Стефани Майер - Сумерки Страница 43

— Прости.

В его голосе звучало острое раскаяние. Я поняла, что он имеет в виду не только свои слова.

Мы молчали, и темнота медленно пролетала за окном.

— А скажи, пожалуйста, — начал он после паузы, и я слышала, как он старается придать голосу немного оживления.

— Что?

— О чем ты думала перед тем, как я вывернул из-за угла? Я никак не мог понять, что выражало твое лицо — оно не было испуганным, нет, скорее, ты очень напряженно о чем-то думала.

— Я старалась вспомнить, как обезвредить нападающего — ну знаешь, из уроков самообороны. Как раз собиралась вдавить носовую кость ему прямо в мозг.

Я почувствовала внезапную вспышку ярости, вспомнив о темноволосом.

— Ты собиралась драться? — мои слова обеспокоили его. — А почему ты не попробовала убежать?

— Я часто падаю на бегу, — призналась я.

— А закричать?

— Как раз собиралась перейти к этому пункту.

Он покачал головой.

— Ты права. Я определенно сражаюсь с судьбой, спасая тебя.

Я вздохнула. Мы уже добрались до границ Форкса, и автомобиль начал притормаживать. Дорога заняла меньше двадцати минут.

— А завтра я тебя увижу? — требовательно спросила я.

— Да, мне же тоже сдавать сочинение, — он улыбнулся. — Я займу тебе место за обедом.

Очень глупо, но после того, что мы сегодня пережили, от этого маленького обещания у меня все внутри затрепетало, и я на время лишилась дара речи.

Мы подъехали к дому Чарли. В окнах горел свет, мой пикап был на месте, и все выглядело до предела нормальным. Как будто я видела сон и вдруг проснулась. Он остановил машину, но я не двигалась с места.

 — Ты обещаешь, что будешь завтра в школе?

— Обещаю.

Я остановилась на мгновение, взвешивая его слова, а затем кивнула. Стаскивая пиджак, я в последний раз вдохнула его запах.

— Оставь его — тебе будет не в чем завтра пойти, — напомнил он мне.

Я протянула ему пиджак.

— Не хочу объясняться с Чарли.

— А, и в самом деле, — он широко улыбнулся.

Я еще медлила, держа руку на ручке двери, стараясь растянуть последнее мгновение.

— Белла, — позвал он уже совсем другим тоном — серьезно, но неуверенно.

— Да? — Я обернулась — возможно, слишком поспешно.

— Можешь мне пообещать кое-что?

— Да, — сказала я, и тут же пожалела об этом. А если он попросит меня держаться от него подальше? Все равно не смогу.

— Больше не ходи в лес одна.

Я уставилась на него в полном недоумении.

— Почему?

Он нахмурился. Глаза сурово смотрели куда-то поверх моего плеча.

— Иногда я — не самое опасное из того, что может оказаться рядом с тобой. Можно, я не буду объяснять дальше?

Я слегка вздрогнула, услышав этот неожиданно мрачный тон, но почувствовала облегчение. Это обещание я смогу сдержать.

— Ладно, как скажешь.

— Увидимся завтра, — вздохнул он, и я поняла, что теперь мне уже точно пора было идти.

— Тогда до завтра, — я неохотно открыла дверь.

— Белла!

Я обернулась: он тянулся ко мне со своего места, прекрасное бледное лицо оказалось совсем рядом с моим. У меня сердце остановилось.

— Доброй ночи! — сказал он.

Его дыхание коснулось меня, лишая чувств. Это был тот же изумительный запах, которым пропитался его пиджак, но более сильный. Я невольно моргнула, как от вспышки света. Он снова откинулся назад.

Я сидела, не в силах шевельнуться, пока мысли кое-как приходили в порядок. Затем, держась за дверцу, неловко вывалилась из машины. Кажется, он засмеялся, но так тихо, что мне вполне могло это показаться.

Он подождал, пока я не доковыляла до дома, и завел машину. Я обернулась и увидела, как серебристый автомобиль вильнул за угол. Только тут я почувствовала, как холодно было на улице.

На автомате я достала ключ, открыла дверь и зашла в дом.

Чарли позвал меня из гостиной:

— Белла!

— Да, папа, это я.

Я зашла к нему поздороваться. Он смотрел бейсбол.

— Ты что-то рано.

— Правда? — Я удивилась.

— Еще даже восьми нет, — сказал он. — Ну как, хорошо повеселились?

— Да уж, веселье вышло что надо.

У меня кружилась голова, и я с трудом припомнила, что вообще-то изначально мы поехали с девчонками по магазинам.

— Они обе нашли себе платья.

— С тобой все в порядке?

— Я просто устала. Мы очень долго гуляли.

— Наверное, тогда тебе лучше пойти прилечь, — в его голосе прорезалось беспокойство. Интересно было бы сейчас взглянуть в зеркало на мое лицо.

— Сейчас, только Джессике сначала позвоню.

— А разве вы не только что расстались? — удивленно спросил он.

— Да, но я забыла в ее машине свою куртку. Надо напомнить ей, чтобы привезла ее завтра в школу.

— Сперва дай ей шанс добраться до дому.

— И в самом деле, — согласилась я.

Я прошла в кухню и обессилено рухнула на стул. У меня и вправду, в буквальном смысле слова кружилась голова. Наверное, самое время выдать, наконец, реакцию на шок. Соберись, сказала я себе.

Неожиданно зазвонил телефон, заставив меня вздрогнуть. Я рывком сдернула трубку с рычага.

— Алло, — едва дыша, сказала я.

— Белла?

— Привет, Джесс, как раз собиралась тебе звонить.

— Ты уже дома? — в голосе слышалось облегчение и… удивление.

— Да. Я забыла у тебя в машине куртку — можешь завтра захватить ее с собой?

— Конечно! Но расскажи мне, как это было?

— Ох, завтра, на тригонометрии, ладно?

Она сразу все поняла.

— Папа дома, да?

— Да, точно.

— Ладно, тогда завтра поговорим. Пока! — в голосе звенело нетерпение.

— Пока, Джесс!

В состоянии тяжкого отупения я медленно поднялась вверх по лестнице. Машинально совершая обычный ежевечерний ритуал, я едва сознавала, что делаю. Но стоило только залезть под душ, как вода привела меня в чувство — она была такой горячей, что почти обжигала кожу. Теперь я поняла, как сильно на самом деле замерзла. Я жестоко дрожала под душем несколько минут, пока исходящий паром поток воды не расслабил сведенные мышцы. Не в силах шевельнуться от усталости, я стояла под душем очень долго — насколько хватило горячей воды.

Затем я вылезла и поплотнее завернулась в полотенце, стараясь сохранить как можно больше тепла и отогнать мучительный озноб, который грозил вернуться снова. В своей комнате я быстро переоделась в пижаму и, нырнув под одеяло, свернулась калачиком. Дрожь еще несколько раз волнами пробежала по телу.

Мои мысли беспорядочно кружились, в голове теснились образы — некоторые не получалось понять, а некоторые хотелось забыть. Поначалу все было как в тумане, но, по мере того, как медленно отключалось сознание, яснее становились простые истины. Я почувствовала, что твердо уверена в трех вещах. Первое: Эдвард был вампиром. Второе: часть его существа — и неизвестно, насколько она окажется быть сильна — жаждала моей крови. И третье: я окончательно и безнадежно влюбилась в него.