Тереза Вейр - Лики зла Страница 35

— Можете попробовать сами.

— Я не хочу, — ответила она. Выражение его лица страшно изменилось, брови насупились, на лбу собрались морщины, в уголках рта залегли глубокие складки — и все только потому, что она не поверила этому розыгрышу! Только она начала искренне ему симпатизировать и верить, как он вдруг выкинул этот номер! Да он явно сумасшедший — без всякого сомнения!

“Ладно, тем лучше, — подумала она, — тем проще будет его забыть. Да она, можно считать, уже его забыла”.

Он тряхнул протянутой к ней рукой, которая сжимала лозу.

— Попробуйте, — настойчиво повторил он.

— Нет, — ответила Ларк, отстраняясь от него.

— Весь секрет в том, чтобы держать лозу прочно, а не вяло, — он показал как. — Причем запястья должны быть слегка повернуты.

— А, понимаю, — кивнула она, — так вы поворачиваете ее вниз.

Его глаза сузились от злобы.

— Она поворачивается сама, — раздельно произнес он.

— Почему же она тогда сейчас не поворачивается?

— Я не знаю, почему. Может быть, это связано со спецификой протекания электрических процессов в теле каждого отдельного человека. Что-то имеющее отношение к положительному и отрицательному полям.

— Ну-ну, — только и смогла она ответить.

— Попробуйте сами, — он снова протянул ей лозу.

— Вы сказали, что не у всякого это может получиться.

— Не у всякого.

— Поэтому, если у меня не получится, это ничего не опровергнет и не докажет. Кроме одного, что я легковерная дура.

Она взяла в руки лозу. Это была обычная свежесрезанная ветка, покрытая корой. Сегодня был такой прекрасный день, зачем Натану потребовалось его портить?

— Зачем вам все это? — сердито спросила она. Из его горла вырвался клокочущий звук, он вырвал лозу из ее рук, повернулся и быстро пошел прочь, потом остановился и снова повернулся к ней.

— Вы вообще хоть во что-нибудь верите? — почти закричал он. — Можете вы поверить просто так, не задавая вопросов?

Он снова повернулся и пошел прочь и вскоре исчез за холмом.

Ларк стояла и раздумывала над тем, что он сейчас сказал. Нет, пожалуй, она не способна никому и ничему поверить на слово, просто так, без сомнений, без того, чтобы были предъявлены. доказательства.

Она пошла к дому вслед за Натаном, чуть не споткнувшись о ветку, которую он бросил на землю. Она нагнулась и подобрала ее — это просто ветка, ничего больше. Что он там говорил о том, как надо ее держать?

Может ли она поверить без размышлений?

Она повернула запястья так, чтобы во всей ветке почувствовалось напряжение, и медленно пошла вперед, потом изменила направление и прошла десятка полтора шагов, но ничего так и не почувствовала. Просто ветка у нее в руках, вот и все. Она попробовала еще одно направление, и через несколько шагов ветка вдруг начала заметно подрагивать. Она ухватила ее покрепче, но и дрожание тоже усилилось, и вот уже конец ветки начал заметно двигаться, поворачиваясь к земле. Несмотря на то что Ларк изо всех сил старалась удержать ветку, усилие, которое поворачивало ее, было так велико, что буквально вырвало лозу из ее рук, оставив на ладонях ссадины.

Ларк долго стояла, с удивлением глядя на безжизненную ветку, лежащую на земле, разглядывала ссадины на коже ладоней. Ее взгляд устремился в направлении, в котором ушел Натан. Он давно уже скрылся из вида.

Итак, ветка двигалась. Неизвестно, указывала ли она на воду, но она, несомненно, двигалась, Натан говорил правду. Она только что провела что-то вроде опыта по телекинезу — сгибание столовой ложки силой мысли.

Когда Ларк добралась до дома, Натана уже там не было, и грузовичка на обычном месте под навесом не было тоже. Чувствовалось, что он хочет избежать дальнейшего общения с ней. Но Ларк надо было сказать ему, что он оказался прав и чудеса случаются. Или, может быть, ей это только показалось? Да нет же, вот они — ссадины на руках. Чудеса, да и только.

Ларк остановилась во дворе и окинула взглядом двухэтажный дом. Окно верхнего этажа было открыто, и занавеска волновалась на сквозняке. Она улыбнулась самой себе — до того, как она отсюда навсегда уедет, ей надо сделать еще одно очень важное дело.

Глава 16

Натан подъехал как раз вовремя, чтобы увидеть, как из окна второго этажа его собственного дома один за другим вылетают какие-то предметы. “Что еще за чертовщина?” — подумал он.

Он заглушил мотор, поставил машину на ручной тормоз и выбрался наружу. Окно верхней комнатки, где он держал рассаду и которое должно было быть постоянно открыто, теперь темнело провалом. Минуту-другую он рассматривал это зрелище, пытаясь понять, в чем дело.

Неожиданно в темноте мелькнула рука и прядь светлых волос, и из окна на землю, переворачиваясь в воздухе, полетел один из его самодельных деревянных ящиков с рассадой. Ящик упал со стуком и раскололся, грунт посыпался наружу. Находившиеся в нем нежные, только что пробившиеся ростки не могли пережить такое обращение — теперь можно было считать их погибшими.

Он замер, пораженный этим зрелищем, между тем из окна вылетел еще один ящик. Она уничтожала его рассаду!

Меньше чем за секунду его удивление переросло в ярость. Кровь закипела у него в жилах, и, без крика и шума, он сорвался с места и побежал наверх, топая тяжелыми башмаками по деревянным ступеням и сам не зная, какую расправу он ей сейчас устроит.

Ларк уже почти закончила задуманную операцию по уничтожению ростков конопли, когда с лестницы донесся топот тяжелых шагов. Только шаги, и больше ничего. Но в них злобы и ненависти было больше, чем в любом угрожающем крике.

Она почувствовала, что волна удушающего жара обдала ее. В ее мозгу вдруг проснулись давние кошмарные воспоминания, которые до сих пор хоронились в самых глухих тайниках ее сознания, и жуткие, зловещие тени забегали у нее перед глазами. Многие годы Ларк пыталась обманывать себя, что страхи побеждены, что страшное прошлое забыто. Но, оказывается, они прятались не так уж глубоко и снова ожили при первой же возможности.

Шаги грохотали на лестнице все громче и чаще, они оглушали ее, словно удары гигантского колокола. Ларк заметалась по комнате, толкаясь руками о стены, как будто хотела просочиться сквозь них и исчезнуть.

В дверном проеме появился он.

— Какого черта ты здесь делаешь?! — заорал он дурным голосом.

Она шарахнулась и опрокинула стол, на котором еще оставалась пара ящиков с рассадой. Все с грохотом посыпалось на пол.

“Беги, — сказала она себе, прижавшись к подоконнику раскрытого окна, — беги”.

Он бросился к ней через комнату и схватил ее за руки, его пальцы больно впились в ее кожу. Его рот открывался и закрывался, он что-то яростно кричал ей, но она не слышала слов — в ее ушах стоял шум. Он несколько раз встряхнул ее, добиваясь какого-то ответа. Ларк хотела что-то объяснить ему, открыла рот, но только жалостный, испуганный вой вырвался из глубины ее души.