Дельфина Лайонс - Призрак потерянного озера Страница 31

– Давайте рассуждать разумно. Если какие-то сокровища и были, их потратили не одну сотню лет назад. Наша семья не слишком богата. Мне кажется, эта история с сокровищами может быть как-то связана с пиратами тех времен, – уверена, сегодня утром дядюшка водил вас смотреть их старинные укрепления. Он всех туда водит... Да, я знаю, он вам говорил, что это построили викинги и все такое, но эта версия появилась у него совсем недавно. В истории как будто есть своя мода – как и везде.

– Эрик сказал, что про викингов ваш дядя заговорил недавно, – поспешно ввернула я, не желая обсуждать все это во второй раз. – Еще он сказал...

– Значит, он должен был вам рассказать, как мы в детстве играли там в пиратов. Это же всем известно: башню построили пираты, чтобы обороняться от индейцев. Один из профессоров, которые приезжали сюда пару лет назад, чтобы посмеяться над дядей, сказал мне – строго конфиденциально, конечно, – что это типичная пиратская постройка. – Она задумчиво прибавила: – Я несколько раз встречала его в городе той осенью. Не совсем зануда – если принять во внимание, что он – типичный аналитик. – Она облизнула шоколад с пальцев.

Я попыталась связать то, что она говорит, с тем, что слышала раньше.

– Но тогда куда же девать индейцев? Рене покачала головой.

– Здесь не было никаких индейцев. Предки тех, кто теперь живет в деревне, вытеснили их отсюда. Наверное, поэтому пираты и обосновались здесь.

– Значит, первый из Мак-Ларенов женился на индейской девушке из другой деревни?

Рене резко выпрямилась, ее глаза вспыхнули.

– Ни на какой индейской девушке он не женился. Эрик наплел вам про это, так?.. Он повсюду болтает такие вещи для того только, чтобы вывести нас из себя. Он, может быть, даже хуже, чем Бертран.

Я удивилась еще больше.

– Вы хотите сказать, что первый Мак-Ларен женился на пиратской девушке?

Рене возразила нетерпеливо:

– Вы понимаете сами, что это сущая чепуха. У пиратов не было женщин, чтобы он мог на ней жениться. Нет, конечно, женщины были – я просто хочу сказать, что пираты обычно оставляли свои семьи дома, когда уходили в плавание. И никогда не обосновывались здесь – на полпути в никуда. А что касается первого Мак-Ларена – он был женат на милой девушке из уважаемой французской семьи из Квебека... Ну как, я ответила на все ваши вопросы?

Я почувствовала, что краснею.

– Единственное, чего я не понимаю, – зачем ваш дядя все время говорит о сокровищах, если он знает, что их нет.

– Сокровища, сокровища... все постоянно возвращаются к этому. Он просто немного сумасшедший. Или помешанный. Или, может быть, просто хочет по-прежнему держать нас в руках – это не так-то просто в эпоху полной вседозволенности. Он в душе настоящий тиран. – Она взяла еще печенье. – Луи говорит, что, когда он был ребенком, дядя сам воспринимал всю эту историю, как сказку, – как и все остальные. И только лет десять, ну, может быть, пятнадцать назад он начал донимать нас этим. Рене хихикнула. Хорошее настроение явно возвратилось к ней.

– Какое-то время, насколько мне известно, когда у нас были хорошие отношения с Фишерами, – сама я не помню, я была еще слишком мала, – он грозился оставить все Джойс Калхаун. Но она по крайней мере может претендовать на дальнее родство с нами. У мисс Монтейс таких претензий не могло быть.

– И у мисс Хайс, я полагаю, их тоже не было?

– Мисс Хайс! – Чашка в руках Рене звякнула о блюдце. – Она поставила все на стол. – Почему вы об этом заговорили? Какие могли быть претензии у мисс Хайс? – Глаза Рене сузились. – Что там вам наговорила Маргарет?

Я постаралась сделать вид, что меня это забавляет.

– По ее мнению, кто-то... помешал мисс Хайс приехать сюда.

Рене разразилась мелодичным смехом.

– Милая моя девочка, я не сомневаюсь, что вы прекрасно понимаете, как следует относиться к идеям Маргарет. Тем более если она – я правильно поняла вас? – заявляет, что несчастную девушку убили только для того, чтобы не дать ей приехать сюда и охранить дядюшку от ее роковых чар. Или предполагается, – Рене заговорила глубоким и торжественным голосом, – что между нею и нашим домом существует какая-то таинственная связь?

– Маргарет ничего об этом не говорила. – Но теперь, мысленно возвращаясь назад, я вспомнила, что, когда я впервые оказалась здесь, у меня сложилось вполне определенное впечатление о том, что пропавшая секретарша именно таинственным образом связана с кем-то из этой семьи – или по крайней мере, что все так думают. Это давало огромный простор, воображению. Разве встретив меня на станции и приняв за мисс Хайс, Эрик не заявил, что "точно знает, кто я такая"? И другие тоже... хотя Маргарет демонстрировала это яснее всех. – Она только намекала непонятно на что.

Рене кивнула.

– Маргарет вообще мастерица намекать непонятно на что. Лучше всего просто не обращать внимания на все, что она говорит. Если она скажет, что на улице идет дождь, я посмотрю в окошко, прежде чем ей поверю.

– Да, я знаю, что это безумие – думать об этом, – сказала я, совершенно не уверенная в том, что это так. – И все же после всего, что здесь произошло, я буду чувствовать себя гораздо спокойнее, если буду уверена, что мисс Хайс никто... не убирал с дороги. По крайней мере никто из этого дома.

Я никак не могла расстаться с такой волнующей для меня темой.

– Эрик предложил, что если я хочу удостовериться в том, что никто из этого дома никак не связан с гибелью мисс Хайс, то все, что мне нужно сделать, – это поговорить с Робертсом, проводником поезда, где она ехала, и спросить его... В чем дело, Рене?

Мой вопрос был вызван тем, что она по-кошачьи гибко вскочила со своего места и повернулась к приоткрытой двери кабинета. Лица ее я не видела, но рукой она делала мне знаки стоять тихо. Она к чему-то прислушивалась, и я тоже стала слушать. Как всегда в старом доме, было слышно множество всяких звуков, но в кабинете, по-моему, было тихо.

Внезапно Рене распахнула дверь и вошла в кабинет. Я последовала за ней. Она стояла, опершись на стол, с таким видом, словно это было ей нужно, чтобы не упасть, – такая бледная и потрясенная, что большей степени драматизма я и представить не могла. Но она была в комнате одна.

– Ради бога, что случилось? – спросила я.

– Кто-то отсюда нас подслушивал... – слабым голосом сказала Рене. – Я слышала, здесь кто-то был. А когда я вошла, та дверь как раз закрывалась.

Я стала вспоминать, о чем мы говорили.

– Говорят, что тот, кто подслушивает, рискует услышать о себе много нехорошего. А ни о каких тайнах мы и не говорили. Любой, у кого возникли бы подозрения, мог бы там додуматься до того, чтобы поговорить с проводником. Тот, кто был в кабинете, наверное, вовсе не подслушивал нас. Может, это просто кто-то из прислуги, – добавила я, поежившись от мысли, что в этом случае о предмете нашего разговора скоро будут знать все слуги в доме.