тружеников. Он может дотащить Хлою до своей комнаты, почти не встретив свидетелей.

Она оцепенело смотрела на него широко открытыми глазами.

Рубашку она стянула на груди, но застегнуть не смогла. Должно быть, ее руки повреждены слишком сильно, если пальцы не сгибаются. Он потянулся было к ней, чтобы застегнуть пуговицы, но она отдернулась, точно он хотел ее ударить.

— Я собираюсь застегнуть твою рубашку, — объяснил Бастьен. — Ты не можешь подняться в отель в таком виде, тем более если не хочешь, чтобы нас заметили.

— Где мы?

— Отель «Маклин». Я держу здесь номер как раз для таких случаев.

— Таких случаев? С тобой такое и раньше случалось?

— Да. — Это была лишь наполовину ложь. Он попадал в переделки, когда его прикрытие оказывалось под угрозой, а невинные люди — в смертельной опасности. И всякий раз в прошлом он спасал свою задницу, оставляя жертвы лежать где лежали, вот только эту одну он не смог оставить.

Ее рубашка спереди была изрезана в лоскуты — должно быть, Хаким снимал ее с помощью ножа. Бастьен перегнулся за сиденье и выхватил свою рубашку, с легкой досадой отметив, что девушка опять от него шарахнулась. Ей бы следовало уже сообразить, что он — наименьшее из зол.

— Надень это, — велел он, — и застегни манжеты. Потом ее не отстирать, но нам не нужно, чтобы весь мир видел Хакимова отметины.

Когда он упомянул это имя, Хлоя вздрогнула.

— Я могу в нее завернуться. Кроме того, люди скорее заметят, что я босиком.

— Я купил тебе туфли, когда останавливался. Ты далеко не убежишь, если будешь босиком или в чужих туфлях. Они там же, в пакете сзади. — Он вытащил ключ, достал из-под переднего сиденья пистолет, два своих паспорта и пачку наличных. Хлоя не сдвинулась с места.

Бастьен выбрался из машины.

— Чем дольше мы тут будем торчать, тем больше опасность, — сказал он. — Переодень рубашку, или я сам тебя переодену.

Ему, конечно, следовало отвернуться, пока она осторожно стаскивала с себя лохмотья, но было не до вежливости. Ее белый лифчик ничем не походил на сексуальные кружева, которые были на ней всего лишь несколько часов назад, и не вызывал эротических ассоциаций. Она неуклюже, болезненно кривясь, влезла в его рубашку, затем с отвращением надела туфли, будто ей подсунули обноски. Он наблюдал за ней, никак не реагируя.

Она медленно пошла за ним к лифту, и он не торопил ее, держался на расстоянии, пока было можно, пока никто не мог увидеть. Тесная кабина лифта пропахла выхлопными газами и чесноком, дверь закрылась, и все время, пока они поднимались наверх, Хлоя смотрела себе под ноги.

Он тоже посмотрел на ее ноги. Простые черные туфли на низком каблуке вроде бы ей подошли, но изрезанная ткань брюк болталась вокруг ее икр. От волос несло паленой шерстью, а из-под длинных рукавов его белой рубашки сочилась кровь.

Лифт остановился, не доехав до его этажа, дверь открылась и впустила кого-то. Бастьен быстро оттеснил девушку в угол, заслонил ее своим более крупным телом, уткнул ее лицом себе в плечо. Она попыталась выкрутиться, но он сжал ее запястье, причинив достаточно боли, чтобы заставить ее не шуметь.

— Притворись, что мы любовники, — прошептал он ей на ухо по-немецки.

Как он и ожидал, она прекрасно его поняла, и этому требовалось получить объяснение, но не сейчас. Бизнесмен средних лет, вошедший в лифт, вежливо отвел взгляд, и Бастьен придвинулся еще ближе к Хлое, придавив своими бедрами ее бедра, точно страстный и неудовлетворенный любовник.

Она потрясенно вскинула на него глаза. Должно быть, почувствовала его эрекцию и теперь знала, до чего он все-таки сукин сын. Эта мысль его слегка позабавила.

Бастьен испытывал искушение поцеловать ее просто потому, что она с таким ужасом на него смотрела, но у него хватило ума воздержаться. Не при свидетелях.

Мужчина вышел, и еще прежде, чем закрылись двери, Хлоя оттолкнула Бастьена прочь, выразительно содрогнувшись.

— Больше не прикасайся ко мне, — сказала она негромко.

— Не дури, — одернул ее он. — Я пытаюсь спасти твою жизнь, хотя понятия не имею почему. Просто веди себя тихо, делай, что говорю, и иди туда, куда я веду. Если мне понадобится трахнуть тебя стоя посреди собора Парижской Богоматери на виду у всего Парижа, ты подчинишься не раздумывая. Ясно?

— Только через мой труп.

— Об этом и речь. — Они приехали на верхний этаж, где коридоры были пусты. Бастьен решил было, что перережет горло любому, кто их увидит, но при удачном стечении обстоятельств он исчезнет из отеля к тому времени, как здесь объявятся его враги, а вот мертвое тело создаст слишком много проблем, чтобы убраться отсюда без помех. Кроме того, Хлоя, вероятно, начнет кричать. Эти американки очень непрактичны.

— Мы почти у цели, — сказал он, ожидая, когда она выйдет вперед него из лифта.

Это была не учтивость — если он выйдет первым, она может отказаться покидать кабину, а он не хотел затевать с ней драку. Хлоя подняла голову и посмотрела на него, и в ясном дневном свете он увидел ее совершенно отчетливо. Увидел боль и страх в темно-карих глазах. Увидел ненависть, предназначенную ему лично.

Неплохо. Это должно помочь ей выжить. Ненависть — штука порой очень полезная, и разжечь в ней ненависть не помешает. Ему ее нечего бояться — она не захватит его врасплох, не сможет ему повредить, не сможет от него убежать. Но ненависть поможет ей выдержать там, где подведет тело и не хватит мужества.

Он повел ее по коридору, одному из бесчисленных анонимных коридоров, одинаковых в тысячах отелей всего мира. Она заартачилась, когда он отомкнул дверь, и пришлось подтолкнуть ее локтем, чтобы напомнить, на каком она свете. Взгляд, которым она его одарила, парализовал бы более слабого мужчину.

— Иди в спальню и снимай одежду, — приказал Бастьен.

— Пошел в задницу.

Он рассмеялся:

— У тебя все руки и ноги в ожогах и шрамах, Хлоя. Ими нужно заняться, а тебе не помешает отдохнуть. Поверь, мне от тебя всего только и нужно, что привести в приличную форму, а вечером отправить.