Монстр - Джессика Гаджиала Страница 4

И при этих словах, к моему полному шоку, он выглядел пораженным.

Как будто он хотел… чтобы я была Алексом Миллером.

Почему, я не была уверена. Но это было так. В напряжении вокруг его глаз, в его стиснутой челюсти, в том, как его позвоночник, казалось, еще больше выпрямился.

Затем он убрал пистолет и стал рыться в моей сумочке, чтобы подтвердить мое заявление. А потом он взял мою сумочку. Перекинул ее через плечо, как будто это была самая нормальная вещь в мире.

Именно тогда я поняла, что происходит. Потому что ему не нужна была моя сумочка. Он посмотрел ее. Он лазил в моем бумажнике. Он знал, что у меня нет денег. Так что он взял бы ее с собой только в том случае, если бы…

О боже.

Он похищал меня.

— Во что, черт возьми, ты вляпалась? — спросил он почти печально. И подошел. Как будто он не хотел этого делать, но должен был.

— Я не знаю, что ты… — моя фраза оборвалась, когда его рука быстро двинулась вперед. Я увидела блеск иглы, прежде чем он вонзил ее мне в шею сбоку, боль была острой и мгновенной, заставив меня вскрикнуть. Мои глаза поднялись к нему, безмолвно умоляя, и, к его чести, я увидела там сожаление, прежде чем мое зрение и разум начали плыть.

Потом ничего не было.

Блаженное забытье.

Я проснулась от того, что меня толкали, мое тело ударилось обо что-то твердое и холодное. Я почувствовала, как мои ресницы затрепетали, но держала глаза почти закрытыми, видя только узкую щель, но этого было достаточно.

Достаточно, чтобы увидеть, что я нахожусь внутри того, что выглядело как старый, грязный, выпотрошенный вагон поезда, освещенный строительными лампами, свисающими с крыши вагона, провода змеились из открытых дверей, где я слышала какой-то жужжащий шум. Генератор. За грязными окнами было похоже, что я нахожусь на железнодорожной станции. Только это было не так. Или, по крайней мере, это больше не было ею. Она была заброшена.

Мой похититель повернулся ко мне, и я полностью закрыла глаза, не желая, чтобы он знал, что я уже не сплю. А потом произошла самая странная чертова вещь. Он протянул руку и убрал мои волосы с лица.

— Черт возьми, — пробормотал он себе под нос, слова несли какой-то смысл, который я хотела понять.

Но потом он двинулся, судя по звукам, прочь от меня.

Я снова прищурила глаза и увидела, как он вручную закрывает двери вагона и что-то с ними делает. Я представила, как он запирал их каким-то образом, чтобы я не смогла сбежать. Затем он повернулся, опустив плечи вперед, и рванул вверх по лестнице.

Я медленно подталкивала себя вверх, заставляя свои мертвые конечности работать, одновременно раздраженная и испуганная, когда они двигались как мертвый груз — совершенно бесполезный для меня. Но в конце концов я заставила себя сесть и оглядеться по сторонам.

Я была права. Полуразобранный вагон поезда. Тут даже не было сидений. Только металлические поручни для стоящих пассажиров и покрытые грязью полы.

Нет. Не просто покрытый грязью.

Кровью.

На полу была засохшая кровь.

Черт возьми.

Я знала это.

Мое сердце отказывалось биться в груди, все еще притупленное какими бы то ни было лекарствами, которые он ввел в мой организм. Но страх сумел проникнуть в мой затуманенный мозг.

Он был огромен.

Не было никакого способа, которым я смогла бы отбиться от него. И у меня не было при себе никакого оружия. Я облажалась. Меня собирались пытать, и я окажусь в мусорном контейнере или где-нибудь в неглубокой могиле.

Не убрав сначала Лекса Кита.

Черт возьми.

Все эти годы впустую.

И он просто продолжит делать то, что делал всегда, когда никто не хочет ему противостоять.

Я могла быть девушкой. Молодой. Слабой. Но так или иначе, я была единственной, у кого хватило смелости пробить его броню. Сколько времени потребуется, чтобы кто-то другой сделает шаг вперед?

Стал бы кто-нибудь вообще беспокоиться об этом?

Я должна была, по крайней мере, найти группу, которая обнародовала бы компрометирующие доказательства в случае моего исчезновения или смерти. Просто чтобы информация была там, если кто-то начнет искать. Так что их работа была бы проще. Боже, я была такой глупой. И высокомерной. Думала, что никто не тронет меня. Что я была осторожна. Я была осторожна. Но просто не существовало такой вещи, как достаточная осторожность, когда имеешь дело с кем-то, кто управлял преступной империей.

Здорово.

Это было просто здорово.

Я должна была придумать запасной вариант. Я не занималась легальными делами. Я вмешивалась в жизнь людей и в их бизнес. Из-за этого люди злились и делали глупости. Например, похищали девушек.

И теперь я потеряю шанс сделать что-то, что могло бы что-то значить. Это сделало бы мое существование стоящим.

Черт возьми.

— Почему ты не ищешь, чем бы себя защитить? — спросил его глубокий, раскатистый голос, удивив меня, заставив меня с силой врезаться спиной в стену, к которой я прислонилась.

Я даже не слышала, как он спускался по лестнице. Или снова открыл двери. Или залез в чертов вагон поезда. Он был призраком.

— Это могло бы быть вариантом, если бы мои конечности работали, — сказала я угрюмо, и мои слова немного заплетались.

Его плечо слегка приподнялось и опустилось. — Наркотики скоро выветрятся.

— Ты не мог просто изнасиловать и убить меня сейчас, когда я этого не чувствую? — спросила я и моя челюсть сжалась от гнева. Мой гнев, который перешел в ярость. Это то, что всегда смущало и беспокоило мою маму, когда я росла, как я слетала с катушек, превратившись из нормальной в разъяренного монстра за две целых семь десятых секунды.

— Я не собираюсь насиловать тебя, — сказал он, не сводя с меня глаз, желая, чтобы я ему поверила.

И по какой-то причине я это сделала. По крайней мере, в этом вопросе.

— Так что тогда просто убьешь меня. Хотела бы я сказать, что удивлена. Ты собираешься сначала заставить меня страдать?

При этих словах его брови сошлись на переносице. — Что, черт возьми, с тобой не так? — спросил он с искренним любопытством.

Я подняла левую руку, и удивилась, когда она, следуя инструкциям, помахала в воздухе. — Сколько у тебя времени?

С этими словами я вздохнула, когда