Светлана Демидова - Ночь со звездой гламура Страница 32

Курс на свадьбе Антонова с Осипенко не гулял, хотя ребята очень на нее рассчитывали и даже успели сочинить к сему событию несколько глупых стишков и одну очень неплохую песню, которую довольно стройно пели под аккомпанемент двух гитар, ритмичные прихлопывания, притоптывания и удалые посвисты. Никакой свадьбы не было. В то время, когда Женя Антонов обтачивал на токарном станке различные детали сложной конфигурации, институтская группа, в которой он учился с Жанной, гудела развороченным ульем. Из другого института к ним перевелся сказочно красивый молодой человек под не менее сказочным именем – Альберт. Девушки тут же срочно увеличили количество махровой туши на ресницах, помады на губах и томности во взглядах. Молодые люди, не откладывая дело в долгий ящик, заманили красавца Альберта в небольшое пыльное помещение со складированными там старыми учебными пособиями, таблицами и ломаными стульями. Битва была недолгой, но серьезной и показательной в том смысле, что Соколовского больше никто не трогал. Он, конечно, здорово и сам пострадал в схватке, но успел при этом расквасить несколько носов, бровей и даже выбить зуб у старосты группы Кожедубова Александра. Поскольку зуб был выбит в честной борьбе и сбоку, что не слишком портило улыбку Кожедубова, Соколовский впоследствии был прощен мужской половиной группы и даже удостоен крепкой дружбы, конечно, не без налета легкой зависти его силе, способностям к наукам и особенно необыкновенному успеху у девчонок.

Жанна Осипенко, нареченная невеста Антонова, очень удивилась, когда вдруг заметила, что, кроме Жени, стройного, длинного и узкого в кости, как кованый ленинградский светильник, на свете существует еще и молодой человек под сладким именем Альберт. Кроме приятного осознания самого факта его существования, Жанне было отрадно узнать, что широкие плечи – гораздо выразительнее узких, глянцевые черные волосы – эффектнее блекло-желтоватых. Да что там говорить отдельно о плечах или знойных кудрях! Весь Альберт в целом очень выгодно отличался от Жени в смысле мужской красоты и мужественности. И Жанна не устояла. Она так отчаянно хлопала перед Соколовским своими «эльфийскими» ресницами, что он не мог остаться равнодушным к производимому ими легкому сквознячку. Он пригласил ее на танец на одном из спонтанных (то есть случавшихся без особого повода) студенческих сабантуйчиков. Сразу после танца красавец Альберт увел чужую невесту в соседнюю комнату мужского общежития, где данное увеселительное мероприятие, собственно, и происходило. Чужая невеста даже не подумала сопротивляться тому, чем Евгений Антонов мечтал заняться с ней на белоснежных простынях, усыпанных лепестками белых роз. Простыни были серыми. И не по природе своей, а от долгого употребления не слишком чистыми студенческими телами.

Несмотря на антисанитарию, царившую в комнате институтской общаги, Жанне все понравилось, за исключением самого процесса слияния. Проще говоря, грязи она попросту не заметила по причине общей эйфорической приподнятости, слияние произошло болезненно и как-то мокро, но в Альберта Соколовского она при этом все равно умудрилась влюбиться до умопомрачения. После общаговского слияния она все-таки еще пару раз встретилась с Женей, по-прежнему настроенным излишне романтически. Вместо того чтобы чаще сжимать девушку в страстных объятиях, он чрезмерно увлекался рассказами о том, как красиво вьется металлическая стружка из-под резца токарного станка, который он полностью освоил в очень короткое время. В конце третьей встречи Жанна объявила Жене, что уходит от него к другому, и опять легко впорхнула в подъехавший вовремя автобус, как тогда, после памятного первого поцелуя.

На этот раз Антонов, долго не раздумывая, впрыгнул в следующее же подрулившее к остановке транспортное средство и поехал в общагу, где и узнал подробности измены своей невесты.

– Как ни крути, Жека, но против Алика ты – сопля, как, собственно, и каждый из нас, – изрек в заключение разговора бессменный староста группы Александр Кожедубов.

Антонов не обиделся. Он видел, что ребята настроены к нему по-доброму, просто стараются быть объективными. Александр Кожедубов даже не пожалел для Жени домашний адрес Соколовского, который выписал на листок из своего блокнота старосты, хотя идти выяснять отношения ему все-таки не советовал:

– Понимаешь, вот если бы я был девчонкой, то тоже променял бы тебя на Алика, ты уж прости… И Коляна променял бы, и Сударушкина… Да что там говорить… – староста отчаянно махнул рукой. – …Если бы я был девчонкой, меня и от собственной персоны стошнило бы, если бы рядом стоял Соколовский.

Глядя на отражение своего, как ему казалось, очень неплохого лица в темном стекле электрички метрополитена, Антонов размышлял, каким же должен быть парень, чтобы оказаться краше Кожедубова, под взглядом которого обмирали все встречные и поперечные девчонки. Получалось, что лучше уж никак и нельзя.

Альберт Соколовский был не лучше. Он был просто красив – и все.

– Я люблю Жанну, – сказал Альберту Антонов. – Мы собирались пожениться.

– Женитесь, я не против, – отозвался Соколовский и так ослепительно улыбнулся, что Евгений почти вошел в положение своей продажной невесты.

– То есть ты в Жанну не влюблен? – на всякий случай уточнил он.

– Не влюблен.

– Так зачем же…

– Что зачем?

– Соблазнял зачем?

– Она очень хотела соблазниться.

– А ты, значит, не мог, чтобы не попользоваться… – У Евгения самопроизвольно сжались кулаки, которые против Альбертовых казались смехотворно изящными.

Соколовский с сочувствием оглядел Женькино «боевое оружие» и отрезал:

– Драться не буду.

– Почему?

– Не вижу смысла.

– А я вижу.

– Брось… Ты должен радоваться, что все получилось именно так, а не иначе.

– Чего-чего?! – не понял Женька.

– Того! Не по себе ты пытался срубить сук, парень! Жанна – не для тебя, и хорошо, что ты узнал это сейчас, а не после свадьбы.

– Чего-чего? – только и сумел повторить Антонов, после чего все-таки полез в драку и был здорово бит.

Когда, тяжело дыша и размазывая кровь по лицам, они уже сидели бок о бок у стены подъезда Соколовского, где происходило выяснение отношений, Евгений спросил:

– Почему ты считаешь, что я собирался рубить сук не по себе?

– Да потому что она, Жанна… очень красивая… Она даже сама еще не подозревает, насколько…

– Чего ж тогда не влюбился?

– Кто ж его знает, почему влюбляются, а почему нет… Я вообще не уверен, что когда-нибудь влюблюсь…

– Да ну? – поразился Антонов, который до Жанны влюблялся в каждую вторую девчонку, начиная чуть ли не с детского сада.