Дмитрий Вересов - Медный всадник Страница 31

Потом позвонила Наташа.

Накануне Вадим попытался разыскать Кирилла, который в очередной раз сменил место дислокации. Эти его разъезды по Европе, которые вызывали до сих пор у домоседа Вадима восхищение, теперь казались ему безумием. Сейчас, когда ему так нужна была его помощь, Марков куда-то запропастился. К счастью, Кирилл, словно почувствовав, что нужен старому товарищу, сам позвонил ему из какого-то заштатного немецкого городишки, куда они с Джейн заехали осмотреть достопримечательности.

Вадим сообщил ему о болезни дочери. Кирилл замолчал, чувствовалось, что он потрясен.

– Слушай, старик! – Кирилл подбирал слова. – Держись! – сказал он, наконец, словно все зависело от Домового. – Я что-нибудь тут придумаю…

– Нет, ты не понимаешь! – Иволгин слишком устал и на мгновение потерял над собой контроль. – Это не какая-нибудь ерунда!

Он давно не видел Кирилла, но почему-то был уверен, что тот теперь постоянно витает в эмпиреях, не спускаясь на грешную землю. Тем более, что и Джейн теперь с ним! Джейн – реалистка, она наверняка взяла на себя все бремя домашних дел. Домовой хорошо помнил, как подтрунивал над ним Марков, когда Верочке случалось хотя бы легко простудиться. Вадим в таких случаях начинал бегать в панике, рвать на себе волосы и биться головой о стену. Да, наверное, имел тогда место некоторого рода психоз, вполне простительный отцу-одиночке. Но сейчас-то все было более, чем серьезно.

– Я все понимаю. Успокойся, я скоро перезвоню… – пообещал Марков. – Подожди и не психуй!

Домовому стало стыдно. Он по пальцам мог пересчитать, сколько раз за свою жизнь выходил из себя. И вот, пожалуйста, сорвался на лучшем друге, который сейчас за тридевять земель, друге, каждого звонка которого ждал, как манны небесной. «Что ты за дурак? – горестно вопрошал он собственное отражение в зеркале. – Вот взять бы тебя, дурака, и надавать щелчков»…

Марков, должно быть, хорошо понимал, что сейчас творится на душе у Домового, потому что перезвонил тем же вечером. Иволгин принялся рассыпаться в извинениях.

– Старик, я уже все забыл! – сказал Кирилл так просто, что Вадим сразу понял, что друг и не думал на него сердиться.

И потому окончательно почувствовал себя негодяем.

– Я что-нибудь придумаю! – пообещал Марков. – Мы достанем денег…

Он не решился сказать сразу, что Джейн уже взяла ситуацию в свои руки и позвонила Наташе. Он боялся, что Домовой опять вспылит – нервы у Иволгина были, безусловно, на пределе. А ведь большая часть денег, которые Кирилл как бы от себя переслал за последние годы в помощь Домовому, были на самом деле деньгами Наташи. Просто по обоюдному с ней согласию, чтобы избежать проблем, было решено не говорить об этом Вадиму. Теперь Кирилл оказался в несколько щекотливой ситуации из-за этого невинного обмана. Домовой пребывал в уверенности, что старый друг располагает гораздо большими финансовыми возможностями, чем это было в действительности.

Так что, во избежание недоразумения, решено было обратиться к Наташе, но на этот раз ее участие не могло быть анонимным. Марков все еще не был до конца уверен, что это хорошая идея. Однако Джейн не желала слышать возражений.

– Во-первых, она должна знать – это ведь и ее дочь. И если она не захочет ничего предпринять, я не стану с ней больше никогда в жизни разговаривать… – бормотала она, дозваниваясь в Лондон. – А если Вадим станет упрямиться, сама поеду в Ленинград и вытрясу из него душу! Сейчас не время выяснять отношения!

