Валерия Вербинина - Разбитое сердце богини Страница 4

Я достала из холодильника творог, размышляя, где бы мне раздобыть выкройку для игрушечного медведя, но тут тоненько тявкнул звонок.

Входная дверь. Никак соседушка дядя Вася опять будет просить на опохмелку? Хотя для него что-то рановато.

Звонок окреп и зажужжал, как попавший в паутину большой сердитый шмель. Чувствовалось, что по ту сторону двери стоит кто-то чрезвычайно настойчивый и он не отстанет от меня, пока я не отворю. А отворять мне как раз не хотелось совершенно.

Интересно, кто там? Уж точно не дядя Вася: он давит на кнопку несколько раз подряд и вовсе не так энергично, как это сейчас делает незваный гость. Очередные продавцы чего-нибудь, абсолютно мне не нужного, или представители нового религиозного течения, жаждущие обратить меня в их веру, чтобы спасти мою душу и заодно избавить от излишков денег – или того, что им представляется излишками?

– Откройте, полиция!

Хм, ну по крайней мере хоть что-то оригинальное. Поколебавшись, я поставила творог на стол, на цыпочках приблизилась к окну и осторожно выглянула из-за пожелтевшей тюлевой занавески.

Того, что я увидела, оказалось вполне достаточно. Дверь загрохотала под чьим-то увесистым кулаком. С лестничной клетки до меня донеслись возбужденные голоса.

– Откройте, Татьяна! Мы знаем, что вы здесь!

Ага. Не поленились уже справки навести, значит.

– Я не одета! – завопила я. – Подождите!

За дверью установилась относительная тишина. Звонок захлебнулся и взял перерыв. Кулак тоже оставил свои попытки пробить насквозь несчастную деревяшку.

На мне было шелковое просторное кимоно, как я его называла, хотя по виду это была обычная майка, только до колен. С моей точки зрения, оно никак не подходило для встречи с представителями закона, поэтому я поспешно переоделась в черный джемпер и голубые джинсы. Не забыть бы про паспорт, он в верхнем ящике стола. Вы такая-то? Да. Позвольте документики. Позволяю, куда от вас денешься. С паспортом все ясно. Тут я увидела на столе фотоаппарат и на всякий случай засунула его в нижний ящик, чтобы не мешался. Что еще?

Куклы смотрели на меня фиалковыми, карими, зелеными глазами. Я подумала, что надо бы заодно куда-то убрать и иголки, и обрезки тканей, но времени уже не было. Звонок, очевидно, заскучал и вновь разразился сиплой трелью.

– Иду, иду! – прокричала я, приглаживая волосы на ходу. На долю секунды я задержалась возле зеркала в передней, и то, что я в нем увидела, вполне меня удовлетворило. Не глаз поэта отрадное виденье, но и не баба-яга, где-то посеявшая свою метлу. Внешне я немного смахиваю на гавроша – молодая (все еще!) женщина с мальчишеской стрижкой, но не в этом дурацком стиле унисекс, ни боже мой. Челочка задорно спускается на серые глаза, и я по привычке сдуваю ее, чтобы не мешала. На щеках, между прочим, ямочки, и лицо живое – пожалуй, даже слишком живое перед встречей с такими основательными людьми. Побольше скромности во взоре, но не за счет уверенности в себе. В конце концов, к тому, что произошло, я не имею совершенно никакого отношения. Ни при чем. Случайная прохожая. И моей вины тут нет.

И, сделав глубокий вдох, я распахнула дверь.

Глава 2

Незваные посетители

Количество мужчин, столпившихся на моем пороге, могло бы утвердить меня в мысли, что вчера меня избрали королевой красоты, если бы я совершенно точно не знала, что этого не произошло. На лестничной площадке величиной с носовой платок между квартирами 19 и 21 топтались три амбала в полицейской форме, парень в кожаной куртке, сосед дядя Вася с хитрой рожей запойного пьяницы, его необъятная жена с воинственно вздыбившимися усами, другой сосед, кажется, с четвертого этажа – программист с личиком умненькой крыски, – и неизвестно откуда взявшаяся девица с разинутым ртом.

Слегка опешив от такого скопления народа, я растерянно моргнула и, обежав взглядом всех присутствующих, решила, что главный среди них все же – парень в кожанке, засунувший руки глубоко в карманы. Наверное, все дело было в том, как он держался, – словно и типы в полицейской форме, и дядя Вася, и эти обшарпанные стены с нацарапанными на них непотребными надписями существовали лишь как приложение к нему, приложение обременительное и в высшей степени бесполезное. На вид главному было около сорока лет, но точнее определить его возраст мешали глаза – серые, с чрезвычайно сосредоточенным взглядом. Глазам было лет на сто больше, чем их обладателю, и я сразу же поняла, что он видел в свое время слишком многое, а может, жил слишком плотной, насыщенной жизнью, так что его бытие вместило в себя куда больше, чем выпадает на долю обычного человека. Левую его бровь рассекал косой шрам, который, впрочем, нисколько его не уродовал. Лицо у человека со шрамом казалось замкнутым, какое нередко бывает у людей одиноких и слишком поглощенных работой, чтобы обращать внимание на окружающих. Волосы русые, прямой нос, высокий чистый лоб – в общем, их обладатель был далеко не худшим экземпляром из тех, которые могли позвонить в мою дверь этим сентябрьским утром. Но глаза все-таки сбивали с толку. Они были слишком старые, слишком рассудочные, слишком студеные, чтобы по-настоящему располагать к себе.

Как и следовало ожидать, первым взял слово парень в кожаной куртке.

– Вас зовут Татьяна?

– Да.

– А полностью?

– Стрелицкая Татьяна Александровна.

– Вы тут живете?

– Да.

– Снимаете квартиру?

– Конечно, снимает, – прогудела жена дяди Васи, которую вообще-то никто ни о чем не спрашивал. – Известное дело!

– В этой квартире, – сухо сказала я, – живет моя родственница.

– Сухова Надежда Анатольевна?

– Да. Она сейчас уехала и поручила мне присматривать за ее цветами.

– Нет у нее никаких цветов, – пробурчал программист. – Отродясь не водилось.

Девица, неизвестно откуда взявшаяся, посмотрела на него с обожанием и повисла на его руке. Тоже мне, сладкая парочка.

– Вы что, жили с тетей Надей? – ехидно спросила я у программиста. – Откуда вы знаете, что у нее есть, а чего нет?

Программист покрылся пятнами, глаза его забегали. Полицейские ухмылялись. Если они уже навели справки о жильцах, им было отлично известно, что моей родственнице немногим менее пятидесяти.

– Можно войти? – спросил человек в кожаной куртке. – Есть разговор. Серьезный.

– По поводу цветочков? – поинтересовалась я.

– Можно сказать и так. – Он повернулся к полицейским, которые переминались с ноги на ногу. – Вы двое остаетесь здесь, а ты можешь войти.

Программист с четвертого насмешливо подмигнул мне. Я подавила сильнейшее желание показать ему язык.

– Ну ты даешь, Танюха! – вскричала усатая жена соседа. – Да что она натворила такого, а? Вроде жила так тихо…