Наталья Андреева - Любовь.ru Страница 39

—  Стае, не уходи! — попросила она.

—  Ах,  эти женщины!  Они все такие соб­ственницы!   — томно  прищурила  фиалковые глаза Алина Линева. И пропела: — Сейчас бу­дет чай.

Оставшись в гостиной наедине со Стасом, Люба беспомощно огляделась. Внутри торта все те же кремовые розочки и сладкий, пропитанный одур­манивающим ликером бисквит. Без сомнения, ку­кольный мир Алины Линевой мужчин привлекает больше, чем ее собственный, Любин, мир. Забро­шенность, одиночество, почти пустой холодильник, и женщина, целиком сосредоточенная на собствен­ных страданиях и проблемах. А здесь красиво. Все вещи какие-то сказочные и, видимо, подобранные человеком, который очень любил эту женщину.

— Тебе нравится здесь, Стае? — спросила Люба.

—  По-моему, неплохо.

—  А по-моему, ты уже ею очарован. Скажи, ты бы смог посадить Алину Линеву в тюрьму?

—  Ерунды не говори. За что посадить?

—  Ты же сам недавно говорил, что она могла убить Михаила Стрельцова. Что, ручки слишком нежные?

—  Люба!

—  Кажется, я начинаю ее ненавидеть. Она не просто красивая. Она, она...

—  Не помешала? — вошла Линева. Поставила на столик поднос с чашками и двумя маленькими вазочками. Сахарный песок и кружевное пече­нье. — Может быть, кому-нибудь кофе?

—  Нет, спасибо, — ответил Стае, а Люба про­сто промолчала.

—  Не стесняйтесь, — улыбнулась актриса.

—  Извините,   Алина...   А   как   ваше   отче­ство? — поинтересовался Стае.

—  Раз вы расследуете это дело, неужели еще не знаете, что Алина Линева — это псевдоним?

—  Вот как? Если честно, я не смотрел дело. То есть не смотрел дело об убийстве Михаила Стрельцова, по которому вы проходите главной свидетельницей. Я веду дело об убийстве Олега Петрова. И у меня возникло к вам несколько во­просов. Так как насчет имени-отчества?

—  Это важно?

—  Ну вообще-то, беседа не конфиденциаль­ная, протокола не будет...

—  Вот и обращайтесь просто «госпожа Лине­ва».

—  Что, настоящее имя не столь благозвучно?

—  Нет, просто слишком уж простенькое, са­мое обыкновенное. А Линева — это моя девичья фамилия... Так что вы хотели узнать в связи с убийством Олега Петрова? — Голос Линевой изменился. В тембре голоса отчетливо звякнул металл.

—  Видите ли, мы установили, что Олег Ана­тольевич брал в долг некую сумму денег у Эльдара Осокина.

—  Так он же все отдал! — искренне удиви­лась Линева.

—  Да, конечно. Но возникает вопрос: откуда он их взял?

Она рассмеялась:

—  Ну, этого я вам не могу сказать.

—  Не знаете?

Знаю. Но к убийству Олега это не имеет никакого отношения.

—  Уж не вы ли дали ему деньги?

—  А если я?

—  Чьи? Которого своего любовника? И поче­му дали?

—  Это мое личное дело. И моя личная жизнь касается только меня.

— Возможно. Но у меня есть другая версия насчет того, откуда у Петрова были деньги. И по­чему его убили. Он давал наводку на квартиры осокинских знакомых.

—  Кто?! Олег?! — Линева снова громко рас­хохоталась.

— Что я такого смешного сказал? — рассер­дился Стае.

—  Олег — наводчик! Да это полная чушь! Ни­чего глупее никогда в жизни не слышала!

—  А вы знаете, кто убил Осокина?

—  Все знают. Грабители.

—  Это официальная версия.

—  Признанная на суде, — не удержалась Ли­нева. — Ваш закон это подтвердил.

—  А правда?

—  Правды, если честно, я не знаю.

—  Но в грабителей не верите?

—  Послушайте, если Эльдар все равно умер... Мне не хотелось бы омрачать его светлую память, но...теперь мне просто на все наплевать. Правда в том, что это был его способ зарабатывать деньги, Побочный доход, так сказать. Он сам организовал эту банду. Вы бы никогда об этом не узнали, если бы я вам не рассказала. Кто об этом знал? Кто? Две его женщины? Одна курица, другая просто ревнивая дура?

—  Простите, курица кто?

—  Жена, конечно.

—  А ревнивая дура?

—  Ну, не Эльдара она, конечно, ревновала. Его деньги. И зря я поначалу подумала на жену.

—  Постойте-постойте... Ничего не понимаю. Осокин сам организовал банду?

—  Ну да. У него уже был криминальный опыт.   Весьма   печальный:   несколько   лет   в тюрьме. Как раз из-за этого он и расстался с театральным училищем. Кажется, его посадили за фарцу или даже за спекуляцию валютой... Точно не знаю. Но Эльдар сидел в тюрьме. Ви­димо, там он и познакомился, с... этими людьми. У Эльдара была только одна слабость — жен­щины. Мать вырастила его одна, и привычка всем   делиться   с   той   женщиной,   которая... В общем, им он в хорошем настроении мог вы­болтать все. О его делах знали жена, молодая любовница и я. Но тем двоим выгодно молчать. А мне, как я уже сказала, теперь просто на все наплевать. Не знаю, кем там меня считают, но я всю жизнь любила только одного человека. К несчастью, эта любовь ничего хорошего не принесла ни мне, ни ему...

—  Об Осокине, пожалуйста.

—  А что об Осокине? Ну, грабили его знако­мых, — пожала плечиками Линева. — Никто же от этого не умер? И по миру не пошел. И не Эль­дар лично грабил, а трое его ребят. А милиция не могла поймать, потому что...

—  Почему?

—  А вы не догадываетесь?

—  Так как же тогда получилось, что ограбили вашу дачу? Ведь, как я понимаю, господин Осо­кин тоже приложил руку к ее строительству и приобретению вещей здесь находящихся? — Выдав эту пышную фразу, Стае самодовольно поко­сился на Любу: ну, как я? Хорош?

—  О, Господи! Да не все ли теперь равно? Его теперь нет в живых!

—  А много вещей у вас украли?

—  Нет, немного.

—  А конкретно?

—  Бриллиантовое колье. Накануне я спешно вернулась в город и забыла его на даче. В спаль­не, на туалетном столике.

—  Бриллиантовое колье забыли?!

—  Что вас удивляет? Это был подарок Эль­дара.

—  А подарками, как я понимаю, вы никогда не дорожили. Почему кражу колье приписали тем трем грабителям?

—  А кому? Ведь я тоже относилась к знако­мым Эльдара Осокина. И этот эпизод был пришит к делу. Белыми нитками, — не удержалась от яз­вительного замечания Алина.

—  Колье не нашли?

—  Нет, разумеется. И хватит об этом. Если честно, меня мало волнует его судьба.

—  А кто мог убить Михаила Стрельцова? Вы кого-нибудь подозреваете?

Она замолчала, пожала плечами.

—  Вы вошли в дом раньше своего бывшего мужа?..

Она опять пожала плечами и ничего не ска­зала.

—  Придется у него спросить.

Линева как-то странно покосилась на Любу.

—  Разве не хотите спасти от тюрьмы свою дочь? — продолжал настаивать Стае.