Умирать не советую (СИ) - Хорошилова Светлана Страница 5

В конце августа вода должна быть прохладной, но не для меня. Я парила под водой с открытыми глазами: кадр был однообразным — тёмная муть. Теперь я так же успешно существовала в водной среде, словно Русалка, и ничего не менялось. Потеряв терпение, я начала двигаться вверх, всплыла на поверхность и взяла курс к ближайшему берегу.

Под мостом было темно. Сколько я здесь просидела сказать сложно. Одежда, которая по ощущениям по-прежнему прикрывала моё тело, даже не намокла и не налипла на него. Внезапно за спиной я услышала шорох и тихие голоса. Два наркомана шарились в темноте, подыскивая место поудобнее. Они прошли вплотную мимо меня — я отпрянула от их зловония. Это ещё одна появившаяся способность, то, что я стала остро улавливать все запахи, будто хищник, чья жизнь состоит из ежедневной охоты.

Изучая новый мир я слишком увлеклась и отбросила на дальний план причину своего нынешнего состояния, забылась. Возмездие — вот, что задержало меня на этом свете и казалось единственным, что могло утешить. Пора перестать уничтожать себя, заняться делом и довести его до конца.

Наркоманы устроились возле бетонной опоры. Я решила испытать на них: как у меня теперь получится физически влиять на живых людей. Обычные движения, с помощью которых я пыталась к ним прикоснуться: удары, пинки, толкание, не приводили ни к чему, и я осознала свою беспомощность. Торчки раскурились, а я всё пыжилась, гвоздила их ногами и орала одному из них прямо в ухо:

— Я убью тебя, сволочь! Я доберусь до всех вас! Ненавижу тебя, тварь!

На месте того наркомана я представляла человека, чьего имени даже не знала. В мою память намертво врезались его лицо и автомобиль, номера которого я к счастью успела запомнить. Торчки над чем-то посмеивались, им было хорошо в сухой тени бетонного моста: за его пределами уже вовсю тарабанил дождь. Они поочерёдно затягивались: в темноте то и дело загорался огонёк от набитого косяка. Глядя на них, я начала философствовать: кем лучше быть — живым торчком или полумёртвым трупом? Прыщавый продолжал едко посмеиваться над пенсионеркой, у которой он выдернул из рук сумку с хорошим уловом.

— Ушлёпок! — крикнула я со злости, в этот раз не экспериментируя, а обращаясь именно к прыщавому. Выражение лица того, в отношении кого я сейчас распалялась, изменилось… Сначала он протянул корешу косяк и, когда тот его принял, вдруг внезапно набросился на него, схватив за горло. Я наблюдала, как он его душит не удивляясь. В таких кругах под воздействием допинга может перемкнуть в любой момент. Но прыщавый, сдавливая горло приятеля, произнёс слова, основательно перевернувшие моё сознание:

— Как ты меня назвал?

— Ты чего-о, Каба-ан? — хрипел кореш.

— Ты сказал: ушлёпок? — Прыщавый стискивал зубы с пеной у рта. — Ты обозвал меня ушлёпком, сука?

Второму удалось из последних сил отбросить нападавшего.

— Что за дерьмо?! — Тот уставился на прыщавого, пытаясь отдышаться и откашляться. — Кабан, тебя реально клинит! Чуть не задушил!

Я больше не могла составлять им компанию и решила покинуть это место, карабкаясь вверх по скользкой тропинке. Мне хотелось взлететь, но моё сознание помнило, что мне не позволит это сделать гравитация, оно же вбивало мне: раз льёт дождь — значит под ногами должно быть скользко. Поднявшись на дорогу, я запыхалась. Странно наверно выглядит запыхавшийся призрак…

Прямо по курсу горел заманчивыми огнями новый многоэтажный дом в красивом архитектурном исполнении — всегда мечтала побывать внутри, ещё на этапе строительства. Мечтала, чтобы мы с Вероникой когда-нибудь поселились в нём, я даже интересовалась планировкой и метражом, хотя прекрасно знала: жильё в этом доме нам не потянуть — слишком заоблачные цены. Здание меня примагнитило к себе, я уже стояла прямо перед ним и рассматривала окна — горела малая часть, дом только заселялся. Должно быть, в каждой заселённой квартире свой интерьер, один шикарней другого. Зайти бы взглянуть…

У первого подъезда припарковалось авто: дворники стихли, погасли фары. В темпе выскочил молодой мужчина, лет тридцати, пикнул сигнализацией, затем, съёжившись от ливня, устремился в подъезд — я не упустила такую возможность и юркнула вместе с ним. Дверь за нами плавно закрылась. Только он хотел нажать кнопку лифта, как погас свет — мой спутник выплеснул проклятия на матерном диалекте, от которых у меня сразу завяли уши.

