Наталия Ломовская - Участь Кассандры Страница 42

– Это был твой бойфренд, и я спугнул его? – поинтересовался Мрак, когда звук легких Лешечкиных шагов замер в тишине.

– Это был мой секретарь, и ты помог мне поставить его на место, – в тон ответила Валерия. Она придерживала дыхание, пытаясь унять быстро колотившееся сердце. Нет, ну надо же! Пока Лешечка повисал на ней, осыпая мокрыми поцелуями, она была совершенно спокойна и думала только, как бы отлепить его, не причинив телесных повреждений. Стоило же Мраку просто показаться ей на глаза, и вот уже сердце выплясывает отчаянный танец…

Любовь, любовь, кто может похвастать, что знает о ней все? Даже премудрый царь Соломон говорил, что три вещи неведомы ему на свете, и эти три вещи были: путь птицы в небе, путь рыбы в океане и путь мужчины к сердцу женщины. Меняются века, меняются нравы, но пути любви все так же неисповедимы. Конечно, существует определенная мода на отношения. Валерия повзрослела в двадцать первом веке, когда в моду вошли здоровые отношения и социальный оптимизм. Эпоха постперестроечного патологического декаданса отошла, всем стало ясно, что лучше быть здоровым и богатым, чем бедным и больным. Даже не золотая, а просто нормальная молодежь приняла общечеловеческие ценности. Экологичная одежда, естественность в макияже и поведении, ненавязчивый спорт, морковный фреш, отказ от курения и алкоголя, велосипедные прогулки, престижное образование, изящная карьера, загородный дом, законный брак, двое детей с модными именами. Ульяша и Прол. Или Серафим и Акулина. Все ясно, ладно, предсказуемо. Как в модном клубе.

Обо всем этом она и мечтала, когда встречалась с Максом. Не трепетала от любви, не задыхалась от желания, но говорила Марине:

– У нас нормальные, здоровые отношения. Без бешеных страстей, но и без патологии. Дружеские и сексуальные. Общие интересы… Стимул к развитию… Понимание… Гармония…

И чем все это кончилось? Вот то-то. Любовь мстит за себя тем, кто отвергает ее, замещая пусть даже самыми здоровыми «отношениями»! Вот и вышло так, что Леру потянуло к Мраку, хотя он-то не подходил под модные каноны. Был старше ее, выглядел мрачновато, стригся не у нужного парикмахера, оранжевых футболок не носил. И какая-то загадка в нем скрывалась, какая-то тайна. Может быть, не особо приятная, не соответствующая здоровому образу жизни.

Но Лера постаралась об этом не думать. Потрясла головой и вытряхнула дурацкие мысли. Она молода, самостоятельна, может позволить себе любовные приключения.

Они начали встречаться. Чаще всего Мрак заходил за Лерой на работу, Лешечка смотрел на него исподлобья, но был приветлив, даже кофе угощал. Валерия быстро поняла, что ее новый бойфренд не любит шумных тусовок, модных клубов и пафосных кофеен. Ну и правильно, что там делать? Такое прекрасное лето! И они гуляли ночи напролет по Петербургу, они пили кофе в маленьких подвальных барах. Когда шел дождь, сидели дома. В первый раз, стесняясь и не зная, чем занять Костю, Лера положила ему на колени пухлый семейный альбом.

– А это ты? Какая смешная.

– Ага, толстая. Видишь, у меня было родимое пятно на лбу. Я прикрывала его челкой, очень стеснялась. Потом мне его удалили. Лазером.

– А это твоя мама? Красивая.

– Очень. Она живет сейчас за границей. Вышла замуж.

– А вот отец?

– Да. Он умер, я тебе говорила. Ты мне ничего не рассказывал о своих родителях. Они здесь, в Петербурге?

– Нет. Потом расскажу, хорошо?

– Угу. Хочешь зеленого чаю? С какими-то сухими цветочками.

– Хочу.

Он водил ее в странные места, далекие от шумных проспектов. Мрак любил и ценил маленькие улочки с тесно стоящими домами, на которых Время, вооружившись терпением, выстроило собственный Петербург, полный загадок. Как-то Константин показал ей сову, вырезанную неведомым мастером на гранитной плите старого особняка. Прижмурившаяся от дневного света, скрытая от глаз прохожих выступом, она стала их тайной, их открытием.

Однажды Мрак привел Леру на крышу. К началу августа серые клочки облаков, растрепанных беспокойным северо-западным ветром, проносились над городом все реже и реже. Морщинки луж разглаживались и исчезали под лучами солнца. Городской воздух, освеженный минувшим ненастьем, был как никогда чист. По вечерам золотилось узкое лезвие Фонтанки, отражая маленьких быстрокрылых чаек. Город как будто бы вздохнул полной грудью, задержал ненадолго дыхание, взял паузу, чтобы вновь вернуться к прежнему своему напряженному ритму.

Мрак тоже почему-то вздохнул, сосредоточенно посмотрев на Валерию.

– Хороший, наверное, вид с крыши твоего дома. Знаешь, для панорамных съемок лучше всего использовать крыши… – Он чувствовал, что говорит не то, не о том, что нужно вот сейчас подойти к этой странно близкой ему, равноудаленному от всего остального мира, девушке и просто ее обнять. Но вместо этого он продолжил: – Мне и с чердаков снимать приходилось, и с открытых площадок недостроенных домов – бойниц, как я их называю. А твой дом, он особенно интересно расположен…

– Подожди секунду, я сейчас. – Валерия закрыла за собой входную дверь, ведущую с чердака на крышу. – Мне показалось, или за нами кто-то шел?

«Она даже слушать меня не стала, – сокрушался мысленно Мрак, – и ничего удивительного: крыши, чердаки какие-то панорамные, я бы про устройство телекамеры еще рассказал… Вот она стоит рядом, смотрит на город. Каким он видится ей? А каким вижусь ей в этом мире я? Типичная мысль эгоиста…»

Солнце давно уже скрылось за горизонтом, но сверхзвуковой самолет все еще отражал его невидимые с земли лучи. В противоположной, более темной стороне неба зеленовато замерцали первые звездочки. Пахло мокрым гудроном и морем. Внизу, где-то, как показалось Лере, очень далеко, возвращались домой люди, весело пробегали огоньки машин…

– Не смотри вниз, голова закружится. – Мрак отвел Леру от края и не отпускал ее руку. Что-то удивительно мягкое, теплое вдруг передалось ей от его ладони.

– Красиво. Из окна небо видится другим. – Она огляделась. – Я никогда раньше не бывала на такой высоте, под открытым небом. Кажется, я начинаю понимать, что ты чувствовал, снимая свои панорамы.

– Что же? – Голос Мрака становился все приглушеннее.

– Что свободен. И еще, что целый мир помещается в кадре кинокамеры по твоей воле.

– Глупенькая! – усмехнулся Мрак. – Я чувствовал себя рабом. Веришь, я даже плакал иногда, представляя, как под крышами таких же вот точно домов живут счастливые семьи. А я всегда был один. Везде и всегда…

Она молчала, словно ожидала чего-то…

Иногда они ходили в кино. Мрак любил старые фильмы с Хамфри Богартом и Лорен Бокал, и Лера тоже их полюбила, проникнувшись их дрожащим, черно-белым обаянием. Но поначалу она не могла вникнуть в сюжет, думала о своем, ждала, что Мрак возьмет ее за руку, поцелует. Ничего не происходило. Он внимательно смотрел на экран. Целый месяц они встречались, почти каждый день, а он ни разу не посягнул. Боится чего-то?