(Не)учебный роман - Юлия Бонд Страница 49

— Давай, я помогу, — не спрашивая разрешения, Тим отобрал у меня ложку. Наполнил до краев и к моему рту поднес.

Это, что за дежавю, мать его? Кормить из ложки? Меня? Нет, извольте. Уже однажды кормили. Тоже в больнице, тоже из ложки, тоже Тимур (правда, другой). Больше этого не хочу.

— Я сама. Ложку верни! — Но он не вернул, а рядом сел на кровать. За плечи одной рукой обнял и едва не запихнул мне в рот ложку с супом.

— Верну за один поцелуй, — нагло заявил Тим, сверкая обольстительной улыбкой.

Я просто опешила от подобного заявления. Вот тебе номер. Поцелуй или разрешить себя покормить? Да, ну ладно. Что за детский сад?

— Тимур, мы не в детском саду. Не занимайся фигней. Сейчас мама придет, и я попрошу другую ложку. Больно надо, — обиделась на Вольского. Спиной повернулась, уставившись в окно. А за окном, как раз, было на что посмотреть. Снегопад. Наверное, в последний раз в этом году, ведь до конца зимы осталось всего несколько дней.

Но время шло, а мама все не приходила и, как, назло, мобильный телефон свой в палате оставила. Видимо, всё наперёд предусмотрела. Знала, что сил моих богатырских не хватит, чтобы марафон от кровати до коридора покорить.

— Леся, суп остывает, — напомнил Тимур. Удивительно, но он всё ещё был здесь и все ещё сейчас. — Хочешь остаться голодной?

Как-то недобро на меня зыркнул Вольский. Весь мальчишеский задор в его глазах прочитала. Не отступится же упрямый. Ладно. Была, не была. Уж лучше один раз к его щеке губами коснуться, нежели ощущать себя в прошлом. Сомнительное дежавю — слишком болезненное чувство для меня. Не вынесу просто.

— Твоя взяла, — губами к гладко выбритой щеке потянулась, да только Тим как-то резко развернулся и поцелуй в самые губы пришелся.

Опешила просто, а затем скривилась, будто лимон облезала. Демонстративно губы тыльной стороной ладони вытерла, и глаза закатила для большей эффектности. На что Вольский довольно заулыбался.

— Боже, детский сад, Тимур. Ты, наверное, такие фокусы не раз проворачивал, да? — Ложку отобрала и принялась есть. А затем плюнула на все и начала пить бульон прямо из тарелки. Пусть смотрит Тимурчик, какая я воспитанная. Может, отвернет его от подобного вида и звука громкого сербанья, которое я специально устроила. Интересно, а почему я сразу не догадалась, так есть?

Но Тимура не отвернула, а наоборот. Взгляд к моему рту пригвоздил. Так и пялился, пока я с губ не слезала последнюю каплю супа. Просто придурок озабоченный!

— Слушай, Вольский. А какой твой родной язык? — На кровати поудобнее устроилась, подложив под спину подушку.

Тимур удивленно бровями повел на мой вопрос:

— Русский, а почему спрашиваешь?

— Да вот все время думаю. Если русский, тогда почему ты его не понимаешь?

— Не понял, — слишком правдоподобно удивился. А я едва в голос не засмеялась.

— Ну, как же? — Театрально ресницами захлопала, произнося фразу, будто на сцене для любимых зрителей. — Я сколько раз тебя просила, чтобы ты меня в покое оставил? Сколько раз говорила, что не люблю тебя? Блин, Тимур, но, сколько можно, а? Тебе самому-то еще не надоело? Зачем ты время на меня тратишь? Ты же вон, какой видный парень. Высокий, стройный, симпатичный, с головой, вроде бы, дружишь. Деньги при тебе, квартира, машина, бизнес. Что еще нужно женщинам? В чем проблема?

— А, что тебе нужно, Леся? Чем тогда я тебе не подхожу? — За руку меня взял, а я вздрогнула от неожиданности, как от вопроса, так и от слишком тяжелого взгляда, что скользил по всему овалу моего лица.

— Это отдельная тема. Причем здесь я? — Руку попыталась отдернуть, но тщетно. К губам приложил и принялся покрывать лёгкими поцелуями тыльную сторону ладони.

— Как это причем? Леся, мы сейчас о нас говорим! Если я такой хороший, как утверждаешь ты, тогда почему ты нос воротишь? Брала бы пример со своей семьи. Мама твоя меня любит, да и Дашка — тоже. Просто души во мне чает семейство Соболевых, кроме тебя, естественно.

— Тронешь Дашку — прибью! Она ребенок совсем, — разозлилась очень.

— Не ребенок, а молодая девушка и даже очень симпатичная. Не хуже тебя, — подмигнул игриво, а я на этот жест рукой потянулась к вороту мужской рубашки.

Пальцами вцепилась в накрахмаленную ткань, что есть мочи. Но Тимур и бровью не повёл. Лишь смотрел на меня, продолжая довольно улыбаться:

— Ревнуешь?

— Что? Было бы к кому ревновать. Не обольщайся, Тимур.

— Не верю, Леся. — Головой из стороны в сторону покачал, демонстрируя, как сильно не верит.

— Ладно, Вольский. Вижу, ты играешь не по-честному, — фразу не закончила, поскольку он перебил меня со словами "Да, уж приходится". Я нос заметно сморщила на эту реплику, но всё же продолжила. — Я принимаю твою игру. Хочешь, чтобы мы были вместе?

— Издеваешься сейчас надо мной? — Неуверенно протянул.

— Нет, сейчас я серьезна, как никогда. Так хочешь или нет? — В глазах Тимура знакомые искры появились.

Вот значит, как. Заинтересовала? Хорошо.

— Скажи, а у тебя есть какой-то страх или фобия? — Ждать принялась, пока Тим перестал на меня смотреть с недоумением.

— Есть. Высоты боюсь, а в чём подвох? — Я едва не рассмеялась на подобный ответ.

Высоты он боится? Да неужели? Неужели Вольский чего-то может бояться? Не думала. Тогда это ещё интереснее.

В считанные секунды мой мозг сгенерировал идею. Если Тимур утверждает, что любит (кстати, давно не говорил) и не может без меня жить, то впору это доказать. А почему нет? Девушек же нужно добиваться, правда? А, что может быть лучшим, нежели незабываемый поступок в глазах любимой девушки?

— А с парашютом прыгнуть, слабо? — Я важный вид приняла, искренне наслаждаясь реакцией Вольского.

Не ожидал. Совсем не мог предугадать, что наша словесная перепалка приведёт к подобному. А тут ещё я масло в огонь добавила, сказав следующее:

— Прыгнешь, а, Тимур? Твоей буду. Если — нет, ты на пушечный выстрел не подходишь ни к кому, кто носит фамилию Соболева.