Неприкаянные - Эйлин Фарли Страница 4

Духота.

Гостиная. Мисс Эркин явно разжигала камин, чтобы выгнать из дома сырость. Всё такое знакомое Лузеру и чужое мне. Ни одной причины задерживаться дольше положенного. По приезде из Айовы его папашу ждет сюрприз. Да не один…

Соблазн.

С такими-то деньжищами можно купить катер. По речным артериям можно пересечь границу с Канадой, а затем добраться до Аляски. На Аляске обитают исключительно конченные психопаты. Ни один нормальный человек добровольно не согласится жить в таком климате. Очень подходящее место для меня. Стоп-стоп! Есть план, и его надо придерживаться. Копы первым делом свяжутся с погранслужбой. Психология беглых преступников, убийц. Смыться из страны с кучей налички. Тем более что до границы с Канадой рукой подать. Рискнуть и быть пойманным? Как бы не так!

Вещи.

Немного съестных припасов. Бутылка воды, пара коробков спичек, взятых с каминной полки, механический фонарик. Удочка и упаковка ячменя для наживки. Найденные в хозяйственной пристройке старая дубленка и эскимосские унты дворника и по совместительству садовника, мистера Фиджи.

Гараж.

Канистра бензина для чертового Кадиллака папаши Грэйвза. Спички. Старый особняк со всем нажитым барахлом полыхнул мгновенно. Воистину прекрасная, чарующая картина! Лузер бы ее точно заценил.

Глава 5

Прощание папы с мистером Ченом. Их рукопожатие. Мозгоправ пытается изобразить сочувствующую мину. Брехня! Ему бы побыстрее избавиться от семейки Франков. Убрать моё «досье» подальше в шкаф и забыть, как страшный сон. Еще бы! Внимание назойливых писак из газет, расспросы местных. Даже рюмочку вечером после работы спокойно не опрокинешь в баре. Какой-нибудь подвыпивший тип наверняка полезет: «Слышь, мистер Чен! А что там с этой полоумной?». Врачебная тайна, но кому какое дело?!

Наконец-то путь на парковку. Я была частым гостем в кабинете Чена, но это, слава богу, последний визит. История с клиникой для наркозависимых «Спирит-Форс», затем погром и, наконец, плевок в физиономию мэра. Чен очень от меня устал. Другие его пациенты куда менее буйные. Семейные дрязги, депрессии всех сортов, подростковые комплексы, проблемы с личной жизнью или карьерой.

Мда! Таким, как я, и правда место в психушке на принудительном лечении. Вопрос решенный. Я только «за». Заслужила. Папа спрашивал про вариант домашнего лечения. Ни за что! По городу бы пошла волна возмущения. Как это, посмевшая выжить агрессивная психопатка — и не взаперти?! Мало ли, еще укокошит кого-нибудь. К тому же мамина изгаженная репутация. Одно дело — сочувственные взгляды из-за того, что в больная дочь в окружной больнице, а другое — дома в теплой постели. Вкусная еда, красивая одежда и всё такое… Теперь мамина жизнь и так без званых вечеров и дружеских посиделок. Ее подружки-светские дамочки. Они наверняка уже намекнули, что отныне никакого членства в женском клубе, никаких мест в попечительских советах.

Мозгоправ с упорством следователя пытался выяснить, почему плюнула в харю мэра. Даже карандаш с блокнотом подсовывал, когда отказалась кивать «да» и мотать головой «нет». Называл произошедшее «инцидентом». Терпеть не могу, когда люди не называют вещи своими именами!

Машина, пассажирское сиденье. Всего один день на сборы, нет, целый день. И тоскливая ночь, а утром — госпитализация. Никакого понимания родителей, как себя вести сегодня. Делать вид, что всё путём? Плакать горючими слезами? Нет! В моем родном доме будет стоять гробовая тишина. Последний ужин из нескольких блюд. Что-то привычное. Стейк из лосося с горошком для мамы, бефстроганофф для папы, паровые овощи и яблоко — для меня.

Побыстрее собраться, запомнить каждую мелочь в любимой комнате. Прощаться с ней, словно с лучшей подружкой. Репродукция Энди Уорхолла с английской королевой Елизаветой над косметическим столиком, облепленным яркой жвачкой. Справа — стеллаж с разной мелочевкой. Старые девчачьи шкатулки с коллекцией украшений. Напротив — классический шкаф-гардероб до потолка. Выкрасила его самой дешевой, ультра-черной краской на масляной основе. Блистательная вещь!

И, наконец, стены, оклеенные страницами из женских журналов моды 60-70-х годов. Выкройки нарядов и домоводство. Куча благовоспитанных элегантных дамочек в кренолиновых юбках и на каблуках. Лоснящиеся, безупречные жены в фартучках. То был демарш в сторону мамы. Два года назад она хотела навязать стильный, в ее понимании, ремонт. Каталоги с мебелью для «молодой современной леди». Назло ей накупила журналов на гаражной распродаже и сделала свой «дизайн». На, мол, смотри, мать твою! Будто не понимаю, кого ты хочешь из меня вылепить.

Папа остался в восторге от моего творчества, хоть и вида старался не показывать. Но за черный шкаф, ради приличия, немного поругал. Моя кровать, где не было парней. Балдахин сложного, насыщенного цвета: фиолетовая слива с розово-зелеными бочками. Моя обитель. Спроси сейчас: в каком стиле она, моя комната? «Гранж»[3]. Надрыв, пренебрежение, протест.

Глава 6

Лес.

До плотины «Левингтон» примерно полмили. Следующий ход. Скоро копам будет подкинута новая головоломка.

Звук.

Большая ночная птица вспорхнула и исчезла в вышине. Должно быть, филин. Однажды, когда Лузеру было лет восемь, он прогуливался в парке. Внезапно откуда-то сверху донесся истошный крик. Глянул наверх — в лицо полетели еловые иглы. Прямо над ним, между деревьев, пролетела невероятных размеров сова. Её гнало черное вороньё. «Подло лезть в гнездо к лесной красавице, да еще средь бела дня, когда та спит. Будь у меня пистолет, я б перестрелял свору к чертовой матери!» — шептал он в досаде. Мда! Револьвер-то у отца Лузера уже тогда дремал в сейфе, а вот смелости «одолжить», чтобы пригрозить пару раз мудакам в школе, — не было.

Дональд Грэйвз.

Дракула, гробовщик, могильщик. И владелец компании ритуальных услуг на территории нескольких северных штатов. Его особняк — фамильный склеп с нажитым старым барахлом — всё превратилось в тлеющие угли. Громадное пепелище, запах гари, пожарные машины, ахи и хватания за сердце мисс Эркин. И ни единого следа того, что деньги украдены. Побольше бензина, незапертый сейф. Языки пламени в кабинете. Горсть пепла, оставшаяся от каких-то важных документов и «денег».

Передышка.

Упавшее дерево. Толстый ствол еще долго будет гнить. Несколько лет, может, даже десятилетий. Люди превращаются в труху куда быстрее. Всё правильно. Они не берегут природу и молятся своим богам. Но фишка в том, что небожители не любят людей. Требуют от них лишь послушания и соблюдения универсальных правил. Ну и плевать. Буду жить по своим, первобытным законам.

Книги.

Музыка, кинематограф. Да уж! Чего-чего, а этого будет недоставать. Человечество напридумывало кучу разных способов развлекаться. В основном очень дрянных, но, конечно, случается, попадаются и ничего. Одна