Алексей Вилков - Запад–Восток Страница 4

– А вы – Андрей, я не ошиблась? – вдруг обратилась она к погруженному в терзания мученику.

– Что? – со страхом очнулся он.

– Очень рада познакомиться, – произнесла она странным недоверчивым голосом.

«Она узнала меня? – пронеслось в голове. – Но как? Делай вид, что ты совершенно ее не знаешь, тогда она поймет, что ошиблась или я совершенно ее не помню».

Как всегда вовремя вмешался вездесущий Стоцкий:

– Господин Краснов сегодня немного утомлен. Круглосуточные напряги выбивают из колеи, поэтому не удивляйтесь его замедленной реакции.

– Да, – кивнул Андрей. – И я очень рад. А Сан Саныча не видел, боюсь даже предположить, сколько лет. Я предлагаю отметить нашу встречу. Где можно выпить воды?

Гости дружно засмеялись.

– Воды? Только шампанского! – предложил Салов и принялся ловить официанта.

– Или покрепче? Виски, ром? – подхватил Стоцкий.

– Я не возражаю, – неожиданно согласилась Катрин.

– Мне бы воды… – угрюмо вставил Краснов, вызвав очередную волну насмешек.

Лично ему было не до смеха.

3

Старые приятели и загадочная сеньорита, точь-в-точь похожая на убийцу не менее загадочного иностранца, в один момент нашли виски, абсент и ром, в том числе газированную воду. Расположившись в тесной компании, они стали обсуждать последние мировые новости. Салов красноречиво вещал о своих международных успехах: как он защищает права русскоязычного населения, борется с коррупцией, ездит с лекциями по университетам и безвозмездно помогает попавшим в беду туристам, а главное – готовит важные резолюции по наиболее актуальным проблемам континентальной интеграции. И как он только везде успевает!

Стоцкий слушал его с открытым ртом, иногда вставляя остроумные комментарии и на редкость для него пристойные анекдоты. В обществе очаровательной дамы он не осмелился показаться полным чурбаном – напротив, всем видом показывал галантность и сдержанность. Честно говоря, последнее его качество хромало.

Краснов молча пил воду, глазея то на паркетный пол, то на Катрин.

Новоиспеченная француженка старалась вести себя естественно и непринужденно, однако Андрей замечал в ней слабую нервозность. Уж слишком нарочито она хлопала накладными ресницами, слишком искусственно выглядела ее вымученная улыбка. Она медленно гладила свою тонкую шею, словно старалась успокоить себя, а темные глаза бегали по окружающим как пугливые зайцы, будто опасаясь чего-то.

«Она явно боится, – заключил Краснов. – Немудрено в ее незавидном положении. Ведь я могу сдать ее, куда следует, и дать показания. Но при чем здесь Салов? Они знакомы не первый день, но на любовников не похожи. Санька сохраняет дистанцию, не тискает ее, как плюшевую игрушку. Их общение не настолько тесно, как может показаться на первый взгляд. Салов как-то замешен в произошедшем? Вряд ли. Этот пустой бюрократ не способен на убийство. Он мелкий бизнесмен, воришка и прохиндей похлеще нас со Стоцким вместе взятых. Ему жмурики ни к чему. Но вдруг кто-то пронюхал про его махинации, стал шантажировать, требовать кругленькую сумму за молчание, и Салов решил избавиться от врага? Нанял эту прелестную особу – и бах, рэкетир на том свете! Но приглашать наемника на банкет и знакомить с нами… На такой абсурд способен только я, когда слишком выпью. Если Салов в чем-то замешан, то наверняка не догадывается об этом. И не зря они упорхнули из Франции. Логично предположить, что сия особа – его любовница. Она сбежала от мужа, а тот, униженный и оскорбленный, бросился за ней. И, скажем, она избавилась от него в пылу ссоры, слегка переборщив с эмоциями. Наверняка, случайно. Или он пытался убить ее. Судя по его грозному виду, рогатый муженек был способен на многое. Но что-то не тянет он на ее мужа. У нее дурной вкус? Но кто сейчас выходит замуж по любви? Только моя бывшая, но мы поэтому и расстались… Любовь как простуда: проходит неожиданно быстро. Лучше выяснить кое-что у Салова тет-а-тет, но, боюсь, здесь не получится. Сеньорита с острыми коготками вцепилась в него мертвой хваткой».

– Как вам московская погода? – спросил в пустоту Андрей.

– Ужасно! Холодно, промозгло. Ненавижу дожди, – пожаловался Салов. – Я только что с самолета, так сказать, с корабля на бал.

– Вы разве не с Катрин прилетели? – заметил Стоцкий, заметно налегая на виски.

– Нет, наша сегодняшняя встреча – чудо! Я не предполагал, что Катрин окажется в Москве.

– А я не могла предположить, что здесь окажется Александр, – сдержанно добавила она.

– То есть вы случайно встретились? Оригиналы! – заключил Стоцкий.

– Если честно, я сам до сих пор не понимаю, как это произошло, – пояснил Сан Саныч. – Катрин не успела мне объяснить. В суматохе некогда было расспросить, что да как, а здесь столько знакомых лиц, что жмешь каждому руку. Удачно я попал!

