Татьяна Купер - РУССКАЯ ЖЕНА Страница 35

Он развернулся и пошел на другую сторону футбольной площадки, оставив меня, как всегда, одну, с последствиями его бездушия и жестокости. Я начала машинально следить за футболистами, бегающими по полю и выкрикивающими что-то друг другу в отчаянной борьбе за мяч. Но когда слёзы потекли по моим щекам, я почти физически ощутила острую внезапную боль. Он ударил меня туда же, куда бил всегда – в то самое место, где моему «Я» когда-то внушили, что оно недостаточно, и что ему нужно заслуживать любовь и уважение. Но на этот раз мне предлагалось заслуживать и платить британской валютой, иначе меня опять отказывались любить! И, как всегда, я оказалась совершенно открытой и незащищенной…

Он уехал на следующий день, предварительно приняв позу человекаоскорблённого и обиженного до глубины души, и даже не поблагодарив меня за более чем радушный приём. Больше не было необходимости притворяться, и он окончательно сбросил маску Отца, гордящегося за свою исключительно талантливую и преуспевающую дочь. Теперь я узнала его таким, каким помнила всегда – злым, раздражительным и эгоистичным. На прощание он, правда, бросил неловкое «Ты прости, если что не так», но эта фраза была брошена как бы невзначай, в пустое пространство, как будто он отворачивался от того, что же именно было не так. Я даже не повернулась в его сторону – вместо этого я смотрела в окно, упорно пытаясь прочесть название компании на высоком здании напротив.

Мой сын вызвался отвезти его в Лондонский аэропорт Хитроу. Когда за ними захлопнулась дверь, я опустилась в баре на стул, закрыла лицо руками, и вдруг со всей остротой почувствовала, как вся муть прошлого медленно поднимается со дна. Но ведь я сама хотела встретиться лицом к лицу со своим главным мучителем, со своим «драконом в темноте»! И вот мы встретились… Главный мучитель сошел с пьедестала, и теперь, на старости лет – то ли из-за финансовых трудностей, то ли просто от жадности – попросил у меня денег и прощения, причем именно в таком порядке, а не наоборот.

Я опять почувствовала себя несчастной, отвергнутой девочкой, и сегодняшние оправдания и откровения отца не только не облегчили боль, но даже усилили ее в десятикратном размере. Эта девочка по-прежнему была в тени своей матери, без вины виноватая, и даже сейчас отец в этой тени не разглядел ничего, кроме собственной выгоды. В который раз я почувствовала себя совершенно ограбленной – тень моей матери оказалась слишком длинной.

Меня мучил один и тот же вопрос, который я повторяла снова и снова: «Нужен ли мне этот человек?» Я точно знала, что он мне нужен был когда-то давно, когда я была подростком. Но сейчас? В этом у меня не было никакой уверенности. Его никогда не было рядом, когда мне было плохо, когда жизнь посылала мне испытания, и когда мне нужны были совет и поддержка. Я до всего доходила сама, причем очень болезненно и медленно, в то время как он жил своей собственной, удобной жизнью, не вспоминая обо мне – по крайней мере, в тёплом контексте. Моя душа ощущала странное противоречие – моё новое «Я» уже не нуждалось в нём, а моё старое «Я» всё еще призывало его быть моим отцом.

Опять вернулась Боль, ведя за руку всё ту же неразлучную подружку Депрессию, и целую неделю я терпела их непрошенную компанию. Мне срочно нужен был сеанс медитации – чтобы получить полную ясность по этому вопросу. Я уже давно стала обращаться к внутреннему голосу в трудные минуты своей жизни, и эта была одна из таких минут! Я задала свои любимые вопросы:

– Что я не так делаю?

– Ты пригласила в дом человека, который всегда был монстром по отношению к тебе. Ты ожидала при этом, что можешь иметь тёплые родственные отношения с монстром?

– Чему я должна научиться?

– Ты должна научиться перестать превращать свою жизнь в проходной двор, позволять людям приходить и уходить, когда им вздумается. Ты должна, раз и навсегда, оставить свое прошлое позади и сосредоточиться на настоящем и будущем. Ты должна, наконец, закрыть этукнигу боли и освободиться от пут, которые приносят тебе только боль и страдания.

Проблема была в том, что я не готова была услышать ответ. Я даже не удосужилась спросить голос: как закрыть эту книгу боли и как избавиться от пут? Тогда я еще не научилась копать глубже, полностью доверять этому голосу и слепо подчиняться. Я опять себе сказала, что справлюсь сама, хотя на самом деле, не имела ни малейшего представления, что делать и как справляться. А когда ты не знаешь, что делать, ты начинаешь сопротивляться очевидным фактам, пропускать предупредительные знаки, и опять что-то доказывать. Голос повторял: «Оставь это всё позади!», но его никто слушал – я упрямо продолжала бороться с тенями прошлого.

