Нора Робертс - Маленькая частная война Страница 5

— Что с ней теперь будет?

— То, что обычно бывает в подобных случаях. Конспиративная квартира, засекреченное дело, охранники в форме, представитель Детской службы.

Казенные коридоры, обезличенное существование… Та жизнь, которая была у Никси Свишер раньше, закончилась в два пятнадцать ночи.

— Надо будет проверить, есть ли у нее другие родственники или назначенные по закону опекуны. Позже мы с ней еще раз поговорим, посмотрим, что еще можно из нее выжать. Этот дом должен быть опечатан, чтоб комар не пролетел. А пока начнем проверять папу с мамой.

— Отец — адвокат по семейным делам, мать — диетолог. Частная практика, пациентов принимала в основном на дому: у нее кабинет на нижнем этаже. Замки на месте, вроде бы никто ничего не трогал.

— Проверим их клиентов, персонал, личные дела. Тут чувствуется работа профессионалов, тщательная подготовка. Может, один из родителей, или оба, или экономка имели кого-то на стороне, и это было как-то связано с организованной преступностью. Диетолог — это может быть ширмой, например, для наркотиков. А что? Самый легкий способ сохранить стройность. Врач богат, клиент доволен.

— Неужели легкий способ существует? — вздохнула Пибоди. — Поглощать пиццу тоннами и не выглядеть, как на шестом месяце?

— Подмешай в пиццу немного амфетаминов — и полный вперед! — Ева пожала плечами. — Может, она не поделила прибыль со своим поставщиком. Может, у нее был роман с кем-то из плохих парней или у мужа — с их подружкой, и все пошло наперекосяк. Уж если кто-то вырезал целую семью, значит, у него был чертовски веский мотив. Посмотрим, что «чистильщикам» удастся обнаружить на месте. А пока я хочу сама еще раз пройтись по всем комнатам. Я еще не…

Она замолчала, услыхав стук каблуков, и повернулась. В комнату вошла женщина, социальный работник из Службы защиты детей. Глаза у нее были заспанные, но выглядела она очень чопорно и официально. «Ньюман, — вспомнила Ева ее фамилию: — Канцелярская крыса из СЗД. И, похоже, не в большом восторге от столь раннего вызова».

— Лейтенант, доктор не обнаружил физических повреждений. Мы можем транспортировать несовершеннолетнюю немедленно. Полагаю, это оптимальный вариант.

— Дайте мне несколько минут, надо организовать охрану. Моя напарница может подняться и упаковать для нее кое-какие вещи. Я хочу…

Ей опять пришлось прерваться. На этот раз послышалась не дробь каблуков, а шлепанье босых ножек. Никси — все еще в окровавленной ночнушке — ворвалась в комнату, бросилась прямо к Еве и вцепилась в нее мертвой хваткой.

— Ты же говорила, что не уйдешь!

— Я же здесь.

— Не давай им меня забирать! Они сказали, что заберут меня. Прогони их!

— Ты не можешь остаться здесь. — Ева с трудом расцепила пальцы Никси и присела, чтобы их глаза оказались на одном уровне. — Ты же сама знаешь, здесь оставаться нельзя.

— Не давай им меня забирать! Я не хочу с ней ехать. Она не из полиции.

— Я сделаю так, чтобы полиция все время была с тобой.

— Нет, ты сама! Я хочу, чтобы ты сама!

— Я не могу. Мне надо работать. Я должна сделать все, что нужно, для твоих мамы и папы. Для твоего брата и твоей подруги. Для Инги.

— Я с ней не поеду. Ты меня не заставишь.

— Никси…

— Послушай, Никси, — негромко, с ласковой улыбкой заговорила Пибоди, — мне надо переговорить с лейтенантом. Мы только отойдем вон туда на минутку, ладно? Никто никуда не уйдет. Просто мне надо с ней поговорить. Даллас…

Пибоди прошла в дальний конец комнаты, где Никси могла их видеть. Ева последовала за ней.

— Ну, что? Что ты предлагаешь?

— Вы должны ее взять.

— Пибоди, мне сейчас некогда. Надо еще поработать на месте преступления.

— Я уже поработала, а вы можете вернуться позже, и работайте себе сколько влезет.

— Отвезти ее на охраняемую квартиру? Какой смысл? Она опять в меня вцепится, как только я оставлю ее с охраной.

— Никакой охраняемой квартиры. Отвезите ее к себе домой. Более надежного места в городе нет. А может, и на всей планете.

На целых десять секунд Ева лишилась дара речи.

— Ты что, совсем с ума сошла?

— Нет, вы сначала выслушайте! Она вам доверяет. Она знает, что вы тут главная, и верит, что вы ее защитите. Она — очевидец, и она — ребенок, переживший психологическую травму. Мы гораздо большего от нее добьемся, если она будет чувствовать, что ей ничто не угрожает, это я вам точно говорю. Она должна успокоиться… ну, насколько возможно. Дайте ей… ну хоть несколько дней. Нечто вроде переходного периода. Ну, нельзя ей сейчас в детский дом! Поставьте себя на ее место, Даллас. С кем бы вам было лучше: с крутым, матерым копом, который вас спас, или с этой воблой сушеной из СЗД?

— Я не могу быть нянькой при ребенке, — отрезала Ева. — Не мой профиль.

— Ваш профиль — выкачивать информацию из свидетелей, а тут у вас будет полный доступ. Вам не придется каждый раз утрясать с СЗД разрешение поговорить с ней.

Это заставило Еву задуматься. Она оглянулась на Никси.

— Ладно, уговорила. На пару дней я ее возьму. Соммерсет умеет ладить с детьми, хоть он и задница. Она все равно в шоке, так что его уродская рожа вряд ли ее сильно испугает. Практически я беру под охрану свидетеля. Дом большой. Справимся.

— Как пить дать!

Ева нахмурилась, изучая лицо Пибоди.

— Смотри-ка, только вчера вышла на работу, а соображаешь.

— Может, я еще и не готова бегать наперегонки с подозреваемыми, но голова-то у меня работает. Мой ум по-прежнему остер!

— То-то и оно, что по-прежнему. Я думала, сотрясение прочистит тебе мозги, но приходится мириться с тем, что есть.

— Вредина!

— Я могу еще и похлеще, но сейчас пять часов утра, кофеина не хватает. Мне нужно позвонить.

Ева отошла на несколько шагов и краем глаза успела заметить, как напряглась Никси. Она лишь покачала головой и вытащила свой сотовый телефон.

Через пять минут Ева подозвала социального работника.

— Об этом не может быть и речи! — возмутилась та. — У вас нет квалификации! У вас нет разрешения на транспортировку несовершеннолетней. Я обязана сопровождать…

— Я беру свидетеля под охрану, ясно вам? Вы ей не нравитесь, а мне надо, чтобы она успокоилась и начала давать показания.

— Несовершеннолетняя…

— Девочка только что пережила потерю семьи, вырезанной у нее на глазах. Она хочет остаться со мной. И я вам говорю: будет так, как она хочет. Как офицер высшего звена Нью-йоркской городской полиции, я позабочусь, чтобы она была доставлена в надежное место и находилась под усиленной охраной, пока ей угрожает опасность. Можете оспорить мое решение, но какой в этом смысл?

— Я обязана принять во внимание интересы…