Алла Полянская - Одна минута и вся жизнь Страница 39

– Отпустим. Насколько я понимаю, она ни в чем не замешана?

– Нет. Мы проверяли. Но этот тип просто спятил из-за нее.

– Тогда она пригодится нам живой. Отвезите ее и отпустите. И чтоб ни царапины.

– Ясно.

Вот человек снова поднимается по лестнице. Дана знает, он идет к ней.

– Надень на голову мешок, – звучит из-за двери комнаты.

«Можно так не орать, я не глухая, – думает Дана. – Орет, как подорванный…»

– Надела. Что теперь? – отвечает она.

Дана слышит, как открылась дверь. Снова сладковатый запах одеколона, чьи-то руки поднимают ее. Дана осторожно нащупывает «жучок» на одежде и снимает его. Они спускаются с лестницы.

– Осторожно, мы никуда не торопимся.

– Вы очень добры.

– Ты странная женщина. Я рад, что не надо тебя убивать.

Дану снова везут в машине. Она лихорадочно раздумывает, как поступить. Ей хочется выйти и бросить в салоне маленький зеленый шарик, пусть все они умрут, а через кого найти парня с запахом мятной жвачки, она знает. Секретарша покойной Ивановой все расскажет, даже если не захочет, ей придется.

«Нет. Если эти двое умрут, они поймут, что это я побывала в офисе Ивановой. Они же не идиоты! Нельзя. Я никак не могу противостоять им. Мне нельзя обнаружить себя».

– Выходи.

Дана открывает дверцу на ощупь. В машине работала печка, а на улице зябко и сыро. Она ступает на дорогу, машина уезжает. Дана срывает с головы мешок, снова сильно чешутся щеки. Она оглядывается вокруг. Ее довезли до дома.

«Очень мило подбросить меня сюда. Черт, как холодно! И это как намек: мы, типа, найдем тебя, если нам понадобится».

Дана входит в квартиру. Здесь тепло, и она почти оживает. Потом идет в ванную, звонок пробивается сквозь плеск воды. Дана не желает никого слышать, она устала и хочет спать, но берет трубку.

– Это я. Тебя отпустили? Просто отпустили?

– Похоже, это была чья-то глупая шутка. – Дана рассчитывает каждое слово. – А ты откуда знаешь?

– Неважно. – Костя напряжен. Она это слышит. – Можно мне подняться к тебе?

– Зачем? Я в ванной, устала и хочу спать.

– Ты не понимаешь. Нам надо поговорить, немедленно!

– Давай завтра. Ну, правда, это уже немного слишком. Я неважно себя чувствую.

– Что они сделали с тобой?

– Ничего. Просто у меня месячные.

На другом конце наступает молчание. Дана злорадствует. Большинство мужчин именно так и реагируют на подобные заявления. Совковый тормоз.

– Тебе придется меня впустить.

– Я жду тебя завтра. Спокойной ночи.

Дана выходит из ванной, а телефон оставляет на полочке. Пусть позвенит. Ей хочется одного: просто лечь и уснуть. В замке поворачивается ключ. Дана скользит по коридору, сжимая в руке пистолет.

Он входит в прихожую, и Дана с силой бьет вошедшего по голове, тот кулем валится на пол. Свет падает на его лицо. Это Константин. Дана чертыхается и втаскивает его в комнату. Она с удовольствием поливает его ледяной водой, серые глаза начинают смотреть осмысленно.

– Чем ты меня?

Дана пожимает плечами. Какая разница?

– Откуда у тебя ключи? Что все это значит? – спрашивает она.

– Я не могу тебе сказать. Но ты сама не понимаешь, среди какого дерьма оказалась. Послушай, все так совпало: ты, я и одна очень неприглядная история… Вернее, не одна. Тебя пытались использовать, чтобы нажать на меня. До сих пор я не имел слабостей такого рода.

– Я спрашиваю: где ты взял ключи?

– И это я не могу сказать. Тебе нужно переехать отсюда. И еще…

– В этом есть смысл? Оставь меня в покое. Меня едва не пристрелили один раз, сегодня из-за тебя похитили. Что дальше?

Константин не умеет сопротивляться этой женщине. Интуитивно он чувствует, что она замешана в деле намного глубже, чем он думает, но в чем это заключается, он не знает.

– Я не выдам тебя. – Константин садится, голова у него гудит. – Здорово приложила. Значит, насилие для тебя – вещь обычная. Думаю, мы многое пропустили, собирая тогда на тебя досье. Собственно, что ты собираешься делать?

– Лечь спать.

– Я серьезно.

– Я тоже. Я сейчас собираюсь уснуть. Уходи.

– Я не могу. Послушай, его охрана поручена мне. И Градского охраняют как следует. Ты знаешь, какая у него власть? Ты даже представить себе не можешь. И он – не марионетка, у него достаточно денег на собственную игру.

– Тогда почему он еще не президент?

– Зря иронизируешь. Ему это пока не нужно, а там кто знает?.. Ты не сможешь достать его.

– Хорошо. Я приняла это к сведению. А теперь я собираюсь лечь спать, так что будь добр, проваливай. Иди, охраняй этого убийцу.

– Ты не все знаешь.

– Я знаю одно: мою дочь и мою свекровь убил этот ублюдок. Просто потому, что был пьян.

– Но он заплатил тебе!

– Заплатил. За то, чтобы не поднимала шума. Но никаких денег не хватит, чтобы выкупить у меня его поганую жизнь. И если бы у него было две жизни, я бы дважды его убила. Но у него только одна, и умирать он будет с полным осознанием: за что. Иди, доноси. Мне плевать. Я достану его, так или иначе.

– Ты сумасшедшая.

– Мне это уже говорили.

14

– Славик, нам надо ее найти. Ее нет уже два месяца, где она?

– Катя, ты иногда бываешь невыносимой.

– Да? – Екатерина Сидоровна потеряла контроль над собой. – Как можно быть таким толстокожим? Мало нам горя? Еще и эта негодяйка добавляет! Как она могла так поступить! Эгоистка, вы оба эгоисты!

– Ты сама себя слышишь? Катя, девочка выросла. И нам придется смириться с тем, что она – не самая счастливая женщина. Как ты можешь говорить о своих переживаниях? Ведь Дане в сто раз хуже, чем нам!

– Мы бы помогли ей, мы бы вместе пережили беду!

– А если она так не может? Катя, она совсем не такая, как мы.

– Строит из себя леди!

– Прекрати. Иногда ты бываешь несносна.

– Но ты можешь что-то предпринять, чтобы найти ее?

– Нет. Послушай, она поступила так, как посчитала нужным. Это ее право. Она звонит, значит, жива. И она вернется, когда сочтет нужным вернуться. А мы можем помочь ей только тем, что присмотрим за Лекой. Все, точка.

Но мать не может успокоиться. Она не в состоянии больше выносить ожидание и тревогу, снедающую ее. И раздражение ищет выход. Противная девчонка! Как она могла так с ними поступить – уехать неизвестно куда и… Она вдруг осознает, что происходит – а именно, что сама старается контролировать жизнь дочери. Влезть в каждую щель ее жизни, не пытаясь понять.

«Покойная сваха пыталась это сделать, как только Дана и Стасик поженились».

Воспоминание о Стасе и Лидии Петровне наполняет грустью ее мысли. Ведь было когда-то хорошо, и куда все подевалось? Почему все несчастья сыплются на их девочку? За какие грехи?