Оксана Семык - Чужая кровь Страница 48

Я вздыхаю и мысленно признаю́, что сыщик просто не мог на тот момент думать иначе.

Между тем Городецкий продолжает объяснять:

– Да, я перестал тебя подозревать. Но так как труп лежал лицом вниз, ногами к камышам, это означало, что стреляли все-таки именно с того направления, только с близкого расстояния, под углом. Однако тогда не сходилось другое: если выстрел произведен чуть не в упор, то ранение в спину должно было быть, скорее всего, сквозным, навылет. А пуля-то застряла в теле. Вот тут я понял, что ничего не понимаю.

Антон дурашливо скашивает глаза к носу и пару раз глупо моргает.

– Ты опять за своё! – грожу я пальцем и говорю преувеличенно строгим голосом, протягивая руку за следующим бутербродом. – Господин Городецкий, вам бы в клоуны, а не в детективы!

И тут же, не выдержав, умоляю:

– Ну не томи!

– Ладно, ладно…

Антон расцепляет сведенные за головой в замо́к пальцы, опускает руки, сгибает правое колено и опирается на него правым локтем, подперев этой же рукой щеку.

– Так вот, – продолжает он, полуобернувшись ко мне. – Только на следующий день я разобрался с этой загадкой.

Глава 32

– Как ты помнишь, – начал Антон, – сегодня я с утра пораньше отправился к реке, чтобы закончить осмотр места преступления. Я решил проверить, не было ли выброшено оружие в реку, как иногда случается при подобных обстоятельствах. Пришлось, конечно, понырять в холодной водичке. К счастью, недолго. Почти сразу наткнулся на какой-то сверток. Представь себе мое удивление, когда внутри обнаружился наградной пистолет генерала. Я-то думал, что тот «макаров», скорее всего, лежит себе преспокойненько на даче… А тут – на тебе! Да еще в магазине найденного пистолета семь патронов вместо восьми, а в стволе пороховой нагар. Из него явно был произведен выстрел. Но это еще не всё!

– А-а-а, ты про то самое «во-вторых»?

– Ну да, в тот раз я не успел договорить, потому что вернулся твой брат. Так вот. Пистолет в реку был выброшен завернутым в кофту убитой девушки.

Я вскидываюсь:

– Точно! Я помню эту кофту – этакое ярко-красное безобразие. Она так и раздражала глаза, когда мы шли на пикник. Я еще подумала: вот ведь безвкусно сиделка вырядилась…

Я хватаю Антона за руку, лихорадочно соображая:

– Слушай, а ведь на застреленной Лидочке действительно не было кофты, а я даже не обратила тогда на это внимание.

Антон, похлопывает меня по руке и с шуточным высокомерием профессионала перед любителем отвечает:

– Ну, я-то, в отличие от некоторых, обратил, – он снова возвращается к тону рассказчика. – Я усиленно искал недостающий предмет одежды убитой на месте преступления, не понимая, куда и зачем он мог исчезнуть. И лишь когда я выловил кофту из воды вместе с пистолетом и как следует рассмотрел ее, мне стало ясно, почему преступник пытался от нее избавиться.

– Почему же? – я подаюсь вперед и превращаюсь в слух.

– Я, конечно, не эксперт, но на огнестрелы насмотрелся и экспертиз по ним начитался. У криминалистов существует такое профессиональное выражение – «минус материала». Это когда пуля, пробивая ткань, разрушает и уносит с собой по ходу своего движения часть ее волокон. При этом образуется дырка. Так вот на найденной мной кофте было целых четыре пулевых отверстия.

– Но ведь выстрел был всего один! – ничего не понимая, восклицаю я.

– Молодец, соображаешь, – одобрительно произносит Антон. – Четыре дырки могли означать только одно: стреляли через эту самую кофту, свернутую в несколько раз или скомканную, отчего всего одна пуля оставила в ней сразу несколько «минусов материала».

– Но зачем?

– Вот и я задал себе такой же вопрос. И ответ на него напрашивался такой: убийца очень хотел, чтобы выстрел с близкого расстояния был принят за выстрел, произведенный издалека.

– Не поняла.

– Сейчас объясню. Не буду вдаваться в подробности, скажу лишь, что при выстреле выходящие из канала ствола раскаленные пороховые газы, взаимодействуя с кислородом воздуха, воспламеняются. Именно поэтому мы и видим вспышку. Да ты и так, наверное, это знаешь – ты же химик. Если выстрел произведен с расстояния меньше десяти сантиметров, следы опаления могут остаться на одежде жертвы. Одновременно с дульным пламенем выбрасываются раскаленные твердые частицы: зёрна пороха, копоть, металлы. Их называют продукты выстрела. Они откладываются на одежде и теле в области входного отверстия пули. Их легко обнаружит любой эксперт и по ним установит дистанцию, с которой произведен выстрел, особенно если знает марку оружия. А выстрел в упор определить еще легче – в таком случае на теле вообще остается отпечаток дула, так называемая «штанцмарка».

– То есть, убийца стрелял через кофту, чтобы вся эта копоть и прочая дребедень не попала на одежду и тело жертвы?

– Вот именно. Итак, теперь я почти наверняка знал, что на самом деле стрелявший находился рядом с жертвой и очень хотел скрыть этот факт. Кто бы это мог быть? Генерал? Но труп лежал головой к нему, входное отверстие раны – на спине, то есть стреляли, вроде бы, с противоположной стороны. Оставалась последняя возможность установить истину – отыскать гильзу, вылетевшую после выстрела.

– И ты сумел ее найти?

– В принципе, радиус поисков был не очень велик. Нормальное расстояние выброса стреляной гильзы боевого «пээма» – от одного до четырех метров. Хотя, признаюсь, искать гильзу в траве – задача не из легких. Пришлось поползать на четвереньках. И гильза нашлась, но вовсе не там, где я ожидал. Подожди, чтобы было понятнее, сейчас набросаю схемку.

Антон меняет позу, достает из кармана джинсов записную книжку, карандаш и на чистой странице рисует три крестика, расположенные на одной прямой линии, а над ними еще одну линию той же длины, волнообразную.

– Вот это, – тычет он карандашом в крестик посередине, – труп жертвы. Вот это, – указывает он на крестик слева, – камыши, где стоишь ты. Вот этот крестик справа – это генерал. А вот эта волна вверху – это речка. Теперь смотри. Гильза от пистолета Макарова при выстреле всегда отлетает вправо. А это значит, что если бы стреляли со стороны камышей, я нашел бы гильзу вот тут.

Сыщик небрежно чертит кривой овал под прямой линией на уровне «камышового» крестика.

– А гильза лежала вот тут.

Городецкий ставит точку на уровне крестика-«генерала» между прямой линией и синусоидой, изображающей речку.

Я поднимаю на Антона округлившиеся глаза:

– Но тогда это значит, что стреляли оттуда, где сидел Дед?

– Да, – просто отвечает Антон, не подозревая, какую бурю в моей душе поднимает своим ответом.

Я, все еще не желая верить в очевидное, возражаю: