Наталия Матвеева - Аквамарин (часть 2): по моим правилам Страница 47

– Оливка! Ты уложилась во времени?? Кто-то невидимый помог тебе собраться сегодня? – весело и мило улыбнулся Джонни, получив тычок в плечо и гневный взгляд обувающейся девушки.

Макс горячо и внимательно осмотрел Лив и улыбнулся. Опять что-то едва уловимое проскочило в его взгляде, и Лив невольно вздохнула.

– Замечательно выглядишь, белоснежка. – игриво подмигнул он и вдруг подошел к ней и, чуть наклонив голову, завороженно, сияющими притяжением, синими глазами уставился на ее губы. – Какой у него вкус? У твоего блеска на губах?

Лив вздрогнула. Фантом прошлого шепнул ей, что два года назад была клубника… и это был ее первый поцелуй с мужчиной… Самый незабываемый, самый волшебный, превративший ее из девчонки в некое подобие женщины… И что-то ей подсказывало, что Макс тоже хорошо помнит тот момент… А пока он жадно смотрел на ее губы, а она видела его красивое лицо, его темные ресницы, чуть нахмуренные брови и помнила… помнила его губы…

В этот момент между ними возник Джонни, отстранив Лив за свою спину. Девушка вздрогнула от стыда за свои мысли и потупила глаза, а Джонни источал невероятное напряжение и гнев, Оливия чувствовала его вызов, стоя даже за его спиной… Он злился и ревновал… Очень сильно злился… Очень сильно ревновал…

– Макс, кажется, твой нос очень хочет познакомиться с моим кулаком… Мне не очень нравится идея сломать тебе пару лицевых костей, так что лучше отвали от нее по-хорошему. Ты понял? – с нотками угрозы проговорил Джонни, и Лив вспыхнула от чувства вины… Это все она… Да что вообще за черт???

Она вышла и встала между ними, взяв Джонни за руку. Все внутри нее рвалось и бушевало в свистопляске, она гневно прошипела:

– Прекратите!!! Немедленно! Какого черта вы творите? Макс, ты вообще в своем уме?? Я с Джонни, понимаешь? Я его жена! И не надо меня завоевывать, я люблю его! А ты, – она посмотрела на Джонни, сияющего, как радуга после дождя, и самодовольно улыбающегося, – не угрожай ему! Он приехал нам помочь, и хватит уже вестись на этот развод! Все, поехали.

Она первая прошла к двери, где ухмылялась в полный рот Аврора, глядя на это представление, и первая стала спускаться на улицу. Через секунду Аврора догнала ее и язвительно хихикнула:

– Вот так речь, девочка! Не думала, что ты догадаешься.

– О чем? – без интереса буркнула Лив, не имея ни малейшего желания выслушивать точку зрения этой надменной акулы.

– О том, что он играет с тобой. – пожала плечами Аврора и широко улыбнулась. – Он уже пережил разрыв с тобой. И ты ему не нужна. Он просто… м-м-м… хочет в ответ тебя помучить. Кстати, у него неплохо выходит, не так ли?

Внутри Лив все оборвалось. Аврора с сияющей, победной улыбочкой прошла к «Кадиллаку» и села, а Лив замерла как вкопанная, не чувствуя рук и ног. Неужели это правда?? Макс придумал изощренную форму мести и теперь играет на том, что она что-то испытывает к нему?? Он хочет заставить ее предать Джонни??? А потом что? Бросит?

Ей вдруг дико захотелось заплакать, закричать, умчаться от этого места как можно дальше! Никаких разборок с Эрнесто и его дебильной игрой, пусть сдает ее федералам, плевать! Лишь бы подальше от этой игры… Игры на ее сердце, на ее чувствах, переживаниях! Она стиснула до боли кулаки, заставляя себя не плакать, не плакать! Нельзя показывать слабость, нельзя поддаваться! Нужно… просто… сделать… шаг… вперед.

Сделай… шаг.

Отрежь фантома прошлого. Прошлое ни к чему не ведет.

Живи настоящим. У тебя есть все, что нужно для счастья. У тебя есть тот, кого ты выбрала.

