Рамона Вингейт - Плененное сердце Страница 4

Мы съели пару гамбургеров, яблочный пирог и попили кофе. Затем вернулись в мотель, и Робин заснула, не обращая внимания на смену обстановки. Я вымыла голову, накрутила волосы и критически осмотрела себя в зеркале. Завтра нужно хорошо выглядеть.

На следующее утро я с Робин отправилась в ресторан. С миссис Маклеуд оказалось встретиться очень просто. Она угостила меня чашкой кофе, а Робин горячим шоколадом. Это мне сразу понравилось. Я боялась, что меня могут не взять из-за отсутствия практики. Но хозяйка ресторана сказала:

— Вы очень хорошенькая и сообразительная. Нам нужны официантки, которые производят впечатление на клиентов. Каждая из них обслуживает четыре столика. Мы работаем до пасхи. У вас будет время, чтобы привыкнуть.

Потом она сообщила, что берет меня, не обращая внимания на то, что я развелась с мужем. Я ей сказала об этом. Мисс Маклеуд даже посоветовала, где можно снять домик за приемлемую цену.

Затем мы поехали на побережье. Таксист все время что-то рассказывал, но я была погружена в раздумья. Домик, который пришлось снять, был очень ветхий с крохотной лужайкой и небольшим забором. Таксист помог донести чемоданы, а Робин была очень рада, когда увидела песок, она закричала:

— Мама, смотри, такая же песочница, как у нас дома!

Я заплатила таксисту и вошла в дом. Долго не могла разжечь огонь в печке, чтобы натопить комнату. Затем сварила суп, и мы пообедали. Робин сказала:

— Мама, это похоже на поход!

Постелив постель и уложив Робин, которая сразу уснула, я не могла расстаться с мыслью о том, что одинока. Мне хотелось дотронуться до Эда. Эд был всем для меня, и когда он ушел, осталась пустота, которую ничто не могло заполнить. Я сидела около печи и, когда согрелась, легла в кровать, накрылась одеялом и ткнулась лицом в подушку, чтобы заглушить плач. О, Господи, неужели Эд должен, как зверь, сидеть в клетке!

Глава третья

Я проснулась, встала тихонько, чтобы не разбудить Робин. Столь раннее пробуждение было необычным для меня. Эти мучения за три дня очень измотали меня.

Пугало наше с Робин одиночество, без друзей и семьи, за сотни километров от дома. Иногда я думала, что эта боязнь сведет меня с ума, но когда смотрела на Робин, то понимала, что этого не произойдет. Я должна быть сильнее ради нее.

Меня знобило, я одела халат и пошла в гостиную к печке. Натопив ее, налила воду в чайник и поставила его на огонь. Теперь я могла варить кофе, не пользуясь кипятильником.

Я пообещала себе больше не вспоминать о прошлом. Нужно начинать новую жизнь. Все будет в порядке. Теперь уже лучше, по крайней мере, у меня есть работа и дом. Я уверяла себя, что справлюсь со всем.

Растворимый кофе был какого-то серого цвета, и я выплеснула его в окно. За окном ветер играл с волнами серо-голубого океана. Чайки носились в поисках пищи. Я оглядела зимний пляж и увидела невдалеке клубящийся дым одного из старых домиков. Мне стало интересно, кто там живет, но я не рискнула бы зайти. Казалось, я закрыта за этими дверьми от нормальных человеческих отношений. После ареста Эда стала пугаться людей, и каждый раз, когда выходила из дома, чувствовала, что все презрительно смотрят на меня и указывают пальцем. В Медохэвене я избегала всевозможных контактов. И здесь, на новом месте, еще была в напряжении. Даже если знакомство перейдет в дружбу, невозможно признаться в своем положении. А мне нужно защитить Робин. И я выполню все наказы мужа, чтобы никто и никогда не смог обидеть дочь горькой правдой.

Я вздохнула и отвернулась от окна. Вспомнилась современная, яркая обстановка нашего дома. Как она отличалась от этой угрюмой серости. Хотя это ничего не значит, я должна украсить новый дом для себя и Робин. Я разбудила дочь, и мы отправились по магазинам. Одна радость осталась у меня — Робин. Даже не представляю, что бы делала без нее все эти месяцы?

Я сжала ее ручку, и она пожаловалась, что ей больно. Я сказала, что у нас будет веселый денек. Мы пойдем в город и купим новые шторы и, может быть, покрывало. Мне пришлось расплачиваться деньгами, которые я держала на черный день. Нельзя, чтобы мы жили без комфорта. Серость еще больше будет подавлять меня. По этой причине я потратила все наличные деньги на недорогие хлопковые шторы для кухни, яркие шторы для спальни и гостиной, несколько забавных подушек, которые сразу преобразили комнату. Мы купили комнатные цветы и расписные керамические кувшины.

По дороге домой зашли в кафе перекусить. Светило бледное солнце, мы заняли место за столиком и ели рыбу с жареным картофелем.

— Мне здесь нравится, мама, — вдруг сказала Робин. — Давай останемся здесь навсегда.

У меня в сердце кольнуло. Навсегда? Казалось, что это слишком долго. Хотя и пять лет означали целую вечность. Я улыбнулась и ответила:

— Хорошо, дорогая, посмотрим. Мы поживем здесь некоторое время в любом случае.

Оживление дома очень помогло мне. Днем стало солнечнее, и мы стали чаще проводить время на берегу. Робин ковырялась в песке, выискивала ракушки и ловила крабов. Ее темные кудри развивались на ветру, и я думала, как печально, что нет Эда. Это было тяжело осознавать.

Робин перестала спрашивать об отце. Ее мысли были заняты другим, и она почти забыла о нашей прежней жизни. Но я так и не перестала скучать об Эде, ожидая его.

Сначала мысль о его отсутствии была болезненной, и я не могла избавиться от нее. Она появлялась сразу же, как я просыпалась и протягивала руку, чтобы найти его рядом, но кровать оказывалась пустой и холодной. Иногда меня одолевал ужас: что будет с нами дальше?

Когда я начала работать, все уладилось. Я слишком уставала и засыпала мгновенно. У меня не хватало времени погрузиться в свои раздумья. На работе царила теплая, дружелюбная атмосфера. Владельцы ресторана мистер и миссис Маклеуд были великолепны. Я нашла хорошую сиделку для Робин, сестру одной из официанток. Колли очень молода, у нее двое детей и ей нужно зарабатывать деньги.

Все шло гладко, за исключением одной неприятности. Эд не отвечал на мои письма. Возможно, он хочет выбросить меня из своей жизни. В каждом письме я умоляла разрешить мне навестить его. Но он так и не ответил. Почтальон проходил мимо моего дома.