Первый разговор Вадима с Наташей вышел коротким. На линии были помехи. Наташа сказала, что приедет. У Домового не хватило духу ей отказать, он вообще жутко растерялся, услышав ее голос в трубке. Голос показался чужим – с легким акцентом. Сначала подумалось, что это какая-то ошибка или глупая шутка.

– На тебе лица нет! – заметила мать, она решила, что звонили из больницы, что с Верочкой еще что-то случилось. – Кто это был?!

Вадим успокоил ее. О предстоящем визите Наташи решил пока не говорить. Успеется. Все равно мать узнает в свое время. Чувствовал себя неуютно – не привык лгать. Правда, сокрытая правда не есть ложь, но все равно неудобно. С другой стороны, утешал он себя, будет сюрприз. Сюр-прайз, как говорил Корнеев.

– Так, – ответил он матери, – один старый знакомый…

И пошел, как ни в чем не бывало, делать ремонт. Ремонт позволял ненадолго отвлечься от тревожных мыслей. Хорошо дзен-буддистам, считающим, что жизнь это сон – что-то там в этом роде они утверждают. Вадим намазал клеем полосу обоев, поднялся к потолку. Наклеил верх обоев, спустился вниз, разгладил нижнюю часть полосы, отошел и только тогда обнаружил, что обои не те, что куплены для гостиной – с цветочками, а другие, приготовленные для коридора – с ромбиками. К тому же приклеены вверх тормашками.

– Ну и что ты наделал?! – Гертруда Яковлевна всплеснула руками. – Снимай, пока не присохло!

Этой ночью он не мог заснуть. Ворочался в постели, думал обо всех сразу – о дочери, о Наташе и о том, почему судьба уготовила ему столько испытаний. Несмотря на его осторожность, мать о предстоящем визите невестки все-таки узнала – Наташа перезвонила на следующий день, когда Вадим был на работе. Перезвонила, чтобы назвать дату своего приезда.

Гертруда Яковлевна сразу же догадалась, кто был «старый знакомый», с которым сын говорил накануне. Догадалась и обиделась. Но ненадолго – как и ожидал Домовой, мама взялась обрабатывать его с удвоенной энергией – ей казалось, что это отличный шанс снова наладить отношения с Наташей. И напрасно Вадим пытался ее в этом разуверить.

– Она наверняка остановится в гостинице! – объяснял он матери, которая поторапливала его с ремонтом. – Сама видишь, у меня сейчас ничего не выходит путного, какие тут могут быть «темпы»! И зачем, скажи на милость?!

Смешно было представить себе, что замужняя миссис Курбатова позволит себе провести ночь в квартире бывшего мужа. Да и предоставить ей подходящие условия они не могли. Она там, в Лондоне, наверняка привыкла к комфорту, который Иволгины могли видеть только в кино.

– Глупости! – Гертруда Яковлевна решительно отметала сомнения Домового. – Все зависит от тебя самого!

Словно полководец перед генеральным сражением, она продумывала мельчайшие детали. Настояла, чтобы он оделся как можно лучше. Нельзя было ударить в грязь лицом перед преуспевающей женой, пусть даже бывшей.

– Мама, тебе надо было идти в свадебные распорядители! – сказал Вадим, которому происходящее совсем не казалось забавным.

Мать поджала губы.

– Смейся, смейся! – сказала она. – Ты мне еще спасибо скажешь!

Аэропорт Хитроу. «Хитров», как называла его про себя Наташа. Ей нравилось перекраивать английские названия на русский лад, как это сделала бы ее мать, окажись она здесь. Курбатова это злило – тем лучше. В аэропорту она долго разглядывала пару близнецов – девочек, гадая при этом, как выглядит ее собственная дочь. Они были так забавны, эти дети, которые старались подражать взрослым и явно впервые отправлялись в путешествие. Наташа вспомнила свои детские восторги. Все казалось прекрасным и удивительным… Странно, она так давно не вспоминала себя ребенком.