Не думай о нем. О его глазах. О чем-то неуловимом в них. О его словах. Все это – ложь. Забудь о своих чувствах к нему… Забудь, забудь, забудь…

– Лив. – встревоженный голос Джонни, и его руки мягко развернули ее к себе. – Что случилось?

Она с трудом проглотила комок в горле и посмотрела на него. Его зеленые глаза проницательно и обеспокоенно оглядывали ее лицо, она чувствовала его неизменную ауру тепла, надежности, его любви к ней. Вот он, ее якорь спасения, якорь, связывающий ее с реальностью и не дающий сойти с ума! Тот самый, который ей всегда так необходим, где бы она ни была, что бы она ни чувствовала; тот самый, что был брошен в ее сердце в тот момент, когда он впервые легко, но так чувственно поцеловал ее два года назад… Лив вцепилась в его пиджак, как будто проваливалась в пропасть прямо на этом самом месте, и от того, насколько крепко она схватится за него, зависела ее жизнь. Сама не зная, что делает и говорит, она расширенными глазами посмотрела на него, зашептав:

– Джонни! Поклянись мне, что никогда меня не оставишь! Поклянись, что не сделаешь этого, прошу тебя, Джонни!!!

Она вдруг почувствовала, как рядом с ними остановился Макс, и медленно, до ужаса испуганно, посмотрела на него. Он слышал каждое ее слово… И отчего-то смотрел не менее встревоженно, чем Джонни… Но Лив больше не могла себе позволить такую роскошь, как доверие.

Джонни тоже посмотрел на Макса, нахмурился и обнял Лив, одной рукой погладив ее по волосам и, вдохнув их запах, совершенно серьезно проговорил:

– Глупышка Лив. Как же я тебя оставлю, ты что такое придумала? Я умру без тебя, Лив. Ты знаешь это. Клянусь тебе, я никогда не отпущу тебя, ты – моя навсегда, слышишь?

Лив облегченно улыбнулась и глубоко вздохнула. Она слышала. И Макс тоже. Он обеспокоенно смотрел на нее еще пару секунд, потом нахмурился и, ни слова не сказав, уверенной походкой прошел к машине и сел рядом с Авророй.

А Лив решила, что с этой минуты постарается сделать так, чтобы все фантомы, демоны и другие существа из прошлого перестали причинять ей боль. Она поработает над этим.

Не обращая внимания на Макса, воодушевленную Аврору, веселого Джонни, который, впрочем, хорошо скрывал обеспокоенность за маской беспечной развязности, Лив тихо сидела в машине всю дорогу до подпиравшего голубой небосвод семидесятиэтажного торгового центра в Куинсе, где и была назначена встреча.

Время едва подходило к девяти утра, поэтому торговый центр еще уныло блестел стеклом, отражая солнце и тоскуя по десяткам тысяч ног, которые постепенно наполнят его уже буквально через каких-то пару часов. А пока Лив хорошо разглядела на подземной парковке «Кадиллак» отца и великолепный «Мерседес» бизнес-класса с сопровождением в виде такого же черного и блестящего «Фольксвагена Фаэтона», принадлежавших соответственно кандидату в мэры Нью-Йорка Майклу Хоффорду и его охране. Остальные тачки на гигантском, многокилометровом паркинге можно было сосчитать по пальцам.

Лив понимала, что это время выбрано не случайно: за Хоффордом круглые сутки гонялись папарацци, представители общественных движений и простые граждане, в надежде передать ему свои измышления насчет того, что необходимо будет поменять в городе в первую очередь после вступления в должность. Но сейчас все было тихо: около металлических, отражающих свет фонарей под потолком, дверей лифта стоял отец в идеальном, как и всегда, темно-сером костюме, Брайан в черном джемпере и серых брюках, сохраняющий статус делового, но больше практичного, чем претенциозного человека, Майкл Хоффорд, седеющий мужчина, топчущий отметку в невеселые пятьдесят лет, с уверенным взглядом голубых глаз из-под немного набрякших век, гладко выбритыми щеками, ввалившимися так, будто он прикусил их внутри рта и держит специально, чтобы не стать похожим на известного всем песика шарпея, тонкими губами, сжатыми в плотную линию, и чуть полноватой фигурой в отлично сидящем черном костюме и темно-серой рубашке с галстуком.