Анна Дубчак - Крюк, или Анданте для одной молодой женщины, двух мертвых бабочек и нескольких мужчин Страница 5

– Ну? Чего хотелось? Смелее!

– … чтобы она умерла, – прошептала Ольга. – Я как-то спросила свою соседку по парте, Сквозникову: «Ты хочешь, чтобы Лидию Николаевну сбила машина?» И знаешь, что она мне ответила? «Хочу. Очень хочу. Она обращается с нами как фашистка». Аведь мы считались примерными ученицами.

Правда, это настроение скоро проходило. Потому что бывали такие дни, когда Лидия Николаевна входила в класс в черном строгом платье, накрашенная, надушенная. На нее было приятно смотреть. И тогда Алферов снова начинал строчить Матросову записочки. Но это все, конечно, чепуха, главное – она улыбалась. Значит, опроса не будет, и Лидия Николаевна расскажет что-то интересное, хотя и на темы урока, но ярко и эмоционально, с подробностями из жизни русских царей или египетских жрецов… Мы любили такие уроки. Она была в такие минуты просто потрясающей, и мы прощали ей ее «фашистские» штучки, прощали великодушно, по-детски…

Спустя пять лет после окончания школы явстретила ее в женской консультации. Она была шикарно одета и почему-то казалась пьяной. «Я вышла замуж, Олечка, – как своей приятельнице, сказала она мне. – Ты понимаешь меня? Со мной творится Бог знает что…» Я тогда порадовалась за нее. А еще через два года я встретила ее с коляской, в которой она везла своего толстого внука. Тогда она показалась мне совсем старой. «Я развелась, – вздохнула она, отвечая на мой немой вопрос. – Он оказался негодяем – сошелся с официанткой…» Она заплакала, но потом быстро взяла себя в руки: «Теперь я просто бабушка. Я и платья все свои продала… Не хочу! Ничего больше не хочу!» И я подумала: хорошо, что она на пенсии и уже не преподает в школе.

– Когда ты была на середине пруда, ты помнила ведь только ее «встать-сесть», так? Ты хотела, чтобы она утонула здесь, в самом глубоком месте, – тихо напомнил Сизов.

Ольга покраснела:

– Ну да, я думала, как тогда, в те годы… Мы тогда, кажется, с этой же Сквозниковой катались здесь и вспоминали нашу историчку… А сейчас мне ее жалко.

– Ты успокоилась?

– Да. И хочу спать.

– Осторожнее, здесь ступенька, – сказал Сизов откуда-то издалека. – А ты на каблуках…

– Какая еще ступенька? – пробормотала Ольга, озираясь по сторонам. – Ты что, Сизов, сошел с ума? Какие могут быть ступеньки в лодке? – Она окончательно открыла глаза и увидела себя в темном коридоре.

Она стояла, уткнувшись носом в окно. Унее почему-то слезился глаз и сильно тошнило. В руке она сжимала полурастаявший ломтик шоколада. Прямо у нее из-под ног уходила вниз крутая лестница.

– Ты на дне рождения Виолетты, – напомнил Сизов.

Но ей не надо было напоминать.

– Мне страшно, – прошептала она, закрывая ладонью рот, чтобы ее не стошнило. – Там, в комнате, голоса… мужские… И Виолеттин… Они пьют шампанское, мешают его с водкой, их двое, оба бородатые, с виду приличные, но на самом деле…

– Знаю: ты сказала, что тебе соринка попала в глаз, ты успела взять сумочку, а в ней всего три рубля – не хватит, чтобы добраться до дома на такси. Сумочка у тебя на плече, ты чувствуешь ее?

– Да! Ты со мной? – У Ольги дрогнул голос, ей захотелось прижаться к надежному плечу Сизова. Ее колотило от страха. – Ты же не бросишь меня здесь, одну?

– Успокойся, я с тобой.

– Я пойду, загляну в комнату?

– Как хочешь. В тот раз ты так и поступила.

Ольга приблизилась к чуть приоткрытой двери и заглянула внутрь. Ее словно ударило током.

– Сизов, – позвала она сдавленным голосом. – Она одна, а их двое… Посмотри, что они придумали… Я не хочу! Я боюсь! – закричала она, но не услышала своего голоса.

– Не кричи! – приказал Сизов. – Все уже позади. Лучше скажи: зачем ты с ними поехала?

– Ты считаешь меня гадкой? Как ты можешь, если ты совсем меня не знаешь?! Пойми, я никогда и ни с кем раньше не встречалась. Мне тогда казалось, что все меня должны любить… Я думала, что насилуют только на страницах уголовной хроники или в кино; Виолетту я узнала недавно, она показалась мне хорошей и доброй девушкой. Мы ходили с ней в кино, в кафе, она знакомила меня со своими приятелями… Знаешь, даже моя мама относилась к ней неплохо. Сизов, ты меня слушаешь?

– Да.

– Я вдруг перешла на «ты», это ничего?

– Ничего. Хотя ты сделала это давно, еще вчера…

– Да?! – Ольга удивилась и на мгновение потеряла нить разговора, но, увидев лестницу, мрачную темную лестницу, сбегающую вниз, тотчас все вспомнила и к ней вернулся страх. – Понимаешь, – быстро заговорила она, боясь, что ей помешают досказать что-то в свое оправдание, – Виолетта рассказывала мне такое, что никогда и никто не рассказывал, мне было очень интересно, она давала мне такие книги… А однажды… можно, я не буду дальше говорить…

– Можно, – взволнованно сказал Сизов. – А теперь поторопись – сейчас один из этих бородачей вспомнит про тебя…

И тут же Ольга увидела, как открылась дверь и яркий свет залил коридор. В дверном проеме стоял совершенно голый мужчина.

– Ты испугалась? – услышала она совсем рядом, возле самого уха, голос невидимого Сизова. – Ты испугалась тогда? Или тебе захотелось оказаться на месте Виолетты?

– Сначала, когда его еще не было, мне хотелось… – Ольга сглотнула слюну и с трудом прокашлялась, до того пересохло горло. – Акогда он появился, мне стало по-настоящему страшно…

– С тобой все в порядке? – спросил мужчина и направился прямо к ней. – Как наш глазик? Идем, мы ждем тебя… Виолетта просила, чтобы ты не медлила, она ждет нас… Хорошая у тебя подружка…

Ольга попятилась к лестнице.

– Дурочка, – продолжал надвигаться на нее мужчина. – Там же еще шампанское осталось… тебе будет очень хорошо…

Перед глазами замелькали ступени; ломая ногти, Ольга пыталась открыть замок…

– Как ты уговорила таксиста довезти тебя за трешницу? – спросил Сизов, успокаивая Ольгу и поглаживая ее плечи.

– Случайно, просто попался порядочный человек… А ведь я тогда уже думала, что весь мир кишит насильниками и всякими гадами… Ведь они были гады, и я их ненавидела… Можно я открою глаза?

– Нет. Тогда я должен буду перестать гладить твои плечи…

– До сих пор я была уверена, что ты умеешь только говорить.

– Я умею все. Ну как, успокоилась?

– Почти.

– Ты забыла тот вечер? Виолетту?

– И да, и нет.

– Ты потом часто вспоминала это?

– После свадьбы… мне хотелось в ту комнату! – с жаром воскликнула Ольга. – Мне хотелось оказаться на месте Виолетты, мне чего-то не хватало, именно этих ощущений, этого возбуждения, смешанного со страхом… Наверно, это ужасно, что я об этом говорю, но я хочу быть до конца откровенной.

– А как ты могла предчувствовать эти ощущения?