Меня зовут Джейн - Анна Васильевна Дубчак Страница 33

– Лиза!

– Посмотрим. Не хнычь. Позвони лучше своему мужу, успокой, скажи, что мы возвращаемся домой.

– Я уже позвонила. Честно говоря, я еще в Москве успела его предупредить о том, что мы можем поехать в Питер, и даже попросила его быть готовым составить мне компанию.

– Нет-нет, никакого Питера. В Татищево еще можем заехать, чтобы попытаться узнать что-нибудь о смерти Нины Цилевич, подруги Джейн, к которой она, вероятно, находясь не в себе, и приехала. Или, повторяю, ее кто-то посадил на поезд в эту сторону. Но и только. Хотя и в этом плане не думаю, что нас ожидает что-то интересное. Ну, умерла женщина. Жаль, конечно. Для Джейн, не особо нуждавшейся в друзьях-приятелях, Нина, вероятно, была исключением. Может, поэтому-то, оказавшись в экстремальных условиях или под воздействием каких-нибудь химических препаратов, она вспомнила о ней. И в то же самое время заметь, что анализы не показали в ее крови присутствия наркотиков или снотворных. Разве что они уже успели выветриться… Я не врач, многого не понимаю. Да и вообще история удивительная. Ну, если бы она помнила, к кому приехала в Татищево, то почему тогда не спросила прямо там, на станции, где живет Нина Цилевич?

– Все очень просто. Когда ее высадили из поезда, она была уже адекватна и понимала, что приехала сюда напрасно и что никакой Нины здесь она уже не найдет.

– А теперь представь себя на ее месте, – предложила Лиза. – Вот ты приехала к кому-то в гости, куда-то очень далеко, денег у тебя нет, предположим, у тебя их украли, и вернуться домой ты тоже не можешь. Но в этом городке у тебя жила подруга. Ты не попробовала бы найти родственников или друзей Нины, чтобы обратиться за помощью? Да чтобы хотя бы переночевать, собраться с силами или найти Интернет, при помощи которого ты бы обратилась за помощью уже к своим родственникам?

– Я – человек общительный. Уж я бы не растерялась, это точно. Но Джейн – совсем другой человек. С другим менталитетом. Она, как мы поняли, не может, не почувствовав себя знаменитой, попросить денег даже у своих хороших знакомых. Стыдно ей, видите ли. Но в жизни всякое случается.

– Ладно, уговорила. Я позвоню Сереже Мирошкину, попрошу его найти информацию по Нине Цилевич. Хоть это и Татищево, но все равно попробуем. Может, чем и поможет. Хотя, уже в который раз повторюсь, история очень интересная: девушка из Татищева училась в Кембридже. Не каждый день такое встретишь.

– Лиза, звони! – обрадовалась Глафира возможности прикоснуться немного к прошлому Джейн.

Но Мирошкин ничего о Нине Цилевич рассказать не мог. Не привлекалась, не была замечена. Пообещал узнать к следующему утру.

…Летели по Пензенской трассе, до Сторожовки добрались за восемь часов, не доезжая моста, свернули направо и покатили в сторону Татищева. Глафира ликовала. Лиза же, напротив, погрустнела, пожаловалась, что устала вести машину, что проголодалась и что скоро они мало чем будут отличаться от голодной и находящейся не в себе Джейн, которую ссадили с поезда.

В десять вечера даже летом уже темно. Машина проехала по центральной улице Татищева, развернулась, вернулась к железнодорожному переезду и встала неподалеку от павильонов местного рынка.

– Ну, вот, собственно, и все, – сказала Лиза. – Приехали, моя ты общительная. Что будем делать?

Глафира, чувствуя себя по сравнению с Джейн куда более уверенно на своей российской земле, пусть даже и в незнакомом поселке, постучала в первые же ворота. Объяснила, что они из Москвы, что приехали навестить Нину Цилевич, но не знают адреса.

Женщина в накинутой на плечи мужской куртке, источая запах свежего чеснока, посмотрела на визитеров с недоверием.

– Уж не знаю, кто вы такие, но лучше бы вам по этому вопросу обратиться в милицию. Ну а если окажется, что там все закрыто, то скажу на всякий случай, что в ее единственной квартире, которую она не успела продать перед смертью…

– Как перед смертью? – Глаша довольно натурально сыграла удивление.

– А вы, что же это, не знаете, что Нина умерла еще пять лет тому назад? И какие вы после этого родственники?

– Да, вы правы, мы дальние родственники. Но Нина, когда ездила в Москву, частенько у нас останавливалась. И тогда мы не считали ее своей дальней родственницей. Сейчас же мы путешествуем в сторону Волги, в Саратов и дальше. Вот решили переночевать в Татищеве. Но мы действительно не знали, что Нина умерла. Вы говорите, пять лет тому назад. От чего? Что с ней случилось? Вроде бы была такая молодая, крепкая, здоровая девушка.

Лиза, сгорая от стыда, отвернулась и закрыла лицо руками.

– Ее машина сбила. Но тело нашли не сразу. Такая вот страшная история. Ладно, записывайте адрес. Улица Красноармейская, дом пятьдесят шесть.

– Я запомню, – оживилась Глаша. – И что, там квартира стоит пустая, что ли?

– Как же. Свято место пусто не бывает. После смерти Ниночки сюда приехала ее родственница, Вера Абрамова. Вступила в права наследства и продала квартиру бывшему начальнику Нины – Шаронову Михаилу Яковлевичу. Вот он там теперь и живет. Знаете, вы не бойтесь, идите к ним. У них хорошая семья, замечательные люди. К тому же Шаронов очень хорошо относился к Нине, уважал ее. Думаю, они приютят вас на время. В память о Нине. Заодно с ними и поговорите о ней. Вот. Чем смогла, тем помогла. Вы уж извините, что от меня пахнет чесноком… Мы гостей не ждали.

– Спасибо большое! – Глафира тепло попрощалась с незнакомой женщиной, и они с Лизой вернулись в машину.

С трудом, расспрашивая редких прохожих, им удалось найти нужный дом. Двухэтажный, уютно светящийся новенькими пластиковыми окнами.

– Я знаю эти дома. Там внутри большие квартиры с высокими потолками, паркетом и узкими деревянными лестницами, – говорила Глафира, уверенно открывая дверь подъезда. – Еще в таких домах всегда пахнет сладковатым сухим деревом и… чаем…

– Фантазерка ты, Глаша. Скажи лучше, откуда у тебя так много энергии? – устало спросила Лиза, плетясь за своей помощницей и спотыкаясь о ступеньки.

– Это мое любопытство, понимаешь?

– Но Нины Цилевич ты здесь все равно не встретишь.

– Пусть. Зато здесь живут люди, которые были с