Случайности не случайны - Светлана Краснощёкова Страница 41

что она перестала сопротивляться и послушно села в кресло. Он открыл перед ней ноутбук и включил какую-то запись. На ней стояла няня Ирина, пялилась мордой в пол и принародно каялась во всех махинациях, что задумала со своей племянницей! Мишаня даже показал ей, как Дже Хи прикрикивала на Софочку, когда она совала нос во все комнаты и шкафы. Потом Маруся увидела, как Дже Хи шарилась по кабинету и уничтожала улики в ноутбуке.

«Да кто они такие, чтобы вести себя так? Совсем страх потеряли, мымры? А эта Сволочь еще посмела свой поганый рот на мою Принцессу открыть? Да я сейчас…»

Она со всего маху развернулась к Мин Хо, метая молнии во все стороны. Мишаня аж отпрыгнул, не понимая, поверила Маруся или хочет врезать ему с разворота. Не врезала.

– Мин Хо, где эти гадючьи отродья? Я этой сучке Дже Хи все космы повытаскаю! – гневно шипела Манюня, переходя опять на ты, – Ты вообще слышал, что эта Тварь говорила твоей дочери? Слышал? Пошли и убьем ее к чертям собачьим!

– Маруся!!! – выдохнул он с облегчением и сгреб ее в охапку. Она снова попыталась кинутся в бой, но безуспешно! Тогда она просто выдохнула и обняла его в ответ.

– Теперь ты мне веришь? Сможешь мне довериться? – шепнул Мин Хо куда-то в Машин затылок. Она молча кивнула головой, боясь смотреть ему в глаза.

«Бестолочь ты, Маруся! Пошла и с превеликим удовольствием поверила первой встречной швали! Молодец просто!»

– Ты голодная? Покормить тебя? – спросил он с осторожностью. Она опять молча кивнула ему в грудь, поднять на него взгляд было очень стыдно!

– Посмотри, наконец, на меня, – сиплым шепотом попросил Мишаня.

Маруся подняла на него свои синие глаза, в которых плескалось столько нежности и сожаления, что у него аж перехватило дыхание. Мин Хо медленно наклонился и едва коснулся ее губ своими губами, потом еще раз и еще.... Внимательно наблюдая за ее реакцией и глазами, чтобы не спугнуть и не оттолкнуть ее от себя опять. Видя, как в ее глазах разгорается пламя желания, он продолжил ее целовать, но уже более настойчиво. Его губы снова и снова накрывали ее губы. Поцелуй из осторожного и сдержанного, превратился в сильный и напористый. Язык проникал все глубже, гладя, лаская, уговаривая… Балансируя на крае сознания, он с трудом остановился и прижал ее к своей груди, понимая, что пока еще не время. Им еще о многом нужно поговорить. Стук сердца оглушительно отдавался в уши и он даже не понимал, чье это сердце так грохочет, ее или его?

– Давай постоим так минутку! – с трудом переводя дыхание, взмолился Мишаня. Маруся молча согласилась, крепче обнимая его в ответ.

Немного успокоившись и придя в себя, он чуть отстранился и заглянул в ее синие, как океан, глаза. – Пойдем, я все же тебя покормлю.

– Ты обещаешь мне все подробно рассказать и ответить на все-все мои вопросы? – спросила Маруся, заглянув ему в глаза. Он немного запнулся, но решив что-то для себя, утвердительно кивнул. Чмокнув Манюню в макушку, он взял ее за руку и повёл на кухню.

Он пододвинул Марусе высокий табурет, сам подошел к столу и уточнил: – Что ты будешь на обед? Пардон, скорее уже на ужин?

Маруся, еще не пришедшая в себя от всех новостей, а главное от весьма нескромного поцелуя, смотрела на его милое улыбающееся лицо, сильные руки и хотела вовсе не еды, а продолжения…

– Рамен! – глядя прямо ему в глаза, твердо заявила она. Это у нас, в России, приглашают на чашечку чая-кофе после свидания, а приготовить вместе вечерком раменчик в Корее, обозначает…приглашение к интиму.

– Мария! – у него аж рука соскочила со столешницы от ее тона. Мгновенно вспыхнув, Мишаня так уставился на нее, что у Маши все черти в глазах захохотали.

– Ладно-ладно, я съем все, что ты мне приготовишь, – сдалась она. – Только можно я тебе буду помогать, мне надо чем-то занять руки и ни о чем не думать!

– Хорошо, договорились, – приподнимая одну бровь и подмигивая ей, согласился он.

"Вот же змей искуситель!" – улыбнулась, флиртуя, Маруся.

Мишаня достал овощи для салата, разделочную доску, нож и все это подвинул к Маше. Сам взял небольшую кастрюлю наполнил ее водой, и таинственно улыбаясь, достал из шкафа пачку рамена.

"Ага, значит ты хочешь пошалить и поиграть, а меня так отдернул? Ну, хорошо, я тоже так могу!" – улыбнулась в ответ Маруся. Встала, подошла к шкафчику, открыла его и достала фартук. Он внимательно за ней наблюдал. Ни говоря не слова, а просто заглядывая в удивленные глазки любимого, она подошла к нему. Маруся медленно, с чувством, начала повязывать фартук вокруг его талии, прикоснувшись к бедрам своим телом, время от времени заглядывая в его глаза. Она словно стриптиз с ним станцевала! Вся многолетняя выдержка Мин Хо готова была рухнуть в считанные секунды, но последним усилием воли он сдержался, чтобы не бросить всю эту затею с ужином и не перейти сразу к «десерту» …

"Ого, мой милый! Да, у тебя еще есть силы сопротивляться? Ну, что же, рискнем и проверим, выдержишь ли ты это?" – улыбаясь, про себя думала Манюня, протягивая ему второй фартук.

"Держись, Чхве Мин Хо! Еще не время и ты обещал сначала с ней поговорить! Она просто играется и испытывает тебя."

Сдерживая дыхание, Мишаня повязал ей фартук. Плюнув на все, он резко притянул ее к себе и прошептал прямо в губы:

– Маруся, прекрати меня провоцировать! Иначе я за себя не отвечаю! – он чмокнул ее в нос и отвернулся к плите.

Тем временем Ча Ки с Ли Юном добрались до дома Вари. Ульяна молча мерила шагами кухню, гостиную и ни на какие уговоры не реагировала.

Как только раздался звонок в дверь, она подскочила и бросилась в прихожую. Ча Ки появился с Ли Юном на руках. Малыш схватился за шею своего Богатыря и крепко-крепко держался, не желая покидать это уютное местечко. Охрана пропустила Ча Ки и тут уже Ульяна кинулась к ним и обняла обоих так сильно, что Ча Ки от неожиданности даже обомлел!

Охрана тактично удалилась за дверь, домочадцы ретировались в другую комнату. Ча Ки стоял, не шелохнувшись. Никогда еще ему не было так приятно! В животе, откуда не возьмись, появился рой бабочек и взметнувшись, подступили к самому горлу. Ульяна прижималась к нему всем телом, всхлипывая, размазывая слезы по пиджаку и что-то бормоча то ли ему в грудь, то ли в попу Ли Юну.