Пока мы ждали с ним в темноте налаживания ситуации, я стояла и гадала: не на меня ли отреагировала электрика, может я источаю особые волны, из-за которых она выходит из строя? Если бы я умела, запустила бы электричество снова, только не знала как… Он достал телефон, начал подсвечивать. Я удивлялась его утомительному ожиданию — ведь молодой, давно бы поднялся по лестнице… Оказывается, речь шла о последнем этаже. Со страшной неохотой он всё-таки начал подниматься, тяжко вздыхая и проклиная виновных, бормоча себе под нос недовольства. Я поднималась вместе с ним, мне было не сложно, я не ощущала и капли физической нагрузки, моментами поджидала, когда он меня нагонит.

Жилец наконец добрался до своего этажа, достал ключи, постоянно подсвечивая телефоном, вошёл — я вместе с ним. В эту секунду подали свет — он выругался и по этой причине, психованно ударил в стенку шкафа, жалея напрасно потраченные при подъёме усилия, злился, что не стал дожидаться, затем скинул куртку, разулся. Мои глаза начали изучать интерьер — да, сбылась мечта идиотки, я оказалась внутри, но теперь-то мне нафиг было надо… Я видела, как он толкает дверь спальни и откровенно удивляется — пришлось подойти к нему, чтобы узнать — чему.

— Ты зачем пришла?! — Он вопросительно уставился на девушку, поднимающуюся с кровати, заспанную, в одежде, видимо, она прилегла в ожидании. Хозяин включил в спальне свет, отчего она прикрыла рукой глаза. — Я просил тебя кинуть ключи в почтовый ящик, а не открывать ими! И не надо было здесь хозяйничать! — Последнее он произнёс оказавшись в кухне, где обнаружил накрытую тарелками еду, приготовленную девушкой.

Свет погас снова.

— Как вы задолбали уже! — Хозяин полез в шкафы, через минуту щёлкнула зажигалка и начала разгораться свеча — он разместил её посреди стола.

— Сделать тебе чай? — Непрошеная гостья, разозлившая его своим появлением, пыталась быть максимально любезной.

— Не тупи! — рявкнул он в ответ. — У нас дом на электричестве.

Оба присели за кухонный стол напротив друг друга — мне это напомнило нашу недавнюю кухню, лишённую жизни, в которую я больше не вернусь.

— Ну что, так и будем сидеть?! — каждое его слово с самого начала было дерзким, как у той свиньи, и, разумеется, началось выяснение отношений, из которого я мало чего поняла. Девушка за время отношений делала всё не так, сейчас она пыталась оправдывать свои поступки, за что-то извиняться, умолять, обещать… Но я уловила главное: она его бесила сама по себе, что бы она не делала, просто бесила. Мне захотелось бежать из этого дома, я успела устать от его жителей. Откройте мне дверь, выпустите меня наружу!

— Да не нужна ты ему! — подошла я к ней и крикнула в ухо, которым она всё равно не слышала. Она не слышала не только меня, но и себя. — Не нужна говорю! Беги от него, забудь, и он тебе не нужен… козёл такой! Ты на него посмотри — хам! Слышала, как он тебя обозвал — овца тупая?! И чего ты от него ждёшь? Вызывай такси, да вали отсюда!

— Где ключи? Давай сюда! — Он вынудил её достать ключи из сумочки и положить на полку, затем распахнул перед ней входную дверь. Пара стояла в полумраке в прихожей, довольствуясь тем светом, что им давала свеча, оставшаяся на столе.

— Лифт не работает, — предупредил он в последний момент, считая её недалёкой, раз не сообразила, что чай вскипятить не получится. Девушка медленно вышла, морально убитая, потерянная. И я вместе с ней.

Куда она пойдёт? Довольно-таки поздно, дождь продолжается — я слышу его за стенами. Девушка начала спускаться по лестнице, споткнулась, чуть не упала… Держась за перила, постояла, подумала, снова двинулась вниз. Мы обе очутились на улице.