Меня зовут Джейн - Анна Васильевна Дубчак Страница 44

И тут вдруг он понял кое-что еще, что заставило его сердце биться сильнее. Глэдис! Единственный человек, который знал Джейн Чедвик с детства. Как вовремя она умерла от инфаркта! А что, если она не умерла, а ее убили? Отравили. Ведь есть же яды, действие которых по своим симптомам схоже с инфарктом!

– Извините, – перебил он Лизу, – назовите, пожалуйста, фамилию человека, с которым была дружна Нина Цилевич? – Задавая этот вопрос, Лавджой старался не смотреть на свою недавнюю невесту.

– Михаил Яковлевич Шаронов, – ответила Лиза. – Мне кажется, Лавджой, что я знаю, зачем вам понадобилось это уточнение. Ведь именно господин Шаронофф поселился в прошлом году в вашем пансионе, в «Рыжей белке». И в это же самое время скоропостижно скончалась няня Джейн – Глэдис.

– Неужели это он ее отравил? Но все это чего ради? Чтобы она – рано или поздно – не поняла, что это вовсе и не Джейн? Но, насколько мне известно, у Глэдис с возрастом возникли проблемы с глазами, и она и так бы не узнала в преобразившейся Цилевич чужую… Она была уверена, что это Джейн. Тем более это стало ясно, когда Джейн, вернее, Нина появилась там впервые, и Глэдис ничего не заметила. Потом, правда, Нина старалась бывать там именно тогда, когда Глэдис отсутствовала. Так кто ее отравил?

– Этот вопрос вам, Даниэль, лучше задать самой Цилевич, – пожала плечами Лиза.

– Я должна была быть уверена, что на свете не существует ни одного человека, который смог бы разоблачить меня, – внезапно оживилась Нина, и все увидели перед собой страстную, сильную натуру. – Глэдис была единственной, кто знал Джейн с детства.

– И вам не жалко ее было убивать? – спросила Глафира.

Лавджой закрыл лицо руками и замотал головой. Замычал, не в силах постичь разумом все то, что происходило на его глазах.

– Но все равно я не понимаю, – говорил он, – зачем все это надо было придумывать, эту поездку в Россию, в Москву, эту инсценировку с разбитой головой, ведь это же надо было ударить себя, причем не один раз, а потом скрываться где-то… И, повторяю, все ради чего? Ведь дом в Петербурге в случае, если бы он продался, все равно в денежном выражении принадлежал бы Джейн и Юрию. Я понимаю, что ты, не знаю, как тебя называть… Джейн или Нина… Но ты все равно рано или поздно узнала бы и адрес этого дома, и все-все, что имело к нему отношение, будь он продан. Зачем ты потащила с собой этого Юрия? Ты ведь не знала, что дом уже выставлен на продажу самой Джейн, и, интересно, как отреагировал на это Юрий? Ты и ему, видно, сказала, что забыла это! Как удобно ничего не помнить!!!

– Вопрос задан очень правильно, – согласилась с ним Лиза. – Ведь если Нина приехала в Петербург не за деньгами от продажи дома, то за чем-то, что стоит гораздо больше. Но за чем??? И что может стоить так дорого?

Нина Цилевич, нервным движением поправив волосы, покачала головой и усмехнулась.

– Для того, чтобы понять мотив поступков госпожи Цилевич, надо внимательно изучить содержимое ее интернетовских закладок, – тихо проговорила Лиза, и Нина резко обернулась, чтобы взглянуть на нее.

– Конечно, молодая женщина много чем увлекается, и я бы окончательно запуталась в интересах госпожи Цилевич, если бы не наткнулась на знакомую фамилию. А пока что предлагаю вашему вниманию некоторые вырезки из старых газет. Вот, к примеру, газета «Новое Время». Июль 1909 г. Заголовок ИЗЪ-ПОДЪ МОСКВЫ.

Оригинальное лечение

Ремонтный рабочий ряз. – уральской жел. дор. кр. Егор Гудков, страдающий ревматизмом, слышал, что от болезни хорошо помогает электричество. Недолго думая, Гудков применил дешевый способ лечения.

14 июня, днем, рабочий добыл проволоку, согнул конец ее и перекинул через провод правительственного телеграфа на 59-й версте от Москвы в 6 верстах от ст. Барыбино.

К другому концу проволоки он прикрепил железный болт. Сеансы начались. Гудков хватался за болт и «лечился» электричеством.

Обрадованный Гудков поспешил поделиться своим открытием с товарищами. Придя в рабочую казарму, он обратился к товарищам со словами:

«Братцы, у кого что болит, – пойдемте, вылечу, я нашел средство от ломоты».

Рабочие с недоумением взглянули на него, но все-таки пошли посмотреть вновь изобретенное «средство» от болезни. Гудков научил одного из рабочих, Рязанцева, взяться за болт, но тут Рязанцева отбросило со страшной силой в сторону. Другие рабочие последовали примеру Рязанцева.

Пока рабочие лечились электричеством, телеграф бездействовал на протяжении 49 верст. Телеграфисты забили тревогу. Со станции Кашира выслали на дрезине для выяснения причины порчи телеграфа надсмотрщиков телеграфа, которые усмотрели перекинутую через провод проволоку. Пошли искать виновника.

Гудков чистосердечно сознался. «Надоело болеть, я хотел полечиться», – заявил он при допросе.

Жандармская полиция составила протокол, привлекая изобретателя «нового способа лечения» к ответственности за порчу телеграфа».

Или вот: «Падение с автомобиля

16 июня на Театральной площади вечером мчался полным ходом автомобиль. Лишь только автомобиль повернул к гостинице «Метрополь», у него открылась боковая дверца, через которую вывалился на мостовую ехавший в автомобиле пот. поч. гражд. И. М. Моргунов. При падении на мостовую он получил большую рассеченную рану на лбу и сотрясение мозга. Пострадавший отвезен в Яузскую больницу».

Но меня привлекла вот эта заметка, обратите внимание: «25 июня Г-н Фишер выкупил квартиру в г. Павловске, принадлежавшую ранее одному старому антиквару Д. Г-н Д. скончался от сердечной болезни и все свое имущество завещал государству. Из списка принадлежащих ему ценностей исчез рисунок Рафаэля. Говорят, что этим рисунком г-н Фишер закрыл дыру на стене. Но, может быть, это только слухи».

– Сука, – прошипела Нина Цилевич, вскочила со своего места, но была силой удержана на стуле Дмитрием Гурьевым. Лицо ее пошло розовыми пятнами, на лбу выступила испарина.

– Адрес квартиры, которую выкупил Джеймс Фишер, вот за чем приезжала, точнее, прилетала в Россию Нина Цилевич! – со вздохом произнесла Лиза. – И Юрий, которого она зацепила выдуманными статуэтками работы мастера фирмы Фаберже, так до последней минуты ни о чем и не догадывался! Чтобы не тратиться на дорогую гостиницу в центре Питера, он, как нормальный человек, сам предложил «Джейн» остановиться в пригороде Петербурга, в Павловске, в скромной квартире деда, даже и не подозревая, что рисунок