Тем временем, пока я терзалась противоречиями, отец попросту трусливо от меня прятался – ни одного письма за два месяца, ни одного поздравления с Рождеством или днем рождения. Зато он нашел время написать своей знакомой в Киев и выразить свое разочарование – она сообщила мне об этом в своей поздравительной открытке. В своем письме к ней отец писал, что его дочь живет хорошо, вот только приходится мыть много посуды. Вроде бы ничего обидного на первый взгляд, но если приглядеться поближе, то начинает прослеживаться старый мотивчик: «Дочь поэта не должна этого делать». В его глазах, я всё еще продолжала делать вещи, которых нужно было стыдиться. Эта женщина даже пожалела меня по поводу мытья посуды – мол, ничего страшного, и профессора в наше время ремонтами занимаются.

Я не хотела больше этого слышать ни одного дня, и поэтому начала действовать на своё усмотрение, игнорируя голос свыше. Я приняла решение открыть перед отцом свою Книгу Боли, дать ему прочитать её – от первой до последней страницы, и окончательно поставить перед выбором: «Теперь, когда ты знаешь об этой боли, что ты собираешься делать? Будешь по-прежнему отворачиваться и игнорировать, или, наконец, покаешься и извинишься?» Прежде чем попрощаться с ним навсегда, мне просто необходимо было исследовать каждую возможность разрешения проблемы. Чтобы потом сказать: «Я испробовала все возможное, но ничего не помогло. Наши отношения восстановлению не подлежат». Чтобы больше никогда не задавать этих вопросов, чтобы закрыть эту Книгу Боли навсегда, чтобы больше никогда не было надобностивообще ее открывать – ведь все ответы будут найдены…

Я никогда не была откровенной с отцом. Это обычно казалось таким рискованным и небезопасным делом, что я предпочитала страдать в одиночку, чем в очередной раз напороться на возможность быть осмеянной. Но я все-таки сознательно пошла на риск и написала свое первое письмо, в котором открыла перед ним самые болезненные главы своей книги:

«Прошло два месяца с тех пор, как ты уехал. Ты можешь, конечно, отмалчиваться или даже притворяться, что у тебя нет дочери, как ты это делал долгие годы. Или, возможно, ты собираешься нести этот груз до конца своих дней, добавив еще несколько лет молчания и недопонимания в наши отношения, но я этого делать не собираюсь.

А сейчас тебе придется снять защитные очки и посмотреть правде в глаза. Я не знаю, где ты был последние 74 года, но так как ты не подозревал о том, что я в тебе нуждалась, то мне придется ознакомить тебя с простой истиной: все дети без исключения нуждаются в своих родителях и имеют святое, данное им от рождения, право на их безусловнуюлюбовь. Ты заявляешь, что любил меня, но твоя любовь так обросла условиями и кондициями, что еепросто невозможно было разглядеть. Твое поведение всегда говорило мне одно: «Ты ничего не значишь в моей жизни – есть вещи поважнее». Сначала это была моя мать, потом мои достижения и заслуги. И из последнего набора: вот если бы ты давала мне 300 долларов в месяц, я бы на тебя вообще молился. Что читай: для меня твои деньги важнее, чем ты сама.

Твои оправдания – что тебе нечего было дать, или что я оказалась в тени своей матери, кажутся мне более чем поверхностными. Ты же нашел, что дать своим трем женам! Или это только на мне раздача закончилась? Я знаю, что твое наследие было тоже несладким и тебе пришлось добиваться всего самому, в свете чего ты наверно решил, что если твой отец обделил и оставил тебя, так почему твоей дочери должны достаться любовь и уважение без всяких усилий, просто так, за здорово живешь. Но бывает и иначе – я ведь стала хорошей матерью, сделав другой выбор и преодолевпример своих родителей. Так что это не я, дорогой мой, оказалась в тени своей матери – это ты оказался в тени своего отца!

Ты мне как-то сказал, что я всё прощаю своему сыну, а тебе проститьне могу. Но это очень странная аналогия! Разница между тобой и Витей в том, что Витя – моя ответственность, и это моя работа учить его моральным ценностям, а за тебя я не несу никакой ответственности, даже наоборот – я всю жизнь ждала, что ты покажешь мнепримеры семейных и жизненных ценностей.

Жизнь наша работает по принципу: мы делаем выбор и потом получаем последствия. Тебе когда-то нравился выбор, но теперь не нравятся последствия. Ты хочешь, чтобы я смягчила их для тебя, сделала их менее болезненными, подложила подушечки – чтобытвоей талантливой особе не так было жестко почивать на чувстве вины? Но что-то я не припоминаю,чтобы ты когда-нибудь подложилэти мягкие подушечки мне. Не тогда ли, когда меня изнасиловали, а ты продолжал насиловать мою душу: «Тебе не стыдно было писать, что ты ничего не чувствовала?» Не тогда ли, когда вы с бабушкой решили навсегда избавиться от меня, пытаясь отправить в Сибирь на строительство БАМа? Не тогда ли, когда я осталась жива после попытки самоубийства, а ты убил мои едва появившиеся ростки желания жить: «Ты просто ненормальная!» Не тогда ли, когда я лежала в тяжелой депрессии, а ты толкал меня еще дальше: «Какая депрессия? Все люди работают, и ты иди и работай!»