Кэндис Адамс - Молчаливая исповедь Страница 4

Когда на следующий день Лоретт проснулась, солнце стояло уже высоко и на кухне шаркал дедушка. Томно потягиваясь, она долго разглядывала зеленые обои и белые ситцевые шторы. В детстве, отважившись на поездку сюда из расположенного в трех кварталах дома родителей, она часто ночевала в этой комнате. Но с переездом в Миссури они так редко посещали Локэст-Гроув…

Через закрытую дверь спальни слышно было, как дед с трудом поднимается по лестнице. Вот он постучал к ней:

— Завтрак готов, Этти.

Откинув простыню, она натянула на ночную рубашку халат.

— Не надо было тебе этим заниматься! — упрекнула она его, завязывая поясок и спускаясь за ним по лестнице. — Я бы и сама себе что-нибудь приготовила, когда проснулась.

Пропустив ее тираду мимо ушей, он указал рукой на стул возле круглого деревянного стола.

— Бекон и свежие яйца. Ешь давай!

Лоретт послушно принялась за еду, наблюдая, как дед моет свои вечные стеклянные консервные банки.

— Не знаешь, когда открывается библиотека? — спросила она, протянув руку за хлебом.

— Нет, не знаю.

— Ладно. Сейчас позвоню и сама узнаю.

— Не получится, детка. — Он опустил еще несколько банок в мыльную воду. — На прошлой неделе у меня отключили телефон.

Лоретт удивленно воззрилась на него, забыв про еду.

— Почему же, дедушка? Тебе ведь очень нужен телефон! Мало ли кому придется позвонить: чтобы помощь оказали, продукты доставили…

Он хмыкнул.

— Ты думаешь, в наше время кто-нибудь занимается доставкой продуктов? Кроме того, я не просил снимать аппарат: они просто явились и забрали его. — Дед гордо вскинул голову: — А мне наплевать! Этой телефонной компанией заправляет кучка негодяев, и я не намерен больше иметь с ней никаких дел!

— Боже мой… — прошептала Лоретт. Если дедушка начинал упрямиться, ничто на свете не могло его переубедить. Но она понимала, что он слишком стар и не сможет жить без телефона.

— У нас еще много яиц в кастрюле, если захочешь… — Он снова склонился над банками.

— Зачем мне столько? Спасибо.

Лоретт встала и положила тарелку в раковину, неотвязно думая о том, как ей провести деликатную операцию по восстановлению разорванных контактов с телефонной компанией.

— Я сама вымою посуду. — Она тупо разглядывала сплоченные шеренги консервных банок на мраморной крышке стойки.

«Может, у дедушки начинается старческое слабоумие? — думала она. — Куда ему столько банок и от чего он их отмывает? Никто в доме не консервирует с тех пор, как умерла бабушка… Ну а как быть с телефоном? Одно из двух: либо он забыл оплатить счета, либо что-то произошло — телефонная компания не станет снимать аппарат без достаточных оснований».

Он отошел от раковины, уступая ей место.

— Когда закончишь с посудой, можешь помыть и банки. Их еще полно в подвале.

Она уставилась на него:

— Сколько же тебе их нужно?!

— Как можно больше. — Он зашаркал к черному входу. — Когда устанешь — брось.

Лоретт смотрела на армию стеклянных банок. Тут были банки любого калибра и любой формы, от старых, голубоватых, до новых, с иголочки, кварт, пинт и полпинт. Она не понимала, для чего их мыть, но старательно мыла. Закончив с теми, что стояли на мраморной стойке, она спустилась в подвал и принесла еще. Если это доставляет удовольствие дедушке, то что тут плохого? К тому же в это ленивое июньское утро у нее не было никаких срочных дел.

Из окна кухни она видела, что покрытые густыми лесами склоны гор подернуты туманом. Таким всегда был штат Теннесси, таким всегда она его помнила — зеленым и безмятежным. Лоретт почувствовала расслабляющее умиротворение, и оно не покидало ее до самого вечера.

Она отправилась в сарай, чтобы позвать дедушку обедать. Там его не было, но когда она вошла в сумрачное помещение, то обнаружила нечто совершенно иное: большой набор медных чанов и изогнутых труб, мешки зерна, солода и сахара… Выходит, дед организовал целый перегонный завод!

2

Лоретт застыла с разинутым ртом, разглядывая коллекцию специфических предметов, а также выстроившиеся вдоль стены сарая банки с желтоватой жидкостью.

— Лоретт! — кто-то позвал ее. — Ты где?

Она испустила тяжкий вздох отчаяния: это не был голос дедушки. Это был голос Джеффа. Лоретт лихорадочно озиралась в этом баночном царстве. Что же делать? Хотя Джефф пришел навестить ее как друг, он оставался полицейским! Стоит ему увидеть эту винокурню — и деду крупно несдобровать!

— Лоретт! — Джефф стоял теперь прямо у двери сарая.

Пытаясь преодолеть охватившую ее панику, она дрожащими руками схватилась за воротник бирюзовой блузки, потом за джинсы. Едва дыша от страха, Лоретт захлопнула за собой дверь и сделала несколько шагов вперед, подталкивая Джеффа в спину.

— Хэллоу, Джефф!

Она была вся такая солнечная, такая приветливая и такая приятная… и она быстро отвела его от сарая.

— Заходи в дом, я угощу тебя чашкой чая со льдом, — бросила она ему через плечо.

— Думаю, это можно себе позволить…

Лоретт уже поднялась по ступенькам на крыльцо — Джефф следовал за ней, — как вдруг сообразила, что вся кухня уставлена этими злосчастными банками для консервирования. Девушка замерла на верхней ступеньке: она не сразу догадалась об их истинном назначении, но Джефф-то наверняка не был столь наивным!

Лучезарно улыбаясь, она повернулась к нему:

— Впрочем, если размышлять здраво, сейчас уже наступило время обеда. Не хочешь ли отвезти меня куда-нибудь пообедать?

Джефф с любопытством посмотрел на нее.

— Ну а как быть с твоим дедом?

— Что ты имеешь в виду? — осторожно выдохнула она. Может, Джеффу уже все известно о винокурне? Может, он явился, чтобы арестовать его?

— Что ему приготовить на обед? — уточнил свою мысль Джефф.

Она чуть не задохнулась от облегчения.

— Нет, он любит готовить себе сам! — беззаботно сообщила Лоретт.

На губах Джеффа появилась довольная улыбка.

— Отлично! Мне нравится идея пообедать только с тобой. — Он сошел с последней ступеньки крыльца. — Ммм, ты сегодня так чудесно пахнешь!

— Да это всего лишь от мыла! — ответила Лоретт, надеясь что он учуял лишь запах мыла. «А может, запах паров из сарая?» — мелькнула мысль.

Она быстро зашагала прочь от крыльца.

— Ты, я вижу, сегодня свободен?

Он был просто неотразим в джинсах, плотно облегающих мускулистые ноги, и в шотландке зеленого цвета с открытым воротом.

— Что-то вроде того. Правда, я уже ходил в контору, чтобы закончить кое-какие дела. О них я и хотел бы с тобой поговорить. Я пытался тебе позвонить, но телефонистка ответила, что ваш телефон отключен.