Весенняя ловушка (СИ) - Меньшикова Татьяна Страница 36

— Вася, да что происходит? — воскликнул он. — Ты приехала из деревни сама не своя. Тебе нужно выговориться, сразу станет легче.

Его поведение изменилось сразу, как только он узнал о ее новой должности простого агента. В мгновенье он ощутил себя хозяином положения, расправил плечи, в глазах заиграла уверенность в собственных силах. Василиса вновь стала для него привлекательным объектом, с которым можно почувствовать себя настоящим мужчиной. Она не стала его разочаровывать и сообщать ему, что ее новая должность рядового агента временная и через месяц она вернется в свой кабинет.

— Мне нужно время, — вместо этого проговорила она. — Разрушен целый мир. Теперь каждый раз, когда я буду вспоминать о своем детстве, я буду вспоминать и о убийцах моего деда. Эти люди жили рядом с ним, общались, вместе ходили на рыбалку… Они в сто раз хуже бандитов! Они улыбались мне в глаза, а через минуту за спиной планировали мое убийство. Лицемерие высшего уровня! Как, после такого, я могу доверять людям? Я с ума схожу от невозможности вернуть все назад…

— Васютка, большинство людей вовсе не злодеи.

— Никита, их было трое! Понимаешь? Трое! И один из них — родной сын! Трое человек медленно и планомерно убивали моего деда. Наверное, они за ужином делали ставки, как быстро взбесившееся давление убьет его. Потом пили водку на его поминках, лживыми ртами говорили прощальные слова над его могилой. Господи, почему они не провалились сквозь землю?! — в никуда воскликнула Вася.

— Иногда так бывает, что под влияние одного человека попадают другие, более слабые духом, — растерянно ответил Никита.

— Это уже не важно. Деда не вернешь.

— Возможно, наша совместная ночь поможет тебе хотя бы вернуть веру в собственного мужа? — Никита не сдавался.

— Нет, не то, — мотнула головой Василиса. — Прошу тебя, не дави на меня. Мне нужно переосмыслить это самой.

— Ты изменилась. Раньше ты не отказывалась от моей помощи, — в его голосе промелькнуло легкое разочарование. — Ну что ж. С этого дня диван в гостиной — моя новая постель одинокого грустного мужчины.

— Спасибо.

Конечно, я изменилась, с непонятной злостью на Никиту подумала она. За эту неделю я постарела лет на десять. Вчерашнее представление о жизни превратилось в пыль, а новое принимать было больно. А он так и не смог по-настоящему понять ее, привычно потянул в постель, надеясь ласками вытащить ее из состояния уныния, в которое она погрузилась, не догадываясь, что и он тоже тому виной. И как только раньше она не замечала его нескрываемого возбуждения в трудные для нее дни?

4

Рабочая неделя размеренно катилась к концу. Василисе приходилось работать за двоих. До обеда она выписывала страховые полисы, а после помогала Сереже с отчетами, разбирала возникшие страховые споры. Задерживаясь в офисе до позднего вечера, она, вымотанная, неохотно возвращалась домой.

Василиса не любила раннюю весну в городе. Казалось бы, следует радоваться солнцу, теплу. Но весна беззастенчиво оголяла все, стыдливо прикрытые снегом, болячки города. Мусор, разметанный за зиму ветром, собачьи дела, сплошным ковром лежащие на всех газонах, ржавые палисадники, перекошенную брусчатку.

И грязь.

Темно-серую, смешанную с машинными выхлопами. Она плотоядно растекалась по дорогам и обочинам, поблескивая в лучах весеннего солнца и ожидая майской жары, чтобы пылью подняться в небо и заполнить собой каждую щелку, каждую пору этого города.

Не сразу в какофонии городских звуков, Вася различила звук свиста. Тревожно замерла, напрягая слух. Какая-то струна тренькнула в груди, заставляя учащенно биться сердце. Залихватский свист стрелой пронесся сквозь городской шум, и вонзился ей в уши. Вася судорожно стиснула ручки сумочки и придав лицу строгое выражение, обернулась.

Огромная немецкая овчарка неслась по парку к молодому парню, в низко надвинутой на глаза бейсболке. Он держал в руке поводок, нетерпеливо похлопывая им по бедру, поджидая своего питомца.

