Салли Лэннинг - Гувернантка Страница 31

Коридор был пуст. Чтобы попасть в комнату Мартина, нужно было пройти мимо двери Тори. Крепко сжимая в руке мраморного дельфина, с бешено бьющимся сердцем, Энн кралась по холодному дубовому паркету. Он был положен безупречно – ни одна плашка не скрипнула. Дверь Тори была приотворена. Тихо, как привидение, Энн проскользнула мимо и устремилась к спальне Мартина.

Там тоже было пусто. Быстрым взглядом она скользнула по ситцевым обоям на стенах, по кремовому покрывалу на большой кровати, по единственной картине – абстракции в сине-зеленых тонах, по застекленной двери, которая вела на террасу. Затем устремилась к телефону.

– Что за…

Энн мгновенно обернулась, угрожающе подняв статуэтку. Но ее рука тут же упала.

– Мартин, – выдохнула она – Это… ты?

К ужасу Энн, на нее накатила волна слабости, колени задрожали. Она опустилась на постель, перед глазами поплыл красноватый туман. Вошедший в дверь Мартин включил настольную лампу и, опустившись перед ней на колени, мягко высвободил статуэтку из ее пальцев.

– У тебя ледяные руки, – сказал он. – Энн, что, черт возьми, ты делала в моей комнате?

Щеки ее залил горячий румянец.

– Я услышала какие-то звуки – и проснулась. Хотела позвонить в полицию.

Мартин сказал то, что и так было ясно:

– Я вернулся домой пораньше… А для чего статуэтка?

– Для того, чтобы дать злоумышленнику по голове, конечно.

– Ты храбрая как лев, знаешь это?

Он все еще гладил ее холодные пальцы. Энн не могла оторвать зачарованного взгляда от его РУК.

– Я испугалась до смерти, – призналась она.

Мартин посмотрел ей в лицо. На нем все еще была одежда, в которой Энн видела его по телевизору, под глазами темнели тени, на руке от запястья до локтя красовалась царапина.

– Мартин, – сказала она, – я видела тебя в телевизионных новостях. В Конго.

Он тихо выругался.

– Я был слишком занят спором с руководством аэропорта, чтобы обращать внимание на камеры, а когда заметил, было уже слишком поздно. Но я не думал, что это станет международной новостью.

Энн снова уставилась на его руки, чувствуя, как передается ей его тепло.

– Почему ты не сказал мне правду о поездке?

– Никто не знает, что я занимаюсь этим. – Он помолчал, потом натянуто добавил: – В тот раз, когда стряслась беда с Тори, я был занят чем-то подобным. Можешь представить, каково мне было, когда я вернулся. Но сейчас я не волновался за дочь, потому что ты была рядом. Я безоговорочно доверяю тебе в этом, Энн.

Тронутая до слез Энн сбивчиво произнесла:

– В день твоего отъезда я обвинила тебя в жадности и меркантильности… прости меня.

– Ты же не знала.

Энн посмотрела ему в глаза.

– Ты хороший человек, – дрожащим голосом признала она.

– Я не ангел, Энн. Одна из причин, заставляющих меня этим заниматься, – это риск, адреналин в крови, стремление испытать себя. Как видишь, к святости это не имеет никакого отношения.

– Ты делаешь это. Вот что важно.

Он беспокойно повел плечами и убрал руки.

– Мне нужно держаться подальше от тебя – я грязный. Не было возможности принять душ, и я так спешил домой, что не успел переодеться.

Слова сами сорвались с ее языка:

– Мы могли бы принять душ вместе. – Затаив дыхание, Энн ждала ответа.

Мартин встал, одновременно подняв на ноги и ее.

– Ты надела свою сексуальную ночную рубашку, – с непроницаемым выражением лица сказал он. – Мне трудно устоять.

– Видишь, – продолжила Энн так, словно Мартин ничего не говорил, – я верю тебе. А не Келли. Я поняла это в пятницу, когда увидела тебя по телевизору… Мне только жаль, что это заняло столько времени.

– Ты так великодушна, – грубовато бросил Мартин. – У меня просто дух захватывает.

С сияющей улыбкой Энн приподнялась на цыпочки и поцеловала его в губы. Щетина царапнула ей подбородок – его ответ, немедленный и страстный, пробудил отклик во всем ее теле.

– Душ! – прорычал он в ее губы. – Думаю, я сожгу эту одежду!

Он подхватил ее на руки и понес в ванную, окном выходящую на уединенный уголок парка, где росли сосны и болиголов. Пока Мартин раздевался, Энн стояла неподвижно и, затаив дыхание, следила за ним. Затем он подошел к ней и стащил через голову «сексуальную ночную рубашку», любуясь изящными изгибами ее тела.

– Откуда у тебя эта царапина? Да еще и ушибы на груди! – встревожено спросила Энн.

Мартин скороговоркой ответил:

– Доставали одного из членов экипажа упавшего самолета… Боялись, что начнется пожар, поэтому осторожничать времени не было. Давай не будем говорить об этом, Энн. Не теперь. – И он включил воду.

Когда струи ударили по телу и окутали ее паром, Энн подобрала волосы вверх. Мартин шагнул к ней с куском мыла в руке, и она вдруг рассмеялась от счастья снова быть с ним рядом. Она плеснула в него водой. А Мартин жадно провел ладонями по ее телу. Затем, прижав к кафельным плиткам, целовал до тех пор, пока у Энн не закружилась голова от недостатка воздуха и от желания. По мускулистому телу Мартина стекали струйки воды.

– Какой ты красивый, – выдохнула Энн.

Лаская ее грудь, он с внезапным нетерпением произнес:

– Пойдем в постель. Немедленно!

– Лучшего и не придумаешь.

Набросив полотенце ей на плечи, он обернул бедра другим м новел Энн обратно в свою спальню. Очень осторожно Мартин стер капельки воды с ее тела и стал осыпать поцелуями губы, шею, груди. Поглаживая ее бедра, Мартин прижал их к своим, и Энн задохнулась от восторга. Обнявшись, они упали на постель. Частое дыхание Мартина и быстрое, сильное биение его сердца отдавались в ушах Энн. Они слились в единое целое, и она забыла обо всем на свете…

Мартин приподнялся на локте.

– В прошлый раз я даже не подумал о средствах предохранения. Мне нужно чем-нибудь воспользоваться, Энн? Или ты…

Энн отсутствующим взглядом посмотрела на него. Она беременна. Ей не нужно предохраняться. И сейчас самый подходящий момент, чтобы сказать ему об этом.

– Нет, ничего не нужно, – еле слышно произнесла она.

– Я думал, что ты принимаешь таблетки, – с усмешкой сказал он. – Наверное, следовало бы спросить, но там, на Эльютере, все произошло слишком быстро… Я забыл об обычных правилах.

О правилах, которых он придерживается с другими женщинами, с отвращением подумала Энн. Интересно, все ли они столь же податливы, как она? Мартин встревоженно спросил:

– Что с тобой, Энн? Почему ты так на меня смотришь? Это вполне естественно. Я всегда был против того, чтобы наводнять мир нежеланными детьми.

А как же быть с ребенком в ее утробе? Он тоже будет для него нежеланным? Ну конечно. Потому что Мартин не хочет ничем связывать себя. Он давал ей это понять неоднократно. Он уже был женат, с него достаточно.