Пиявки - Вероника Богданова Страница 5

– Что? А, понятно, сам такой, да? Ладно, прощаю, потому как – правда! – И Чарский, откусив половину шоколадки сразу, продолжил исповедь. – Только я пристроил ладонь к Маринке в ширинку (о, стихи получились, надо запомнить!), как из корректорской выбежала Танька. Оказывается, она нашу Клару вычитывала, а потом письмо кому-то в интернете катала, вот и задержалась тоже. Мы-то думали, что в редакции совсем пусто! Танюшка, увидев наши экзерсисы, с лица сменилась. Но ничего не сказала, только глаза опустила, скулами двинула, перед нами же ещё и извинилась и упорхнула. Маринка мне ехидно так: мол, что же ты за своей любимой-то не бежишь? Я – ей: а смысл? Она ржёт: и то правда, не прощу ведь, обеих потеряешь!

– Бедненький наш гигант сексуальный, и на что ты жаловаться прискакал? За что тебя жалеть? Это Таньку жалеть надо: она тебя, гражданин начальник, на самом деле любила. Талант свой в землю из-за тебя зарыла, дура. Могла бы уже собственное издательство завести, умница ведь! – укоризненно проговорила Элка.

– И красавица. Подобное сочетание нынче редкость, – с гордостью добавил Чарский и внезапно сгорбился в кресле, спрятав лицо в ладонях.

До него, похоже, только сейчас начал доходить истинный смысл всего произошедшего: верная, по уши влюблённая баба прощала ему наличие жены, принимая сей факт как данность. Но откровенные обжиманцы с мадам Данько Татьяна простила бы вряд ли.

– И чего же ты от меня хочешь? – Эльвира понимала, что Дмитрий Сергеевич притащился не только (и, скорее всего, не столько) пить коньяк и жаловаться на горькую долю застигнутого врасплох гуляки.

– Поговори с Татьяной! Ты же у нас всеобщий друг, тебя все любят. Она прислушается, ты сможешь найти нужные слова. – Чарский, похоже, сам поверил в то, что говорил. Элка же усмехнулась:

– Странно, а статьи мои ты почему-то вечно хаешь. Как же мне слова-то нужные искать, такой неумехе?

Дмитрий Сергеевич вывалился из кресла, упал на колени и, обхватив Элкины ноги, неожиданно принялся покрывать их поцелуями, перемежая порывистые ласки путаными словами:

– Прости засранца, Карелина! Виноват, исправлюсь! Буду тебя всеми силами лоббировать! Только уговори Таньку!

Когда Эльвира почувствовала, что не в меру разгорячившийся начальник забирается со своими пьяными поцелуями слишком уж высоко, она решительно высвободилась из его цепких объятий, оправила юбку и вздохнула, переходя на почти официальный тон:

– Эх, Дмитрий Сергеевич! Я-то вам зачем нужна? Для коллекции? Или так, на всякий случай, если с Татьяной ничего не выйдет?

– Дура ты, Элка! Тебя, между прочим, такой мужик осчастливить возжелал, а ты упираешься! Мы, мужчины, существа полигамные, если уж захотели – получили! Татьяна – это святое, она меня любит. А от тебя-то уж точно бы не убыло! Все в редакции знают: одиночка ты! Сама с собой, небось, тайком забавляешься, а? – Чарский осклабился.

Эльвира взъярилась моментально. Такой рассвирепевшей она не была никогда. Когда Чарский летел вниз по лестнице, сопровождаемый полупустой бутылкой и хлёсткой фразой: «Иди-ка ты, начальник, в жопу!» – ей было наплевать на его угрозы об увольнении. А Маринке и Татьяне она твёрдо решила посоветовать бросать это ничтожество.

Естественно, Элка проспала: уснуть удалось лишь под утро. На вокзал пришлось лететь на такси; вместо «лучших шмоток» в сумку полетели первые попавшиеся вещи, а о макияже некогда было даже подумать. Встрёпанная, в стареньких джинсах, с чуть припухшими глазами, Эльвира влетела в роскошный СВ за минуту до отхода поезда.

Сердце её учащённо забилось: на соседней полке, пряча лукавинку во всепонимающих глазах, сидел, естественно, Он. Мужчина её мечты. Он окинул попутчицу ироничным взглядом, и Элке в тот же миг захотелось провалиться сквозь землю и появиться в вагоне вновь, но уже по-королевски. Увы, Карелина была взрослой девочкой и поэтому слишком хорошо понимала, что чудес не бывает и изменить обстоятельства встречи, которая могла бы стать судьбоносной, она не в состоянии…

4

Антон Павлович Савельев привык, представляясь по имени-отчеству, слышать в ответ ироничное: «А вы, случайно, не Чехов?» Нет, он не был Чеховым, ибо за всю жизнь не написал ни одной строчки (если, конечно, не считать рабочие трактаты), не вылечил ни одного человека и честно отдавал все силы призванию скромного чиновника.

Тут уж он был, несомненно, человеком на своём месте и, наверное, в чём-то все же классиком (респект Чехову!). Много лет замещая мэров города, Савельев постепенно стал воистину незаменимым, получив за глаза прозвище Вечно Второй. Нынешний вальяжный градоначальник Северов, любитель поотлынивать от мэрских обязанностей, в очередной раз удаляясь в бессрочный отпуск, мог спокойно валяться на песке в своих Эмиратах, зная, что механизм вверенного ему муниципалитета будет работать чётко, как швейцарские часы: Вечно Второй начеку!

Наверно, поэтому Антона Павловича знали в лицо и уважали далеко за пределами его вотчины (респект уже Савельеву!). Не могла не узнать заместителя мэра и простая журналистка Карелина, пару раз присутствовавшая на пресс-конференциях Вечно Второго и возлюбившая его за чёткость, краткость и простоту изложения мыслей. Править его речь, насколько она помнила, практически не приходилось…

А вот он, наверно, сидит и думает о том, что в её внешности стоит поправить многое! Например, вытянуть ноги сантиметров на десять, увеличить на размерчик грудь, изменить (хотя бы с помощью косметики!) простенький разрез глаз, добавить пышности волосам (или для начала удачно их уложить)…

С такими незамысловатыми мыслями (и почему женщины считают, что могут читать в сердцах мужчин?) Элка, то краснея, то бледнея, расположилась в купе, достав из сумки кинговскую новинку, прочитать которую давно хотела, да всё не находила времени. Работа и Женька – вернее, Женька и работа! – занимали всё время, заставляя женщину порой плевать на имидж и даже засыпать на ходу. Какой уж тут Стивен Кинг!

Бывало, Эльвира проезжала на трамвае лишний круг, – водители давно приметили весьма замотанного вида спящую дамочку в джинсах и свитере, с глубокими тенями, залёгшими под глазами, и, жалея, будили её «через кольцо». Один вагоновожатый как-то попробовал познакомиться с Элкой, рассудив, что хорошая инъекция мужского внимания ей не повредит. Карелина внимательно выслушала прямое, как трамвайные пути, предложение «просто Вадика»: «Давай сразу на „ты“ – и в койку!» –