Василиса разочарованно отвернулась и, не торопясь, двинулась в сторону дома. После нескольких шагов струна в груди ослабла. Сожаление от несостоявшейся встречи быстро притупилось. Не следует привязываться к человеку, который никогда и ни при каких обстоятельствах не сможет ответить взаимностью. Женщина для него это глупое, безликое, говорящее существо, незаменимое лишь для удовлетворения мужских потребностей.

Шаг за шагом Василиса стряхивала с себя все свои чувства и к дому подошла с высоко поднятой головой и в отличном настроении. Ее приключения закончились, нужно продолжать жить с тем, что есть.

— Ну, зачем? — простонала она себе под нос, подойдя к своему подъезду.

Черные волосы, уложенные волосок к волоску, открывали чистый лоб и нахмуренные брови. Идеально выбритый подбородок. Элегантный серый костюм, запонки из золота усыпанные бриллиантовой крошкой на рукавах белоснежной сорочки, небрежно растянутый узел галстука в тон к пиджаку и презрительно-снисходительный взгляд высшего существа, которому пришлось снизойти до простых смертных. Марат сидел на лавочке, вытянув длинные ноги в безупречно чистых ботинках. Ничего в нем не напоминало того человека в черном свитере, с которым она прожила неделю в старом деревянном доме.

— Я устал тебя ждать, — вместо приветствия заявил он, едва она подошла к подъезду.

— Ну и шел бы отсюда, — проговорила она. Хорошее настроение вмиг растворилось в накатившей досаде. Да как она могла желать встретиться с ним еще полчаса назад? Высокомерный, наглый, невоспитанный хам!

Он резко встал, и, схватив ее под локоть, подтолкнул к стоящему в нескольких шагах новенькому черному внедорожнику BMW.

— Хочу пригласить тебя на ужин, — угрюмо произнес он, заставляя ее сесть в машину.

— Ты — идиот? — разозлилась Вася, оказавшись в машине. — Я не буду с тобой ужинать. Ты не должен был приезжать! Я же просила тебя!

Вместо ответа Марат нажал на педаль газа. Через двадцать минут тяжелого молчания они остановились у зеркальных дверей единственного в городе пятизвездочного отеля. Десятиэтажное здание, облицованное голубоватым стеклом и гранитом, громадиной выделялось среди соседних серых, невыразительных домов.

— Пойдем.

Василиса вышла из машины, сердито хлопнув дверью, и упрямо осталась стоять перед входом в отель.

— Если ты не пойдешь сама, то я перекину тебя через плечо и отнесу, куда мне нужно, — сказал он, поигрывая ключами от машины.

— Не посмеешь. Здесь не глухая деревня, — Василиса нервно хихикнула и добавила, — Ты испортишь свой пиджак.

— Еще секунда, и ты узнаешь, насколько дорог мне костюм, — пригрозил Марат.

Решив не рисковать, Василиса, презрительно фыркнув, прошла за ним в фойе. Краем глаза заметила, как метнулась к Марату девушка в униформе отеля от стойки ресепшен, желая ему угодить, и как он небрежно отмахнулся от нее рукой. Дожидаясь лифта, Василиса упрямо избегала встречаться с ним взглядом, в конце концов, нагло повернулась к нему спиной, чувствуя, как он прожигает глазами ее затылок.

— Здесь нет ресторана, — насторожилась Василиса, выйдя из лифта на десятом этаже. Длинный коридор, застеленный, заглушающим звуки шагов, синим ковром, растянулся через все здание. Коричневые двери с номерами изредка прерывали безупречную плоскость, крашенных в неброский бежевый цвет, стен.

Марат стремительным шагом подошел к двери с номером 1002, тронул электронным ключом замок.

— Мы закажем ужин в номер.

— Послушай, Марат, если ты вдруг забыл, то напомню — я замужем. Мне нужно домой, — сказала Василиса. — То, что случилось между нами, это был порыв. Я поддалась эмоциям, мне была нужна поддержка, ты оказался рядом. Не могу подобрать слова, чтобы выразить благодарность за все, что ты для меня сделал. Но это не значит, что я буду служить тебе по первому зову. Да, я обязана тебе жизнью, но я не лягу больше с тобой в постель.