Потрясающий мужчина - Робертс Нора Страница 4

– Она не ладила с родными?

– Это еще мягко сказано! Она обожала их шокировать. Шерон была бесконечно свободна, а они – воплощение стандартности. – Судя по его тону, стандартность он считал еще большим грехом, чем убийство. – Ее дед постоянно вносит законопроекты о запрете проституции. Можно подумать, опыт прошлого не доказал, что такие вещи лучше регулировать – так безопаснее и для здоровья населения, и по части уровня преступности. Вообще, ее дед – страшный консерватор.

Он выступает против регулирования рождаемости, изменения пола, ратует за запрет на владение огнестрельным оружием… Дай ему волю, нас отбросило бы в девятнадцатый век! При этом сам он коллекционирует старинные ружья, мечи и кинжалы.

Ева навострила уши.

– Сенатор – владелец коллекции оружия?

– Оружие – его конек. Шерон рассказывала, что у него полно этих зловещих антикварных штучек.

– Она не говорила вам о своих врагах, о каких-нибудь недовольных клиентах?

– О врагах? О, нет! У Шерон были десятки друзей. Она притягивала людей, как… – Он замялся, подыскивая подходящее сравнение, и снова промокнул глаза краем своего платка. – Как благоуханный экзотический цветок! Что касается клиентов, то все они, насколько мне известно, были ею довольны. Она тщательно их отбирала. Все ее сексуальные партнеры должны были соответствовать определенным требованиям: внешность, интеллект, порода, умение… Я бы сказал, Шерон нравилось заниматься сексом во всех его многочисленных формах. Ей была присуща… изобретательность.

Ева подумала, что недаром в квартире Шерон хранились весьма выразительные игрушки: бархатные наручники, хлысты, ароматные масла, галлюциногены. Решив ознакомиться с ее собранием видеокассет, Ева увидела такое, от чего даже ей, многое повидавшей, стало не по себе.

– У нее была с кем-либо постоянная связь?

– Претенденты время от времени появлялись, но Шерон быстро утрачивала к ним интерес.

В последнее время я слышал от нее про Рорка.

Она встретила его на каком-то приеме и увлеклась. Кстати, вечером того дня, когда Шерон в последний раз была у меня на консультации, они должны были ужинать вместе. Ее потянуло на экзотику: ужин в Мексике!

– В Мексике? Позапрошлым вечером они вместе были в Мексике?

– Да. И она, судя по всему, придавала этому ужину большое значение. Мы уложили ей волосы по-цыгански, позолотили кожу на всем теле.

Ярко-красный лак на ногти, татуировка в виде очаровательной краснокрылой бабочки на левую ягодицу, суточная несмываемая косметика на лицо… Восхитительный вид! – Он с трудом сдерживал рыдания. – На прощание она поцеловала меня и сказала, что на этот раз, кажется, по-настоящему влюбилась. «Пожелай мне удачи, Себастьян!» – попросила она перед уходом. Это были последние слова, которые я от нее слышал.

Глава 2

«Спермы не обнаружено!» Читая отчет, Ева выругалась. Если жертва даже и переспала с убийцей, то примененное ею противозачаточное средство мгновенно убило сперматозоиды и бесследно уничтожило их не позднее тридцати минут после семяизвержения.

Телесные повреждения не позволили с точностью определить, произошло ли совокупление.

Убийца растерзал свою жертву – то ли усматривая в этом некий символ, то ли ради собственной безопасности.

Ни спермы, ни крови, кроме крови самой убитой, ни ДНК.

Судмедэксперты не нашли ничьих отпечатков пальцев: ни жертвы, ни уборщицы, наведывавшейся в квартиру раз в неделю, ни тем более предусмотрительного убийцы. Эксперты обследовали все поверхности, включая поверхность орудия убийства, но результатов не было.

Всю надежду Ева возлагала теперь на записи охранных камер, которые просматривала сейчас на своем компьютере.

Комплекс «Горэм». Лифт А. 06:00 – утро накануне убийства.

Это время Еву не особенно интересовало, и она включила ускоренный просмотр. Семь, восемь, девять утра… Первый раз дверь лифта открылась в полдень. Ева уменьшила скорость и нетерпеливо шлепнула ладонью по монитору, недовольная качеством изображения. Какой-то низенький нервный субъект ехал на пятый этаж.

Вот хитрец! Субъект подергал себя за ворот, сунул в рот мятную конфетку для свежести дыхания. Скорее всего чей-то муж и отец двоих детишек, обладатель надежного рабочего места, урывающий раз в неделю платное удовольствие…

Субъект вышел из лифта в пять, и Ева вновь нажала клавишу ускоренного просмотра.

На протяжении нескольких часов события развивались вяло. Редкие проститутки шмыгали по вестибюлю или устало возвращались домой с полными сумками. Немногочисленные клиенты – приход, уход… Часов в восемь стало поживее. Жильцы дома устремлялись куда-то на ужин, посетители торопливо пересекали вестибюль, не желая опаздывать к назначенному сроку.

