Людмила Зарецкая - Мой любимый сфинкс Страница 31

Нет, он уже успел оценить быстроту и ясность ее мышления. Она наверняка многое замечала и была способна на парадоксальные выводы. В этом плане она могла быть очень даже полезна. Но собирать информацию, чтобы вычислить убийцу, было опасно. Очень опасно, и потому он должен был ее остановить.

«С ней надо поговорить, – решил он про себя. – Выяснить все, что ей известно. Попробовать сопоставить факты. И убедить никуда не лезть. Ничего не спрашивать. Потому что хочет он этого или не хочет, но убийца Санька находится здесь, на базе. В одной компании с ними. Вот в этой самой бане. И он уже доказал, что совершить убийство ему совсем несложно».

Ему стало душно. Выйдя на крыльцо, как был, в одном полотенце, он сбежал по резиновой дорожке вниз к реке, у кромки воды развернул полотенце и с размаху бросился в воду. Вечерняя вода приятно холодила кожу. Река расстилалась перед ним, знакомая, родная. Уверенными взмахами преодолев расстояние до середины, он перевернулся на спину и, раскинув руки, посмотрел в вечернее небо. Ему было о чем подумать.

Проследившая глазами за его уходом Злата вдруг почувствовала себя одиноко. Без него в набитой людьми комнате стало пустынно и как-то холодно.

«Пойду воздухом подышу», – решила Злата.

Она вылезла из-за стола, подошла к вешалке с халатами, вытянула свой, накинула его на плечи и вышла на крыльцо. Далеко в реке она увидела мерно двигающуюся точку. Хозяин базы плыл мощно и уверенно, как будто ему принадлежала не только база, но и река, и ночное небо в неярких летних звездах, и весь мир. Хотя, может быть, так оно и было.

Под легким ветерком Злате стало зябко. Засунув руки в глубокие карманы, она попыталась расслабиться, чтобы согреться. Вокруг звенели комары и стрекотали кузнечики. И в этом звуке было столько покоя, что ей почему-то захотелось плакать.

Пальцы в кармане халата нащупали что-то стеклянное. Подойдя к окну, из которого падал яркий свет, Злата вытащила из кармана два флакончика. Это оказался ботокс.

«Это Аржанова халат!» Ее озарила неожиданная вспышка радости от того, что она надела вещь, которая до этого облегала его крепкие плечи, и тут же накрыла волна неловкости. Никогда и ни при каких обстоятельствах Злата Добровольская без спроса не брала чужое. Опустив флаконы обратно в недра карманов, она вернулась в баню и, сняв халат, аккуратно пристроила его обратно на вешалку, после чего шмыгнула на свое место за столом и снова отхлебнула кальвадоса из бокала.

Пока он любовался звездами и представлял, какой может быть девушка Злата на ощупь, его довольно далеко отнесло течением. Конечно, иногда, под настроение, он любил плыть против течения, и одно такое купание чуть не стоило ему жизни. Правда, дело было в середине ноября и температура воды опустилась градусов до восьми, не больше. Но сейчас ему было лень. Перевернувшись на живот и оценив расстояние до бани, Аржанов решил вернуться к оставленному на песке полотенцу по берегу. Собственная нагота его ничуть не смущала.

Белые ночи уже уступали ночной темноте. Аржанов почти сливался с серым сумраком, который мягко окутывал влажное тело. Неслышно ступая по прибрежному песку, чтобы не идти босиком по гальке пляжа, он не спеша приближался к сияющей огнями бане. Краем глаза он заметил непонятное шевеление за кустами и остановился, прислушиваясь.

На дорожке с той стороны кустов разговаривали Муромцев и Парменов. Огонек сигары, которую курил журналист, светился сквозь вязь листьев. До Аржанова донесся густой, чуть сладковатый запах дорогого табака.

– Ну что, тезка, когда купину отдашь? – В баритоне Муромцева чувствовалась угроза.

– А за что? – чуть лениво спросил, похоже, не испугавшийся Парменов.

– Как за что? У нас с тобой уговор был. Что если я приеду сюда, чтобы помочь тебе решить проблему с Залесьем, то купина моя.

Аржанов навострил уши. Залесье сегодня упоминала Злата, и она же сказала подруге, что оно может быть связано с убийством Санька.

– Я приехал, проблемы с Залесьем, как я понимаю, больше нет, так что уговор дороже денег.

– Серега, побойся бога! – В голосе Парменова послышалась нервозность. – Или ты что, хочешь сказать, что проблему с егерем решил именно ты?

– Я ничего не хочу сказать, – невозмутимо ответил Муромцев. – Но ты просил приехать и уговорить его не мутить в Залесье воду. Я приехал. Ничего мутить он больше не будет. А вследствие моего приезда, в связи или опосля, значения уже не имеет.

– Я от уговора не отказываюсь. Только вот мне кажется, что Громова просто очень своевременно шлепнули, а ты теперь пытаешься приписать себе чужие заслуги, чтобы захапать купину. Ты что, думаешь, я не помню, как долго ты на нее зубы точишь?

– Не отказываешься – и хорошо. Молодец. Возьми с полки пирожок. И не подумай, что сможешь соскочить и увезти купину обратно. Сережа, что-то мне подсказывает, что ты не очень рвешься узнать, я ли решил для тебя эту проблему. Зачем тебе лишняя информация, ты же умный человек?

– Да уж, меньше знаю, крепче сплю, – усмехнулся Парменов. – Просто если факт передачи купины состоится, а потом менты выяснят, что Громова шлепнул ты или твой мутный помощничек, то я же, чего доброго, в заказчики попаду. Или в соучастники. Не хотелось бы.

– Не бойся. – Баритон Муромцева звучал снисходительно. – С этой стороны тебе ничего не угрожает. А купину отдать все-таки советую, и как можно быстрее. У тебя ее при обыске хоть не нашли?

– Не дурак. Спрятана надежно. Я подумаю, Сергей Василич. Ты меня либо втягиваешь в уголовщину, либо дуришь. И то и другое мне не нравится.

– Так ведь мне тоже часто не все нравится. Ты подумай, конечно, Сережа. Но недолго. До завтра. Потому что я приехал сюда за купиной и без нее не уеду.

Неслышно отступив назад, Аржанов вошел в реку, нырнул, чтобы под водой доплыть до середины, там шумно вынырнул и замолотил руками, производя как можно больше шума. Два собеседника на дорожке замолчали и быстрыми шагами двинулись в сторону бани.

Глава 8

Седина – в бороду, бес – в ребро

Супружество – это соглашение, условия которого ежедневно пересматриваются и утверждаются заново.

За завтраком выяснилось, что полиция нашла пистолет. Он спокойно лежал себе в кустах, метрах в двухстах от той полянки, на которой встретил свой смертный час Санек. Обычный «макаров», ничего особенного. Как хмуро объявил Зимний, явно сомневающийся, правильно ли он делает, раскрывая оперативную информацию, серийный номер уже «пробили». Пистолет заявлен как потерянный много лет назад.