Алена Салбер - Волна открытий Страница 43

Антон Александрович давно не бывал в таких домах и немало удивился, увидев обшарпанный полумрак подъезда. «Когда же наконец снесут эти уродливые пятиэтажки, – негодовал он, поднимаясь пешком на последний этаж. – Ведь в этих мрачных клетушках с низкими потолками и тонкими перегородками растут дети. Современные дети подземелья».

Добравшись до площадки пятого этажа, Остафьев позвонил в дверь, но ему не ответили. Он выждал минуту и снова нажал на кнопку звонка – Лиля должна была быть дома, за ней следили, и незамеченной она уйти не могла. На этот раз он позвонил настойчивее, однако ответ получил не от Лили, а из квартиры напротив. Какой-то нервный старик с заспанным лицом резко распахнул дверь, что-то невнятно и злобно пролаял и снова ее захлопнул. Антон Александрович был поражен такой непривычной манерой общения и не сразу заметил, что от сильного порыва воздуха дверь в квартиру Ничипоренко приоткрылась. Он нерешительно постучал и позвал Лилю, но снова ему ответила лишь тишина.

Недоброе предчувствие обожгло его холодом, как февральская метель. Да что там предчувствие, уверенность, что в недрах Лилиной квартиры его ждали крупные неприятности. От этой мысли Остафьеву нестерпимо захотелось сбежать, сделать вид, что ничего не было – он не приезжал в это убогое место, не видел приоткрытой двери, не чувствовал, что за ней… Как заманчиво было откреститься от всех ожидаемых проблем – и как неосуществимо. Ведь если положение действительно настолько плохо, как ему мерещилось, его станут искать. И непременно найдут, ведь с десяток людей на улице видели, как он вышел из машины и скрылся в подъезде; сосед напротив тоже вспомнит представительного мужчину в очках, прервавшего его послеобеденный сон. Да и как он сможет жить, не зная наверняка, что за опасность таилась там, в безмолвии квартиры? В его положении оставалось только одно верное решение – войти внутрь и встретить это испытание лицом к лицу. И чем раньше он о нем узнает, тем лучше успеет подготовиться. Эта мысль придала ему решимости, и он открыл дверь.

Квартира Лили оказалась крошечной, душной, насыщенной тяжелыми запахами, но чистенькой и с изящной обстановкой. За пару шагов Остафьев пересек прихожую и замер на пороге единственной в этой квартире комнаты – он увидел Лилю. Она висела на крюке от люстры как бочонок, и только съехавшая немного набок голова и длинные светлые волосы, разметавшиеся по плечам, мешали сходству.

Все самые тяжкие предчувствия подтвердились. Лиля была мертва, а Остафьев потерял единственную нить, ведущую его к Роману. Вдобавок ко всему теперь ему предстояло объясняться с полицией. Ведь как ни крути, его бывшая секретарша наложила на себя руки сразу после того, как ее с треском уволили из «Бионик Фуд». Только умственно отсталый не увидит тут связи.

Антон Александрович обреченно достал телефон и позвонил Бойко. Выслушав Остафьева, тот быстро сообразил, что в свете всех обстоятельств это происшествие может стоить его начальнику свободы. Олег Иванович просчитал все варианты развития событий и, как на войне, когда главнокомандующий выбывает из строя, принял руководство операцией спасения на себя. Он временно забыл, кто из них начальник, а кто подчиненный, и стал отдавать Остафьеву короткие четкие приказы:

– Позвоните в полицию, сообщите о происшествии и дожидайтесь там их приезда. Не ходите, не следите, ничего не трогайте. Ждите моего звонка.

Остафьев и не думал возражать. Будь он в больнице, ему не пришло бы в голову вмешиваться в собственное лечение и сопротивляться указаниям доктора. Сейчас Олег Иванович был для него тем самым доктором, который лучше него разбирался в сути и последствиях происходящего. Позвонив в полицию и «скорую», Антон Александрович перешел к выполнению самой сложной части приказа: находиться в бездействии оказалось довольно утомительно. Он застыл на пороге комнаты с трупом, но зрелище перед глазами было жутковатым. Остафьев повернулся в другую сторону и уперся взглядом в дверь туалета. Повернувшись еще, он оказался напротив входной двери. Следующий поворот – стена. Закончив крутиться вокруг себя, он снова увидел Лилю. Неизвестно, сколько еще продержался бы Остафьев, если бы не позвонил Олег Иванович.

– Я снял наблюдение, ребята, дежурившие сегодня утром, сейчас едут ко мне. Ни к чему, чтобы полиция знала о нашей слежке. Петр пошел записывать имена свидетелей у подъезда. Говорит, их было много, и это хорошо – они смогут подтвердить время вашего приезда. Спящий сосед, надеюсь, еще поспит и как раз к приезду следователя будет готов сообщить, когда вы его побеспокоили. А теперь скажите мне, есть ли там где-нибудь записка.

– Записка? Этого нам еще не хватало! Она ведь и правда могла оставить записку.

– Вот именно. Давайте, ищите. Мы должны знать, с чем бороться.

Остафьев аккуратно зашел в комнату, огляделся вокруг и на туалетном столике действительно увидал листок бумаги. Он пробежал глазами по строкам и не смог сдержать эмоций:

– Мать ее, так-растак! Вы только послушайте это, Олег Иваныч!

«Во всем виноват мой начальник – А. А. Остафьев. Я больше не могу страдать. Простите».

Мученица святая, право слово! Зря мы ее в полицию вчера не сдали, Олег Иванович. Все сор из избы выносить не хотел. Была бы сейчас жива, здорова, послушна, как первоклашка, и приятеля своего Романа нам преподнесла бы уже на блюдечке с голубой каемочкой!

– Значит, так, – прервал поток его излияний хладнокровный Бойко. – Сфотографируйте записку на телефон и сейчас же отправьте мне файл. После этого сделайте очень подробные фотографии всего, что видите, и в особенности тела. Все снимки тоже перешлите мне. Надеюсь, вам хватит времени до приезда следователя.

– Зачем нам фотографии трупа?

– Делайте, что говорят, и быстро, – сурово ответил Бойко

– А может, мне лучше записку того, в унитаз?

– Ни в коем случае! А если это подстава и письмо не единственное? А если у нее там где-нибудь дневничок припрятан с излияниями невероятных душевных страданий, которые вы ей доставляли? Ничего не трогайте. Не надо усложнять то, что и так запутано. Делайте фотографии и отсылайте мне.

– Но зачем?

– Затем, что мы пока не знаем, откуда получили этот милый сюрприз. Будет ли следствие честным, или они попытаются вас засадить – я не исключаю любого варианта и хочу быть готовым заранее. А копию записки я прямо сейчас передам на графологическую экспертизу. По фотографии, без оригинала, эксперт, конечно, скажет не все, но нам сейчас любая информация сгодится. В общем, действуйте, и поскорее, а я отправляю к вам нашего адвоката.