Юлия Шилова - Растоптанное счастье, или Любовь, похожая на стон Страница 31

— Отец. А Влад вообще никогда не умел переживать.

— Понятно. Да уж, братец у тебя… Мне казалось, что близнецы похожи не только внешне, но и характеры у них должны быть одинаковыми.

— Но Влад принял удар спокойно, — как будто не услышал мою последнюю фразу Илья. — Не унижался и ни в чем не раскаялся. И научился жить без отца.

— Каким образом?

— Он, как никто другой, мог пользоваться благами женщин.

— Он альфонс? — вновь влезла в разговор Наташка, но так и не получила ответа.

— Несмотря на то что у Влада уже не было прежних денег, — не обращая внимания на Наталью, продолжил Илья, — он по-прежнему не знал отбоя от женщин. Одна из его любовниц сняла ему квартиру, другая принялась оплачивать счета, а третья исполнять все его прихоти.

— Значит, все-таки альфонс, — в который раз влезла в разговор Наталья. — Только это не чистый альфонс. Это гибрид — смесь альфонса с вором-домушником. Уникальный случай.

Но, как и в предыдущий раз, Илья не обратил внимания на Наташкину реплику и продолжил свой рассказ:

— Несмотря на то что Влад совершенно не общался с отцом, я не мог не поддерживать с ним отношения и всегда переживал по поводу того, что все наследство было переписано на меня, а мой брат так глупо и нелепо остался за бортом. Не знаю почему, но я чувствовал себя виноватым в сложившейся ситуации, мучился. В глубине души я осуждал отца и понимал, что, в отличие от него, не могу вычеркнуть родного брата из своей жизни. Я не порвал отношения с братом. Иногда я приезжал к нему на квартиру.

Он всегда был окружен красивыми женщинами, и это наводило меня на различные размышления. Однажды Влад попросил меня поговорить с отцом и попросить от его имени у него прощения. Я это сделал, но отец был непреклонен. Он заявил, что не хочет ни видеть его, ни слышать о нем.

— И все же твой отец был очень жестоким человеком, — не могла не вставить я свой комментарий. — Ведь он же его родной сын!

— Он просто не умел прощать, — поправил меня Илья.

— Даже близких?

— Близких простить еще труднее.

— А мне всегда казалось, что наоборот.

— Легче простить, если у тебя украл посторонний. Тяжелее простить, если тебя обворовал близкий человек, — Илья немного помолчал в задумчивости, а затем продолжил свой рассказ:

— Мы стали встречаться с Владом все реже и реже. Он перестал звонить, а я перестал приезжать к нему на квартиру.

Отец все больше и больше вводил меня в свой бизнес, и я дни напролет проводил в его компании. А однажды я позвонил Владу — хотел извиниться за то, что мы не виделись долгое время, но в трубке услышал чужой голос, который сообщил, что мой брат уже давно поменял место жительства, и попросил не беспокоить. Так разошлись наши пути. Правда, от общих знакомых я слышал о том, что он по-прежнему пользуется благосклонностью женщин, является их любимчиком и разбил не одно женское сердце, а иногда не брезгует и воровством у некоторых любвеобильных дамочек. А потом случилось самое страшное. Отец трагически погиб.

— Как?! — воскликнула я.

— Он уехал в командировку в Сибирь и… Его нашли застреленным, в гостиничном номере.

— Что? — мы с Наташкой задали вопрос одновременно и обе уставились на Илью испуганными глазами.

— Вы так удивляетесь… — посмотрел тот на нас недоуменно. — Как будто никто на этом белом свете, кроме моего отца, никогда не погибал от руки убийцы… Но ведь такое происходит сплошь и рядом. Сейчас чуть ли не каждый день убивают какого-нибудь бизнесмена, а мой отец был не просто бизнесменом — он был очень удачливым, влиятельным и крупным бизнесменом! Такие люди, как известно, всегда входят в группу риска и находятся под прицелом очень многих недоброжелателей и криминальных элементов — Мы все это знаем. Но нам всегда казалось, что это все где-то далеко, — пояснила я. — А тут твой отец… Надо же, убили в гостиничном номере… И что, никто никого не видел и ничего не слышал? Ведь кто-то же посторонний проник в номер!

— Человек, убивший отца, вошел к нему не через дверь, как установило следствие. Номер находился на первом этаже, но рядом с постом дежурной по этажу, да и в саму гостиницу никто из посторонних не заходил. Все служащие, работавшие в отеле в ту ночь, были опрошены и дали свои показания. Убийца попал в номер через окно. Причем окно никто не разбивал, не взламывал щеколду. Отец открыл окно сам.

Это тоже доказало следствие.

— Как это сам? — снова, совершенно не сговариваясь, словно по команде, спросили мы с Наташкой в один голос.

— Видимо, он знал того, кто постучал ему в окно.

Поэтому и открыл. На оконных задвижках отпечатки отца.

— Вот это дела… — я почувствовала, как у меня перехватило дыхание.

— Действительно. У меня аж мурашки по коже! — съежилась Наташка.

— Так вот. Я это все к чему говорю… — продолжил Илья. — Нашлась свидетельница.

— Какая свидетельница?

— Обыкновенная, — на лице Ильи появилась нервная усмешка.

— Ну, расскажи Не тяни! Не трави душу!

— Она видела у гостиницы человека, который очень сильно похож на меня.

— На тебя? — мне показалось, что кто-то зашатал стоящий подо мной стул.

— В том-то и дело, что на меня. Так как все ближайшее окружение отца ничего не знало о судьбе Влада, с которым мы не общались несколько лет, все шишки посыпались на мою голову. Мне устроили очную ставку со свидетельницей, и она сразу опознала меня.

— Но зачем тебе убивать своего отца? Ты и так его единственный наследник! — не могла я не задать крутившийся в голове вопрос.

— Тот же вопрос задало себе и следствие. У меня действительно не было для убийства никаких мотивов. Все документы и так уже были оформлены на мое имя. Я находился с отцом в хороших дружеских отношениях, прекрасно работал под его началом…

Кстати, я всегда поражался его могучей трудоспособности, самопожертвованию и самоотдаче делам компании. Так вот, о следствии. Была рассмотрена и такая версия: несмотря на то что я единственный наследник, мне захотелось свергнуть отца, завладеть наследством и прийти к единовластному правлению компанией. Мол, мы с отцом ругались на почве бизнеса и у нас были большие разногласия. Но это не подтвердилось. В гостиничном номере не нашли моих отпечатков пальцев. Вообще-то отпечатки были там стерты, но все же несколько отпечатков осталось.

И принадлежали они… Владу.

— Ох, ну сволочь он порядочная! Убил родного отца… — я прикусила губу и едва не упала со стула.

— Порядочных сволочей не бывает, — тут же поправила меня Натка. — Сволочь и есть сволочь. А братец твой и правда сволочь. Не нашел других, более цивилизованных, методов примирения. Ну разве так можно? — не сдержалась моя подруга.