Александра Авророва - Все дороги ведут в загс Страница 47

— Иван, вы тут произнесли фразу… мол, Петухов мог сломать любую защиту. Что это значит?

— Ну, возможно, любую — это я загнул, — оживился программист. — Но почти любую. Вы ведь мент, так наверняка слышали про Левина, который сломал защиту банка и снял со счета миллионы. Так Славик ничуть Левина не слабее. Захотел бы, тоже снял бы.

— Это и означает — сломать защиту?

— Не только это. Сейчас куча сделок проходит через сеть, особенно сделки с иностранцами. Но никто не хочет, чтобы конкуренты знали, что и как, правильно? Вот и ставят защиту. Ну, чтобы информация была доступна только своим. Я понятно объясняю? А Славик мог добраться до чего угодно. Он хакер, понимаете?

— Да, пожалуй. Вы не знаете, а к нему не обращался кто-нибудь с подобной просьбой? То есть узнать секреты конкурентов.

— Кто ж про такое станет болтать? — пожал плечами Иван. — Не знаю.

— Вы сегодня со скольки на работе?

— Я-то? Вообще положено с девяти, но я приполз к одиннадцати. Я часто так делаю. С утра обычно шефа нет, а вечером он притащится и торчит допоздна. А, пока он тут, уйти вроде как нельзя. Есть работа, нет работы, но раньше шефа уйти неприлично, он потом это попомнит. Особенно девчонкам тошно, они сидят на виду. Раз начало в девять, в шесть должны быть свободны, а часто приходится маяться до восьми. Имеем же мы право в таком случае начать попозже? Мы чередуемся. Кто-то, конечно, припирается к девяти, но не все.

— Так Юрский обычно не появляется в девять?

— Обычно нет, но сегодня нам не повезло. Они оформляют какой-то там контракт, и ему ударило в голову, что он плохо составлен. Говорят, устроил страшный разнос, но меня при этом не было.

— А кто был?

— Через две двери кабинет Николая Семеновича Тихонова, одного из замов. Он всегда сидит с девяти, но от нас этого не требует. Тихонов мужик нормальный, с ним можно иметь дело.

Поблагодарив, Алферов отправился к нормальному мужику. Это оказался тот самый человек, которого Юрский распекал по поводу контракта.

— Все так и есть, — подтвердил он. — У каждого свой заскок. У меня такой: раз рабочий день начинается в девять ноль ноль, прийти в девять ноль пять я уже не способен. Что касается Юрского, он появляется здесь от случая к случаю. У него масса других дел.

— Но сегодня он появился в девять?

— Да.

— Он обычно приезжает на своей машине?

— На казенной. Ему положена машина и шофер.

— Так его привез шофер?

— Да, Сашка. Юрский позвонил ему часов в семь утра и велел срочно собираться и подъехать к дому. Бедный парень вскочил и помчался.

— Во сколько же он заехал за Юрским? — осведомился майор.

— Здесь они были чуть раньше девяти, значит, заехал в восемь с копейками. Там езды от силы полчаса, но утром пробки, утром минут сорок. А что?

— Часто ваше начальство приезжает в офис так рано?

— Очень редко. Я сразу заподозрил неладное. Ну, думаю, попала шефу вожжа под мантию! А он сразу потребовал контракт, просмотрел отдельные пункты и пошел орать.

Не требовалось быть провидцем, чтобы понять, что адвокат не пользуется любовью подчиненных.

— Контракт действительно был чем-то плох?

— Ну… это как посмотреть. Я сделал, что велено, а шеф за выходные взял да передумал. С ним бывает. И убедить его после этого, что он заказывал совсем другое, невозможно. Уверяет, что ясно мне все объяснил, а я, старый идиот, напутал. Я спорить не стал, а предложил переделать.

— Переделали?

— Нет. Юрский заявил, что я не справлюсь, засел в своем кабинете и переделал собственноручно. Сидел почти до двенадцати.

— Один? — небрежно бросил Алферов.

Тихонов засмеялся.

— Намек понят! Если честно, я собираюсь отсюда увольняться. Доконал меня сегодня Юрский… Так что покрывать его мне невыгодно, но вынужден ответить «нет». Посудите сами. Во сколько умер Славка?

— С восьми до одиннадцати тридцати, — не стал скрывать майор.

— В восемь Юрский был дома, потом его прихватил Сашка и привез сюда, еще девяти не было. Полчаса длился разнос, где-то в девять двадцать он уединился в кабинете, а около десяти уже выдал мне первую часть. И потом каждые полчаса… даже чаще… выносил следующие части. И так до двенадцати.

— До дома Петухова чуть больше десяти минут быстрым шагом. Плюс десять минут там. Как раз сорок минут — с девяти двадцати до десяти.

Тихонов отрицательно помотал головой.

— За контрактом должны были подъехать сегодня к обеду. Кровь из носу, он должен был быть готов. А вот, гляньте, сколько исправлений требовалось сделать только в первой части! Это сорок минут не поднимать головы. Я ручаюсь, меньше, чем за сорок минут, тут не справиться, а шеф получил от меня дискету с файлом сегодня в девять двадцать.

Алферов вздохнул.

— А чисто теоретически… мог Юрский незаметно покинуть кабинет?

— Ну, если б ему пришла охота лезть через окно… этаж-то первый. Но он взял у меня файл и через сорок минут вернул его радикально переделанным.

— А получить его заранее… к примеру, в пятницу… он не мог?

— Я закончил текст только вчера — дома сидел целый вечер за компьютером. Нет, тут все чисто!

Майор в задумчивости уставился на стол, и тут его взгляд привлекла до боли знакомая обложка.

— Агата Кристи? — не удержался от вопроса он.

— Да. Называется «Драма в трех актах». Агата Кристи — мой кумир. Это вам не нынешние поделки! Вы тоже любите?

— Да, но этой что-то не помню.

— А вы берите, почитаете. Хорошая книжка, вовек убийцу не угадаешь. Эту книгу даже Юрский читал, хоть и уверяет, что все детективы — чушь.

— Интересно…

Тихонов весело фыркнул.

— Я сам видел, как он стянул ее с моего стола, недели две с тех пор прошло, а потом положил обратно. Юрский, он ведь тоже человек. Вы берите книжку, мне она больше не нужна. Да она фактически одноразовая, видите, на листочки распадается?

— Спасибо. — После общения с Пашкой устоять перед королевой детектива Алферов не мог. — Скажите, Юрский много общался с Петуховым?

— Совсем не общался. К программистам обращаются девочки, когда у них проблемы, а Юрский… он предпочитает в компьютер не вникать, он…

Фраза была прервана на полуслове. Герой разговора без стука вошел в кабинет и при виде нежданного гостя переменился в лице.

— Что… что вы здесь делаете? — фальцетом выкрикнул он.

— Провожу расследование, — спокойно поведал майор. — Вы со свойственной вам самоотверженностью разрешили относиться к вам, как к рядовому гражданину. Журналисты, узнав, будут в восторге. Я обязательно процитирую вашу фразу о полном доверии правосудию.