В десять вечера в кабину лифта вошла элегантная пара. Женщина позволила мужчине распахнуть ее меховую шубку, под которой не оказалось ничего, кроме татуировки в виде розы: стебель рос из промежности, цветок касался лепестками левого соска. Пока лифт поднимался на восемнадцатый этаж, мужчина совершал действия, запрещенные в охраняемых местах: осыпал женщину поцелуями и ласками. Потом она запахнула шубу, и они вышли, продолжив обсуждение пьесы, на которой только что побывали.

Ева сделала себе пометку: допросить мужчину – соседа или, возможно, партнера убитой.

В 12:05 Ева зафиксировала мимолетную помеху. Сбой наверняка остался бы незамеченным, если бы не новое время в кадре – 02:46.

Два часа сорок одна минута прошли без записи.

Тот же дефект обнаружился на пленке камеры, установленной над коридором восемнадцатого этажа. Трехчасовая дыра!

Прихлебывая остывший кофе, Ева ломала голову над этой загадкой. Итак, неизвестный разбирается в системах безопасности, знаком с планировкой здания, знает, как добраться до камер и отключить запись. К тому же он не очень торопился: согласно данным вскрытия смерть наступила в два часа ночи. Прежде чем совершить убийство, он провел в обществе жертвы около двух часов; в обществе трупа он пробыл еще час. И при этом не оставил следов…

Шустрый малый!

Если в компьютере Шерон Дебласс существовала запись о полуночном свидании, стертой оказалась и она. Значит, этот человек был достаточно хорошо с ней знаком, чтобы запросто добраться до ее файлов.

Инстинкт подсказал Еве дальнейшие действия. Следующий ее запрос гласил: «Комплекс „Горэм“, Бродвей, Нью-Йорк. Владелец». При появлении на экране ответа она прищурилась.

КОМПЛЕКС «ГОРЭМ» ПРИНАДЛЕЖИТ «РОРК ИНДАСТРИЗ», ПЯТАЯ АВЕНЮ, 500. РОРК, ПРЕЗИДЕНТ И ГЕНЕРАЛЬНЫЙ ДИРЕКТОР. НЬЮ-ЙОРКСКИЙ АДРЕС: СЕНТРАЛ-ПАРК-ВЕСТ, 222.

– Рорк… – пробормотала Ева. – Опять этот Рорк…

«Рорк. Все данные, визуальное изображение, распечатка», – быстро запросила она.

Не обращая внимания на писк сотового телефона, Ева, прихлебывая кофе, читала:

РОРК – ИМЯ НЕИЗВЕСТНО – РОДИЛСЯ В ДУБЛИНЕ, ИРЛАНДИЯ. ЛИЧНЫЙ НОМЕР 33492ABR-50. РОДИТЕЛИ НЕИЗВЕСТНЫ. СЕМЕЙНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ – ХОЛОСТ. ПРЕЗИДЕНТ И ГЕНЕРАЛЬНЫЙ ДИРЕКТОР «РОРК ИНДАСТРИЗ». КОМПАНИЯ ДЕЙСТВУЕТ В НЬЮ-ЙОРКЕ, ЧИКАГО, ЛОС-АНДЖЕЛЕСЕ, ДУБЛИНЕ, ЛОНДОНЕ, БОННЕ, ПАРИЖЕ, ФРАНКФУРТЕ, ТОКИО, МИЛАНЕ, СИДНЕЕ. НАПРАВЛЕНИЯ: ИМПОРТ-ЭКСПОРТ, ПЕРЕВОЗКИ, ШОУ-БИЗНЕС, ПРОМЫШЛЕННОЕ ПРОИЗВОДСТВО, ФАРМАЦЕВТИКА, ТРАНСПОРТ. КАПИТАЛ ОЦЕНИВАЕТСЯ В ТРИ МИЛЛИАРДА ВОСЕМЬСОТ МИЛЛИОНОВ.

Деловой мальчик, подумала Ева, читая на мониторе этот внушительный список.

«Образование», – затребовала она.

НЕИЗВЕСТНО.

«Судимости».

ИНФОРМАЦИЯ ОТСУТСТВУЕТ.

«База данных на Рорка, Дублин».

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ СВЕДЕНИЯ ОТСУТСТВУЮТ.

– Вот черт! Просто мистер Загадка!

«Описание и портрет».

РОРК. БРЮНЕТ, ГЛАЗА ГОЛУБЫЕ, РОСТ б ФУТОВ 2 ДЮЙМА, ВЕС 173 ФУНТА.

Ева нетерпеливо ждала, пока компьютер закончит словесное описание: изображение в данном случае стоило многих сотен слов.

И вот наконец Рорк смотрел на нее с монитора. Он был невероятно, до неприличия красив: узкое лицо с правильными чертами, слегка выступающие скулы, восхитительный рот. Компьютер справедливо назвал его брюнетом, но, конечно, не сказал, как густы его волосы, зачесанные назад и почти достающие до плеч, какой у него высокий лоб. Рорк действительно был голубоглаз, но этого определения было мало, чтобы передать цвет его глаз и их притягательную силу.