Нора Робертс - Соперница Страница 5

– Я тоже, – сказала она, хотя ненавидела музыку кантри во всех ее проявлениях. – И нас всех ждет замечательная встреча.

Она кивнула и откинулась на спинку стула, ноги скрещены, руки сложены на подлокотнике кресла. Мигнул красный огонек камеры. Послышалась веселая ритмичная музыка.

– «Потерянные завтрашние дни», «Та зеленоглазая девчонка», «Дикое сердце». Это лишь немногие из хитов, благодаря которым имя нашего сегодняшнего гостя стало легендой. Более двадцати пяти лет он был частью истории музыки кантри, а его последний альбом «Потерявшись в Нэшвилле», держится наверху всех хит-парадов. Давайте же поприветствуем нашего гостя! Добро пожаловать в Чикаго, Дик Бэрроу!

Дик шагнул на сцену под гром аплодисментов и криков. С солидным брюхом и седеющими висками, заметными из-под черной фетровой шляпы фирмы «Стетсон», Дик улыбнулся аудитории и лишь потом пожал протянутую Анджелой руку. Она отошла назад, пока он наслаждался моментом, то и дело приподнимая шляпу.

Всячески демонстрируя свой восторг, Анджела присоединилась к неослабевающей овации зала. Через час, думала она, Дик рысью помчится за кулисы. И даже не будет знать, за что же ему досталось.

Для удара Анджела приберегла вторую половину шоу. Как хорошая хозяйка, она расхваливала своего гостя, внимательно выслушивала его анекдоты, хихикала над шутками. Дик нежился в лучах собственной славы, а Анджела подносила микрофон к возбужденным поклонникам, встававшим, чтобы задать ему вопросы. Она ждала, хладнокровная, как кобра.

– Это турне, «Потерявшись в Нэшвилле», продлится несколько месяцев, – начала Анджела. – Все время на колесах… Трудно, правда?

– Потруднее, чем раньше, – подмигнув, ответил Дик. – Мне уже не двадцать лет. – Он развел свои большие, привыкшие к гитаре руки. – Но мне это нравится. Петь в студии для записи – это совсем не то, когда поешь для людей.

– И конечно же, твое турне проходит успешно. Значит, в слухах, что ты прервешь его из-за неприятностей с налоговой инспекцией, нет ни капли правды?

Благодушная усмешка Дика слегка перекосилась.

– Нет, мадам. Мы закончим его, как и собирались.

– Я убеждена, что выскажу мнение всех собравшихся в этом зале, если скажу, что мы все целиком на твоей стороне. Уклонение от уплаты налогов? – Она недоверчиво округлила глаза. – Если им верить, то ты – прямо новый Аль Капоне.

– Я не имею права об этом говорить. – Дик дернул шейный платок.

– А-а… – Она открыла глаза еще шире. – Извини. Я понимаю, что ты действительно не можешь ничего обсуждать, пока дело находится в суде, но думаю, что это грубое нарушение прав. Такой человек, как ты, кумир двух поколений, которого обожают миллионы, а впереди, возможно, финансовый крах.

– Все совсем не так плохо…

– Но ведь тебе пришлось продать свой дом в Нэшвилле. – В ее голосе звучало неподдельное сочувствие, глаза излучали симпатию. – Я думаю, что страна, которую ты воспел своей музыкой, должна проявить больше снисходительности. Не правда ли?

Она попала в точку.

– Похоже, что налоговые инспекторы не имеют никакого отношения к стране, для которой я пел больше двадцати пяти лет. – Рот Дика искривился, глаза потемнели, как два агата. – Они смотрят только на доллары. Они не думают, как тяжело пришлось трудиться человеку. Нет, они будут срезать с тебя ломтик за ломтиком, пока большая часть твоего состояния не перейдет к ним в карманы. Они превращают честных людей в лжецов и мошенников.

– Ты же не хочешь сказать, что наплутовал со своей декларацией, а, Дик? – Она простодушно улыбалась, глядя на его окаменевшее лицо. – Мы вернемся в студию через минуту. – Анджела повернулась к камере и подождала, пока погаснет красный огонек. – Я уверена, Дик, что большинство из нас так или иначе попадали в когти налоговой инспекции. – Она повернулась к нему спиной и подняла обе руки вверх. – Мы поддерживаем его, правда же, друзья?

В ответ раздался взрыв аплодисментов и выкриков, совершенно не повлиявший на выражение болезненного шока на лице Дика.

– Я не имею права об этом говорить, – выдавил он. – Можно мне воды?

– Мы больше не будем возвращаться к этому вопросу, не волнуйся. У нас осталось время еще на несколько вопросов. – Анджела вновь повернулась к аудитории, пока ассистент мчался через сцену со стаканом воды для Дика. – Наверное, Дик будет нам благодарен, если мы не будем больше обсуждать эту щепетильную тему. Давайте поаплодируем ему, когда закончится реклама, чтобы у Дика было какое-то время собраться с силами.

Излучая поддержку и сочувствие, она опять посмотрела на камеру.

– Вы смотрите шоу-программу «У Анджелы». У нас осталось время ровно на несколько вопросов, но, по просьбе Дика, мы прекращаем обсуждение его проблем с налоговой инспекцией, так как в настоящее время, пока дело находится в суде, он не имеет права защищаться публично.

И конечно же, когда через несколько минут она закончила шоу, все зрители думали только об этой теме.

Анджела не стала задерживаться в зале, а поднялась к Дику на сцену.

– Замечательно. – Она крепко сжала его вялую руку. – Спасибо огромное, что ты пришел. И всего самого наилучшего.

– Спасибо. – Еще не придя в себя от потрясения, он принялся автоматически раздавать автографы, пока ассистент пытался увести его за сцену.

– Принесите мне пленку, – приказала Анджела, вернувшись в гримерную. – Хочу посмотреть последнюю часть. – Она подошла прямо к зеркалу и улыбнулась своему отражению.

2

Дина ненавидела репортажи о трагедиях. Умом она понимала, что ее работа, работа журналиста, – рассказывать о последних событиях и брать интервью у пострадавших. Она искренне верила, что у людей есть право знать все, что происходит вокруг. Но сердцем… Протягивая микрофон к чужому горю, Дина всегда чувствовала себя отвратительно.

– Сегодня утром неожиданная и жестокая трагедия разыгралась в тихом пригороде Вуд-Дейла. По мнению полиции, семейная ссора закончилась выстрелом из ружья, в результате которого погибла Лоис Доссир, тридцати двух лет, учительница начальной школы. Ее муж, доктор Чарльз Доссир, был взят под арест. Их двое детей, пяти и семи лет, сейчас находятся под опекой родителей матери. В начале девятого утра их спокойный дом взорвался от грома ружейного выстрела.

Дина постаралась взять себя в руки, пока камера снимала нарядный двухэтажный домик позади нее. Она продолжала свое сообщение, глядя прямо в объектив, не обращая внимания на собиравшуюся толпу, съемочные группы других телепрограмм и свежий весенний ветер, остро пахнущий гиацинтами.

Ее голос звучал ровно и, как полагается, беспристрастно. Но в глазах бушевал вихрь переживаний.