– У нас еще будет время, я все объясню, – резко вставила Катрин. Разговор ей явно не нравился. Она постукивала ногой по паркету и смахивала с платья несуществующие пылинки.

Наблюдая за беспокойством русской француженки, Андрей так и не определился, как вести себя с ней. Что говорить, а о чем стоит умолчать, узнала она его или нет? Может, она коварно притворяется и скоро выкинет неожиданный номер. Он не отличался способностью к ясновидению, поэтому не мог определить, что творится в ее голове.

– Сан Саныч, ты скоро на чужбину вновь подашься? – спросил Стоцкий, жуя аппетитные креветки со шведского стола.

– Думаю взять отпуск и немного отдохнуть. Как раб вкалывал целый год без выходных. Мои ресурсы на исходе, а пожить еще хочется. Сдохнуть от разрыва сердца – не очень приятная перспектива.

– Мужчины, вы совсем не бережете себя, – сочувственно произнесла Катрин. – Сгораете, как мотыльки, и оставляете нас в одиночестве. Не за горами тот день, когда мы останемся одни, что тогда будем делать? Страдать и страдать, что еще остается! – с фальшивым надрывом закончила она.

«Умничает, – высокомерно подумал Краснов, – почти как моя жена. Все они одинаковые…»

– А я берегу себя. По крайней мере, стараюсь, – гордо заявил Стоцкий. – Тружусь в меру. Обязательно полноценный обед, вечером массаж, сауна. Раз в неделю солярий. В выходные дурака не валяю, а занимаюсь полезными вещами. Например, за город с приятелями махну, а если останусь в городе, то в клуб или театр. Раньше казино посещал, но я не игрок, просто легко расстаюсь с деньгами. Проигрывал строго определенную сумму под испанское вино и счастливый уезжал спать.

– Неужели никогда не выигрывали? – спросила Катрин и многозначительно прищурилась.

– Новичкам везет. Пару раз вставал из-за стола с несколькими стопками золотых фишек. Но я уже не новичок, поэтому мне редко улыбается удача. Выигрыш не главное, сам процесс завораживает и наполняет кровь адреналином. Что наша жизнь – игра! Ведь так? Игра! Золотые слова, а фишки – пустышки.

Салов потер загорелый нос и ухмыльнулся:

– «Не игрок»! Так говорят только игроки.

– Неужели? – улыбнулся Стоцкий.

– Представь себе! Как-то старый приятель, сотрудник консульства, затащил меня в Лас-Вегас.

– Наверняка ты решил просадить зеленых!

– Я человек бережливый, считаю каждый евро, а ты – «просадить»! Нет, чисто за компанию.

– Не преувеличивай, – поморщился Салов. – Так вот, этот пижон, как и наш многоуважаемый Валерий, вещал об игре, процессе, о том, как он легко прощается с деньгами, как благороден в своем расставании, как беспечно и вольно распоряжается своими кровными. Все бы хорошо, но за вечер он проиграл кругленькую сумму, сколько не каждый консул заработает за полгода. И представьте себе, ничуть не расстроился, а с шальной улыбкой и блестящими глазами пытался занять у меня штуку баксов, чтобы поставить на зеро. Хоть он мне и приятель, но баксы дороже, и я его остановил. Что же вы думаете?

– Он расстроился, – предположила Катрин и попала в точку.

– Не то слово! Он чуть не набил мне морду. Стал материться, рвать на себе волосы – короче, апокалипсис устроил. Чудом от него отвязался. Нет, до вмешательства охраны дело не дошло, так бы нам всю репутацию испортили и выдворили из Штатов в родное министерство. Тем более он был при исполнении, это я законным образом отдыхал. На мое счастье, за соседним столиком появился другой консул.

– Еще один? – ахнул Стоцкий. – Вот вы чем там занимаетесь: все консульство продувает казенное жалованье в американских казино! Вы же инвестируете в конкурирующее государство!

– Попрошу не выражаться! – Салов огляделся и сбавил тон. – Этот консул, видимо, тоже заядлый игрок, оказался еще большим транжирой, чем я. Он и одолжил моему бедолаге денег, за что тот был безмерно ему благодарен. Однако, милостивые государи, ему и это не помогло. Сыграв в блек-джек, рулетку и покер, через час он благополучно спустил все бабки, но одалживать уже не у кого – второй консул вывернул наизнанку пустые карманы. И только я чувствовал себя вполне удовлетворительно, потому что не поддался на уговоры. В итоге я оказался в плюсе, а мои азартные коллеги в большом минусе. Я их потом водкой угощал, чтобы им не так горестно было осознавать потери. Но, по-моему, им было совершенно наплевать. У них по джокеру в каждом глазу светилось, и один нахально подмигивал другому. К счастью, казино уже закрывалось, и я отправил проигравшихся коллег в отель. И что вы думаете? Через месяц на саммите в Брюсселе узнаю, что моего приятеля уволили. Он задолжал всем кому не лень, а расплачиваться не торопился, да и с обязанностями не справлялся, мечтая о фишках и игровых автоматах. Господа, делайте выводы!